Патриция Хайсмит - Чудо. Встреча в поезде

— Ты называешь хорошим делом, когда евреи отнимают то немногое, что осталось у наших людей в Палестине, когда они выгоняют женщин и детей из домов предков, когда они убивают людей во время молитвы?

— Заполни чек до конца, — ровно сказала я. — Твоя пропаганда меня не интересует.

Он заколебался.

— Я выпишу чек на твое имя, — сказал он. — Мне наплевать, как ты распорядишься платой за шантаж. Можешь кормить бешеных собак, мне все равно.

— Мы, Али, не бешеные собаки. И ты заплатишь непосредственно самому Совету. Иначе ты будешь считать, что я, шваль этакая, потратила их на себя. — Я позволила себе улыбнуться. — Не сомневаюсь, что Совет пришлет тебе письмецо с благодарностью. Не каждый день они получают такие большие подарки от арабов.

Али слегка побледнел:

— Я скорее сдохну, чем дам им хотя бы пенни. Убирайся!

— Отлично. Поищи для себя хорошего адвоката. Увидимся на суде, — сказала я и повернулась, чтобы уйти. В дверях я оглянулась: — Ты закончишь свои дни на острове Рикер. У них там как раз был еще один бунт. Ты разве не знаешь, что случается в тюрьме с хорошенькими мальчиками? Ты считаешь, я получила удовольствие от того, что меня изнасиловали. Будем надеяться, что и ты его получишь. — Я взялась за круглую дверную ручку.

— Постой! — хрипло сказал Али. Я снова обернулась. Он стоял, вцепившись в край стола. Лицо его было серым, как пепел.

Я почувствовала прилив злорадства. Должно быть, то же самое чувствовал он, когда взял меня силой, подумала я вдруг. Неважно. Я почти успокоилась, это был сладкий миг.

— Как ты назвала эту публику? — спросил он.

Я повторила название, и он до конца заполнил чек. Я сунула его в карман своих джинсов.

— От имени всех заинтересованных сионистов, — сказала я торжественно, — хочу выразить нашу искреннюю признательность за вашу своевременную и щедрую помощь.

Али злобно посмотрел на меня:

— Вали отсюда, пока я тебя не придушил, — сказал он. Голос его дрожал от ярости.

Я решила, что мне самое время исчезнуть. Но едва я сделала несколько шагов, как раздался стук в дверь. Он был очень громкий и властный. Я застыла на месте.

— ФБР! Откройте! — раздался голос из-за двери.

Али схватил меня за плечи и так стал трясти, что у меня зубы заклацали.

— Что же ты врешь, сучка проклятая! — зашипел он. — Ты сказала, что не заявляла! Ты сказала, что не пойдешь в полицию.

— Я и не ходила, клянусь! Это не полиция, Али. Это ФБР. Они занимаются только общегосударственными преступлениями. Подумай, что ты еще натворил.

В дверь снова постучали, еще настойчивей:

— Али Шалаби, мы знаем, что вы здесь. Если вы немедленно не откроете дверь, мы ее сломаем, — раздался из коридора голос.

Али выпустил меня так неожиданно, что меня шатнуло назад. Его безумный взгляд метался по комнате. Глаза у него были дикие и темные, он был похож на затравленного зверя. Взгляд его остановился на экране компьютера.

— Проклятье, — прошептал он. — Только не это. Только не сейчас. — Он что-то быстро напечатал на клавиатуре, и я подошла, чтобы посмотреть на экран. Он был полон какими-то сокращениями, звездочками и точками. Я понятия не имела, что это такое.

Снаружи раздался мощный удар, но дверь выдержала.

На экране возник текст: «Вы уверены?»

Али напечатал: «Да».

— Да, крошка, пожалуйста, поторопись, — громко, умоляющим голосом сказал он.

Я едва не рассмеялась.

«15 файлов стерто» — появилось на экране. Али с облегчением вздохнул. Снова раздались тяжелые удары в дверь. Дверь вздрагивала, но держалась.

— О’кей, никаких дискетов, никаких бумаг, — сказал Али. Трудно было понять, что он имел в виду, поскольку возле стола лежали две кипы распечаток, а возле компьютера пластмассовая кассета, полная компьютерных дискетов. Еще несколько дискетов валялись на столе. Али быстро глянул на них, затем схватил один.

— Я считал, что от него избавился, — пробормотал он. Держа дискет, он судорожно озирался. На лбу его выступили капельки пота.

До сего дня не знаю, почему я сделала то, что сделала, — то ли из любопытства, то ли из чувства жалости. Все что я знаю, — это что я взяла дискет из его безвольных рук и сунула его в задний карман своих джинсов, по соседству с чеком на десять тысяч долларов для Совета по еврейским поселениям.

— Открой легавым, Али, — сказала я.

Он не шевельнулся. Должно быть, он не слышал меня сквозь грозный грохот взламываемой двери. Наконец она с треском распахнулась, и в комнату ввалились трое мужчин. Свет отразился на их полицейских значках. У одного в руке была кувалда. Ему было между тридцатью и сорока — плотный, светловолосый, с толстым красным лицом. Тот, что за ним, был постарше, высокий его лоб блестел, плечи были опущены, а в глазах усталость и безразличие. Оба были в темных официальных костюмах и белых рубашках с галстуками. Третий был в униформе полиции университетского городка. Он был молод — лицо мягкое, приятное и отчасти бессмысленное.

Али быстро вышел из-за стола и встал между мною и агентами, как будто защищая меня.

— Вы не имеете права… — начал он.

— Вы арестованы! — решительно сказал старший из агентов. — Спиной ко мне, руки к стене!

Али не шевельнулся. Толстяк толкнул его к стене и быстро ощупал.

— О’кей, ничего, — объявил он.

— Я спецагент Колодни, — сказал старший. — Это спецагент Макэвой и полицейский Грэмм. У нас ордер на ваш арест. У нас есть также ордер на обыск. Согласно данному ордеру мы уполномочены конфисковать все компьютерное оборудование, включая аппаратуру и программные средства, а также все данные. Хотите ознакомиться с ордерами? — Голос у него был скучный и монотонный, и Али не сразу осознал, что это вопрос.

— Хочу, черт подери, — сказал Али.

Колодни вынул бумаги из кармана пиджака и показал их Али. Али взял ордера и уставился на них, едва ли что-нибудь соображая.

— А кто эта дамочка? — строго спросил Макэвой.

Руки у меня вспотели. Я абсолютно запамятовала, что у меня в сумочке магнитофон. Теперь я вспомнила. Как отнесутся в ФБР к моей записи? Впервые мне пришло в голову, что то, что я сделала, и есть шантаж. Инстинктивно я прижала сумочку к себе. Это была ошибка. Макэвой заметил мое движение.

— Как твоя фамилия, цветик? — ухмыльнулся он.

Я молчала. Полицейский стоял, прислонившись к двери, отрезая мне путь к бегству. Колодни выключил компьютер Али. В этот момент он поднял голову и сказал:

— Возьми у нее удостоверение, Джим, и удали девушку из помещения. Мне тут нужна помощь.

Макэвой ухмыльнулся во весь рот:

— Том, я не люблю такие дела, но все же думаю, мне следует сначала ее обыскать. Кажется, эта подружка что-то от нас прячет.

Али снова встал между нами.

— Вы не имеете права ее касаться, — сказал он надменно.