Йенни Йегерфельд - Лежу на полу, вся в крови

Всего несколько глотков отвратного вискаря — и моей стеснительности как не бывало. Я понимаю, в этом стыдно признаваться, но я и правда совершенно не умею пить. Во мне явно говорил алкоголь, когда я вдруг окликнула блондинистую Дебби Харри, которая с деланным безразличием прошествовала мимо ванной:

— Я могу тебе скачать Джастина Тимберлейка. Если хочешь.

Она резко остановилась, будто кто-то дернул ручник, обернулась с грациозностью кошки и подошла ко мне:

— Ты правда умеешь?

— Да.

— Да чего тут уметь, — ответил Джастин, тряхнув челкой. — Набрал в Интернете название — и все дела.

Она его проигнорировала.

— Ну что, скачать, точно? — переспросила я.

Глаза ее блеснули:

— Абсо-факинг-лютно! Ну, чего же ты ждешь?

Тут я заметила, что ее глаза немного косят — как у хищника.

Я, наверное, часа три просидела на диване Джастина с его компом на коленях, скачивая всевозможную музыку. Рядом все время тусовался кто-нибудь новый. И все так и норовили подвинуться поближе — их колени плотно прижимаются к моим, твердые плечи, горячее дыхание. Жирные пальцы тычут в экран:

«О, вот эту! Давай эту!»

Конечно, со «Спотифая» я тоже что-то ставила. Но тут и дурак справится. А вот скачивать — совсем другое дело. Такое впечатление, что все резко забыли, как это делается. Забыли, что в наше время все еще можно отыскать какие-нибудь никому не известные треки с обратной стороны винила, пластинки, которые не выложены в общий доступ, артистов, которые не хотят, чтобы их скачивали. Фрэнк Заппа. «Соник». Girl Talk [6] Псевдоним американского музыканта Грегга Майкла Гиллиса. .

Меня от этого перло. Просто перло. Другого слова не подобрать. Как будто я купалась в лучах прожекторов. Тело излучало жар, по коже бегали мурашки. Боль в пальце почти прошла, притупилась, а беспокойство за маму как-то незаметно отошло на второй план.

Так вот, значит, каково это — быть популярной, думала я.

Мама однажды спросила в своей несколько странной прямолинейной манере, популярна ли я среди сверстников. Я не знала, что на это ответить, и просто промолчала. Популярной я не была. Но и изгоем меня не назовешь — никто меня не избегал и не травил. Ну, почти никто. Вендела и ее прихвостень Ларс регулярно меня доставали, но я умела за себя постоять. А вот остальные? Вряд ли мои одноклассники были обо мне высокого мнения. Для них я была странной и неинтересной чувихой, только и всего.

Но сейчас! Здесь, на этом теплом тесном диване, что-то со мной произошло. Понятное дело, что на моем месте мог запросто оказаться кто-то другой. Естественно. Но выбрали-то именно меня, и у меня отлично получалось. Я чередовала музыку: танцевальную с медляками, попсу с альтернативой, а если попадалась реклама, ставила вместо нее что-нибудь из скачанного. Я была справедлива, как многодетная мать, уговаривала, убеждала: «Сначала эту, а потом твою».

Может, я слишком обольщалась на свой счет — наверняка им нужна была только музыка, но мне было на это совершено наплевать — сейчас мне казалось, что им нужна я и только я.

Хоть раз в жизни я кому-то нужна.

Начала я, естественно, с Джастина. Джастина-блин-Тимберлейка. Тут уж, понятное дело, без вариантов. «Четыре минуты». Дебби прям чуть не прослезилась. Уж не знаю, действительно ли она не слышала или ей было по барабану, что он на самом деле пел про четыре, а не пять минут, но она орала, совершенно счастливая:

— У нас осталось ПЯТЬ минут, чтобы спасти этот мир!

Затем подряд: «Cry me a river», «Like I love you», Джастин Тимберлейк, «Rock your body».

Ну а дальше уже все исполнители подряд, какие-то вполне достойные, какие-то — полный отстой. Но рано или поздно мы обязательно возвращались к Джастину.

Джастин Тимберлейк никогда раньше не производил на меня большого впечатления, как и вся остальная музыка, написанная после 1987 года, — но буйный восторг Дебби оказался заразителен. Она отрывалась в танце в паре метров от меня, закинув руки за голову, и стоило мне поднять голову, как я тут же натыкалась на ее лисьи глаза. Как будто она не сводила с меня глаз. Она яростно вколачивала шпильки в паркет, оставляя на нем маленькие круглые вмятины. Время от времени она втискивалась в узенькое пространство на диване, чтобы заказать очередную песню, полностью игнорируя тот факт, что рядом со мной уже кто-то сидит. Один раз она схватила мою забинтованную руку и щекотно прошептала прямо мне на ухо:

— Мать, ну ты крута! Я тебя обожаю!

И поцеловала меня в щеку, оставив на коже влажный слюнявый след и сунув мне в руку недопитую лаймовую бурду. А я с гордостью принимала комплименты, хотя с моей ролью справилась бы самая незамысловатая компьютерная программа.

И только изредка во мне снова просыпалось беспокойство. Как маленький вихрь, предвещающий грозный смерч, оно вдруг начинало ворочаться, пробуждая колкие мысли, леденящий страх, похожий на уличный ветер, что подхватывает палые листья и обрывки бумаги и закручивает их в воронку.

Что же могло случиться?

Я встала и подошла к окну, вглядываясь в мамин дом.

Но он был таким же темным, каким я его оставила. Я подумала, что мне вообще-то действительно стоило позвонить в полицию, разве не так положено поступать, когда пропадает человек? Но я никак не могла сообразить, куда мне звонить — сразу в службу спасения или в какую-то менее серьезную контору. В итоге я так и не вытащила телефон — настолько страшилась тишины на том конце. Мертвого дисплея, зияющего пустотой.

Джастин куда-то исчез, что не давало мне покоя. Он пропадал уже больше двух часов, когда вдруг во время паузы между песнями из кухни раздался его голос. Мгновение спустя он уже решительно направлялся ко мне — руки в задних карманах, такой длиннющий, что ему пришлось наклонить голову, чтобы не задеть люстру. Я обратила внимание, что он был обут. Белые кеды со шнуровкой, обвивающей икры поверх джинсов, как ленты пуантов. Он небрежно огляделся вокруг и встал за моей спиной, так что я почувствовала его горячее дыхание на своей шее. Он чуть наклонился вперед, и его рука будто случайно оказалась на моем плече. Его щека почти касалась моей, еще немного — и я бы смогла почувствовать жар его кожи. От него исходил едва заметный запах пота и одеколона. Мое сердце подпрыгнуло в груди.

— Как у тебя с «Паникой»?

— Да вроде все нормально. Ты о чем?

— The Smiths. «Panic» [7] «Паника» (англ. «Panic» ) — песня британской поп-группы The Smiths . .

И он пропел:

— Burn down the disco, hang the blessed dj, because the music that they constantly play IT SAYS NOTHING TO ME ABOUT MY LIFE [8] Сжечь дискотеку, повесить диджея, потому что музыка, которая здесь играет, НИЧЕГО НЕ ГОВОРИТ МНЕ О МОЕЙ ЖИЗНИ (англ.). .