Франсис Бебей - Ашантийская куколка

— Пешком? А сама-то ты смогла бы, после такого утомительного дня, всю дорогу идти пешком?

— Я так и делала, девочка моя, именно так! Ты еще не родилась…

— А ты уже ходила на рынок?

— А я уже ходила на… Эй, Эдна, смотри, кто к нам идет! Да неужто он?

Это действительно был он, тот самый покупатель.

Он шел, многозначительно улыбаясь. Эдна, не зная как себя вести, дважды провела тыльной стороной ладони по лбу и решительно начала убирать с прилавка товар. А мужчина продолжал улыбаться, явно забавляясь смущением обеих женщин: бабушки и внучки. Те, кому есть в чем себя упрекнуть, всегда смущаются при виде улыбки того, кто предстал пред ними в роли судьи. В сущности, улыбкой мы награждаем хорошо воспитанного ребенка или оказавшего нам любезность взрослого, но для врага нет хуже такого подарка. Ибо в подобных случаях это скорее усмешка, независимая и надменная, над человеческой мелочностью, даже если она внешне наивно беспечна. Улыбка может ударить больней, чем пощечина, отпущенная с размаху. Она способна в мгновение ока выразить больше презрения, нежели любое слово, пусть даже написанное самыми крупными буквами. А иной раз она просто свидетельство того, что обида прошла, что жизнь по-прежнему прекрасна и что лучше забыть причиненные вам неприятности. Улыбка просто улыбкой никогда не бывает. Она всегда что-нибудь да говорит, если даже человек предпочитает молчать. Она бывает такой же неуместной, как голубое небо во время дождя, и такой же горькой, как муки рожающей в лесу слонихи. Она бывает лучезарной, как солнце, и мимолетной, как счастье. Впрочем, пойди-ка разберись во всем этом!

Эдна наклонилась взять корзинку, которую только что принесла из так называемого чуланчика позади лавочки. Мужчина продолжал улыбаться, словно догадываясь, что девушка не желает вступать с ним в разговор. И действительно, первой осмелилась нарушить молчание бабушка. В качестве старейшей торговки на рынке она рассудила так: покупатель всегда остается покупателем, даже если он вернется к вам с жалобой или претензией.

— Что ты хочешь купить? — спросила бабушка.

— Гребень‚ — ответил мужчина не без лукавства.

— Гребень? — переспросили одновременно обе женщины. Вот тебе и на! Если бы покупатель вернулся с претензией, кстати сказать вполне обоснованной, все было бы понятно, тут уж ничего не попишешь. Но вернуться, чтобы снова нарваться на обман, — вот этого-то они ни как не могли взять в толк.

— Гребень? _повторила Эдна, приосанившись. — А что ты сделал с тем, который я только что продала тебе?

— Не знаю, просто не знаю, что случилось… По-моему, я его потерял. Он сказал это с таким несчастным видом, что, глядя на него, невольно хотелось смеяться. Эдна и бабушка молча переглянулись и почти одновременно вздохнули с облегчением, что не укрылось от покупателя.

— Как? — забеспокоился он. — Разве у вас нет больше гребней?

— Есть, есть. сейчас я тебе покажу наш товар. Эдна, где у тебя лежат гребни?

— Подожди, Мам. Я сама обслужу этого господина. Иди сюда.

Покупатель снова подошел к тому самому месту, где недавно, в поддень, выбрал себе первый гребень.

Бабушка, держась у другого конца длинного прилавка, готовилась наблюдать, как Эдна снова будет околпачивать покупателя. Не сон ли это, мелькнуло у нее в голове, здорова ли я; на всякий случай она трижды ущипнула себя за подбородок большим и указательным пальцем правой руки и убедилась, что нижняя челюсть у нее на месте. Тогда, чтобы окончательно удостовериться в реальности происходящего, она вытащила из своей старой сумочки очки и, зацепив их за уши, широко раскрыла глаза. Нет, ничего ей не померещилось, покупатель действительно стоял у прилавка и ждал, когда Эдна его обслужит. Между тем девушка уже оправилась от прежнего страха, и бабушка поняла это сразу, потому что руки у внучки, обслуживающей клиента, больше не дрожали. Казалось даже, на лице ее вот-вот заиграет улыбка, по которой сразу узнаешь настоящую торговку.

Мужчина выбирал гребень не торопясь, как будто Эдна в первый раз разложила перед ним свой товар. Это был человек среднего роста, прекрасно сложенный, что бросалось в глаза с первого взгляда, тем более что на нем была рубашка из белого поплина с короткими рукавами. Брюки из габардина цвета хаки заметно выделялись среди невзрачной одежонки окружающих, зато прекрасно сочетались с начищенными до блеска коричневыми туфлями. «Такой чистюля, — подумала Эдна‚- мог бы быть и поумнее». Типичное рассуждение торговца. Покупатель — чужой нам человек, мы его не знаем. Но именно потому, что он — чужой, мы и можем всучить ему любой товар. Попробуйте-ка продать что-нибудь своим друзьям! Если вы и сумеете сбыть им слишком яркий, по вашему мнению, галстук, то лишь только после долгих уговоров, улыбок и прочих доказательств ваших дружеских чувств. Теперь прикиньте, сколько бы потребовалось от вас усилий, чтобы продать все выставленные на прилавке товары! Чужой хорош уж тем, что, уговаривая его, не испытываешь угрызений совести. Хотя бы только по этой причине следует принимать его таким, каков он есть: если он глуп, как вполне можно предположить в данном случае, достаточно сделать удивленный вид, когда он уличит вас во лжи. Однако послушайте, что было дальше:

— Этот гребень, кажется, из настоящей слоновой кости, — начал покупатель.

— Как это кажется? Все гребни, которые я тебе предлагаю, — из самой настоящей слоновой костный, — сказала Эдна, взяв для большей убедительности обиженный тон.

— А ты знаешь, откуда берется слоновая кость?

— Еще бы, в нашем квартале живет резчик по кости.

— В таком случае знай, что он тебя обманул и продал подделку, а сказал, что это слоновая кость.

— Это не он продал мне их.

— А кто же тебе их продал?

— Кто… кто.… помню я, что ли? Мы покупаем товар в магазинах и не обязаны говорить, где именно. Правда, Мам? Ты слышишь, что говорит этот человек?

— Что такое? — вступила в разговор бабушка.

— Этот господин говорит, что наши гребни поддельные.

— Что? Наши гребни…

— Да, да, поддельные, Мам, — прервал ее покупатель. — И ты сама прекрасно знаешь; что это правда. Твоя внучка, может быть, и не разбирается в том, что такое настоящая слоновая кость, она еще слишком молода, чтобы понимать в этом деле толк, но ты-то, неужели ты станешь меня уверять, что гребень из настоящей слоновой кости может гнуться так, как этот, и не ломаться? А ну-ка, посмотри!

— К великому изумлению обеих женщин, он быстрым движением согнул гребень почти пополам и сказал:

— Вот видишь, девушка, если бы гребень был из настоящей слоновой кости, он бы тут же сломался. Как, например, вот этот. Извините, если я его сломаю, но надо же вас убедить.