Джеффри Арчер - Ложное впечатление. Подсолнух. Две девочки в синем. Марли и я

— Не гони, ковбой! Как бы нам не проехать мимо, — нахмурилась Дженни.

Наш путь лежал в чернильно-черной мгле по бывшим болотам, после Второй мировой войны осушенным для сельскохозяйственных нужд, а затем заселенным жителями пригородов.

Как и предсказывала Дженни, вскоре фары нашей машины осветили почтовый ящик с написанным на нем адресом — именно тем, который был нам нужен. Я свернул на гравийную дорогу, ведущую к большому деревянному дому. У дверей нас встретила женщина средних лет по имени Лори: вокруг нее вертелся крупный палевый лабрадор.

— Это Лили, счастливая мать, — представила нам ее хозяйка.

Лили была воплощением идеального лабрадора — веселая, дружелюбная, благовоспитанная и необыкновенно красивая.

— А где отец? — спросил я.

Женщина на мгновение замялась:

— А, Сэмми-бой? Он где-то здесь, — и быстро добавила: — Вам, наверное, не терпится увидеть щенков.

Она провела нас через кухню в кладовку, превращенную в детскую. Пол был устлан газетами, а в углу, в невысокой коробке, прыгали, стараясь получше разглядеть незнакомцев, девять крошечных щенят.

— Боже мой! — ахнула Дженни. — Какие же они лапочки!

Мы сели на пол, и щенки тут же облепили нас со всех сторон. Гордая мамаша радостно прыгала вокруг. По дороге мы с Дженни договорились о том, что лишь посмотрим на щенков, расспросим их хозяйку, но брать никого не будем.

— Нельзя брать щенка по первому попавшемуся объявлению, — говорил я. — Сначала надо все хорошенько обдумать.

Но теперь не прошло и минуты, как я ясно понял: без золотистого клубочка мы отсюда не уйдем!

Лори оказалась заводчицей-любительницей. Она разводила щенков, потому что это занятие ей нравилось. Лори держала всего одного кобеля и одну суку. Оба происходили из чистых линий: мы удостоверились в этом, заглянув в их родословные. Этот помет стал для Лили вторым — и последним: после этого она должна была уйти на покой. Оба родителя жили в доме, так что потенциальный покупатель мог познакомиться с ними и по ним судить о детях, хотя нам так и не показали отца щенят.

Помет состоял из пяти девочек, из которых четыре были уже обещаны будущим хозяевам, и четырех мальчиков. За оставшуюся девочку Лори просила четыреста долларов, за мальчиков — триста семьдесят пять. Один парнишка, кажется, особенно нами заинтересовался. Он карабкался нам на колени, помогая себе зубами, затем цеплялся когтями за рубашку и тянулся вверх, чтобы лизнуть нас в лицо.

— Этого отдам за триста пятьдесят, — сказала заводчица.

— Какой милый мальчик, да еще и со скидкой! — проворковала Дженни, истинная фанатка всевозможных скидок.

Я не мог не согласиться: парень в самом деле был чертовски обаятелен. И похоже, не дурак: не успел я оглянуться, как этот паршивец сжевал ремешок от моих часов!

— Проверим, не трус ли он, — предложил я.

Я не раз рассказывал Дженни, как мы с отцом выбирали Святого Шона. От отца я твердо усвоил, что при выборе щенка необходимо посмотреть, как он реагирует на внезапное движение или громкий звук — так можно отличить робких и нервных щенят от уверенных в себе.

Я встал, отошел на несколько шагов, а затем резко развернулся и сделал широкий шаг к щенкам, при этом топнув ногой и громко крикнув: «Эй!» Только один щенок остался на месте — наш Парень со Скидкой.

— Кажется, это судьба, — проговорила Дженни.

— Думаешь? — С этими словами я взял щенка за шкирку и поднял, чтобы рассмотреть его мордочку. Он уставился на меня трогательными влажно-коричневыми глазами и лизнул в нос. Я передал его Дженни — с ней он сделал то же самое.

— Определенно мы ему понравились, — заключил я.

Так мы приняли решение. Выписали Лори чек на триста пятьдесят долларов, а она пригласила нас приехать за щенком через три недели, когда ему исполнится два месяца и он перестанет сосать мать. Мы поблагодарили ее, в последний раз приласкали Лили и попрощались.

По дороге к машине я обнял Дженни за плечи.

— Поверить не могу! — сказал я. — У нас будет собака!

— Поскорее бы! — откликнулась она.

В этот миг из близлежащего леса донесся странный звук. Что-то большое с шумом и сопением продиралось сквозь кусты. Мне сразу вспомнились фильмы про маньяков. А в следующий миг огромный — просто огромный — клубок желтой шерсти вылетел на открытое место и устремился в нашу сторону. Он пронесся мимо, но мы успели разглядеть в нем палевого лабрадора. Однако этот лабрадор ничем не напоминал скромницу Лили, которую мы только что гладили! Мощный и опасный зверь, с мокрой шерстью, весь в грязи и в репьях, с клыков капает пена. Морду его я едва успел разглядеть: но мне показалось, что глаза пса сверкают каким-то бешеным весельем.

Издав низкий рык, способный распугать стадо бизонов, пес обогнул дом и исчез из виду.

— Кажется, — проговорил я, чувствуя, что голос у меня подрагивает, — мы только что познакомились с папой.

Первым нашим действием в качестве официальных собаковладельцев стал спор. Начался он, когда мы возвращались от заводчицы домой, и продолжался — с перерывами — целую неделю. Спорили мы о том, какое имя подойдет Парню со Скидкой.

— Челси?! — восклицал я. — Что за девчачье имя! Ни один парень в жизни не согласится, чтобы его звали Челси!

— Ему-то откуда знать? — возражала Дженни.

— Хантер, — твердо сказал я. — Хантер — вот прекрасное имя для пса.

— Хантер? «Охотник»? Ты что, шутишь? Мы же не в охотничьем клубе! И вообще, звучит как-то чересчур по-мужски!

— Он же кобель! — едва сдерживаясь, прорычал я. — Как еще, по-твоему, он должен звучать?

Словом, мы поругались. В разгар ссоры Дженни рассеянно подошла к стереопроигрывателю и включила музыку. Комнату заполнили певучие распевы Боба Марли.

Покойного ямайского певца мы открыли для себя, только переехав из Мичигана в Южную Флориду. В ее пестром многонациональном вареве музыка Боба Марли — даже десять лет спустя после его смерти — звучала везде.

Чем больше мы узнавали этот край, тем сильнее любили и Южную Флориду, и друг друга. И казалось, что на заднем плане постоянно звучит Боб Марли — саундтрек нашей новой жизни в этом странном, экзотическом месте.

И в этот миг мы воскликнули хором — так слаженно, словно репетировали этот возглас несколько недель:

— Марли!

— Точно! — добавил я. — Вот оно, имя для нашего пса!

Спор был окончен. А у малыша появилось имя.

Пока мы считали дни до появления в нашем доме Марли, я — лучше поздно, чем никогда, — взялся за литературу о лабрадорах. Я говорю «лучше поздно, чем никогда», потому что все прочитанные мною руководства начинались с одного совета: как можно больше разузнайте о выбранной вами породе, прежде чем покупать собаку. Вот так так!