Джеффри Арчер - Ложное впечатление. Подсолнух. Две девочки в синем. Марли и я

Со стыдом должен признаться: покупая лабрадора, мы с Дженни не знали об этой породе почти ничего. Наш выбор основывался на одном-единственном критерии — внешней привлекательности. Наблюдая за хозяевами, по вечерам выгуливавшими собак по набережной канала, мы всегда восхищались лабрадорами — их мощной статью, добродушием, игривостью.

Теперь, изучая книги о лабрадорах, я с облегчением обнаружил, что мы сделали не такой уж плохой выбор. В литературе много говорилось о прекрасном характере лабрадоров, их доброте, терпении, выдержке, ласковости к детям, неагрессивности и постоянном ровно-веселом расположении духа. Благодаря уму и спокойному, добродушному характеру из лабрадоров получаются лучшие собаки-спасатели и поводыри.

Однако в тех же книгах я нашел и немало зловещих предупреждений. Лабрадоры выведены как рабочие собаки и, следовательно, обладают неистощимой энергией. Они очень общительны: не следует надолго оставлять их одних. Некоторые бывают упрямы и с трудом поддаются дрессировке. Им необходимы ежедневные продолжительные прогулки — иначе они начинают скучать и хулиганить. Иногда лабрадоры отличаются возбудимостью и недостатком самообладания. Психологическое «детство» длится у них очень долго, лет до трех, а вслед за ним начинается долгий и бурный подростковый возраст, требующий от хозяев недюжинного терпения.

А потом я наткнулся на фразу, от которой душа у меня ушла в пятки. «Чтобы понять темперамент вашего будущего щенка, посмотрите на его родителей. Поведенческие черты у лабрадоров в очень большой степени наследуются». Мне мгновенно вспомнился тот призрак из ночного леса — облепленные грязью бока, пена из пасти. «О боже мой!» — подумал я. Далее в книге советовалось внимательно понаблюдать и за матерью, и по возможности за отцом щенка. Новое воспоминание — легкое, почти незаметное смущение заводчицы в ответ на вопрос, где отец. «А… он где-то здесь». И быстро сменила тему. Теперь-то понятно почему! Я мысленно вознес к небесам молитву о том, чтобы Марли унаследовал характер матери.

Но если оставить в стороне индивидуальную генетику, все чистокровные лабрадоры отличаются четкими и предсказуемыми характеристиками. Это крепкие, мускулистые псы с короткой и густой шерстью, прекрасно защищающей их от дождя и стужи. Цвет шкуры — черный, шоколадно-коричневый или различные оттенки палевого, от светло-кремового до ярко-рыжего, как у лисы. Одна из отличительных характеристик лабрадора — толстый мощный хвост-лопасть, по форме напоминающий хвост выдры: ударом хвоста лабрадор может опрокинуть кофейный столик. Голова крупная, массивная, с мощными челюстями и высоко расположенными висячими ушами. Большинство лабрадоров достигают шестидесяти сантиметров в холке — то есть в плечах, а весит кобель-лабрадор от тридцати до тридцати пяти килограммов, хотя встречаются и более тяжелые экземпляры.

Однако, если верить Американскому клубу собаководства, соответствие всем этим признакам еще не делает лабрадора лабрадором. Клубные стандарты породы гласят: «Темперамент — столь же важная черта истинного лабрадора, как и хвост „лопастью“. Лабрадор должен быть спокоен, дружелюбен, общителен, не проявлять агрессии ни к человеку, ни к другим животным. Ум, приспособляемость и ровный характер делают лабрадора идеальной собакой».

Идеальная собака! Чем дальше я читал, тем меньше сомневался в том, что мы сделали правильный выбор.

За неделю до воссоединения с нашим псом Дженни позвонила из Бостона ее сестра. Вместе с мужем и двумя детьми она на следующей неделе собиралась в Диснейуорлд и спрашивала, не хочет ли Дженни провести несколько дней с ними в Орландо. Дженни — любящая тетушка — очень хотела поехать.

— Но как же? — говорила она. — Выходит, когда маленький Марли приедет домой, меня здесь не будет?

— Поезжай, — ответил я. — Я его здесь устрою.

Я старался говорить небрежно, но в глубине души только радовался тому, что мы со щенком на несколько дней останемся наедине — ничто не помешает зарождению и укреплению нашей мужской дружбы!

Неделю спустя Дженни уехала в Орландо. В тот же день, в пятницу вечером, после работы я снова отправился к заводчице, чтобы забрать домой наше новое сокровище. Когда Лори принесла из кладовки нашего щенка, я не удержался от изумленного аханья. Крохотный меховой клубок за эти три недели вырос больше чем вдвое!

— Растет ваш мальчишка! — весело сказала Лори. — Вы бы видели, как он щенячий корм трескает!

Я наклонился к нему и спросил:

— Ну что, Марли, поедем домой?

В первый раз я назвал щенка по имени — и сразу почувствовал, что это имя ему подходит.

В машине я заранее устроил на пассажирском сиденье уютное гнездышко из полотенец. Однако едва я успел вырулить на шоссе, как щенок принялся выбираться из полотенец и, повизгивая от восторга, пополз прямо ко мне. На пути Марли встретилось первое в его жизни препятствие — центральная консоль. На миг он завис, навалившись пузом на тормоз: передние и задние лапы его болтались в воздухе по обе стороны консоли. А в следующий миг закон тяготения взял верх, и малыш, соскользнув с консоли, приземлился мне на колени.

Господи, до чего же он был счастлив! Визжа от радости, он зарылся мордой мне в живот и принялся покусывать пуговицы на моей рубашке. Хвост его молотил по рулю, словно игла метронома: бум! бум! бум!

— Ух ты! Ты чувствуешь ритм! — воскликнул я. — Не зря тебя назвали Марли!

Приехав домой, я запустил щенка внутрь и снял с него поводок. Он принялся обнюхивать дом — и обнюхал в нем каждый уголок. А потом сел, вопросительно глядя на меня, словно хотел сказать: «Ну, это все хорошо, но где же мои братья и сестры?»

Только вечером Марли вполне осознал, что для него начинается новая жизнь. Перед тем как ехать за щенком, я приготовил для него спальню в пристроенном к дому гараже на одну машину. Автомобиль мы там никогда не держали, предпочитая использовать гараж как кладовку. Там мы поставили стиральную машину, сушилку и гладильную доску. Там было сухо и удобно, а бетонный пол и стены гаража не боялись никаких повреждений.

— Марли, — сказал я, — здесь ты теперь будешь жить.

Я постелил на полу газеты, положил на пол несколько собачьих игрушек, налил в миску воды, а в угол гаража поставил картонную коробку, постелив в нее старую простыню.

— А здесь ты будешь спать, — добавил я и уложил Марли в коробку.

С такой постелью он был знаком — но прежде делил ее с братьями и сестрами. Теперь он обошел коробку по периметру и остановился, жалобно глядя на меня. Желая посмотреть, что будет дальше, я вернулся в дом, закрыл за собой дверь и прислушался. Поначалу — ничего. Затем — тихое, еле слышное скуление. А потом — громкий жалобный вой.