Джеффри Арчер - Ложное впечатление. Подсолнух. Две девочки в синем. Марли и я

— Мое ожерелье! Где оно?

Очевидно, она плохо закрепила застежку, и ожерелье соскользнуло.

— Не паникуй, — сказал я. — Из дома мы не выходили. Оно где-то здесь.

Мы принялись искать ожерелье, а Марли весело прыгал вокруг. Постепенно до меня начало доходить, что он как-то очень уж возбужден. Я обернулся к нему — он отпрянул. Черт побери! «Мамба Марли!» Это могло означать только одно!

— Что это свисает у него из пасти? — с тихим ужасом в голосе поинтересовалась Дженни.

«Что-то» было тонкое, изящное… и определенно золотое.

— Только без резких движений! — прошептала Дженни.

Мы застыли на месте.

— Все хорошо, малыш, все хорошо, — начал я медовым голосом. — Мы на тебя не сердимся. Просто хотим, чтобы ты вернул нам ожерелье.

Осторожно, словно по тонкому льду, мы с Дженни принялись обходить его с двух сторон. Казалось, перед нами бомба, способная взорваться от любого неосторожного движения.

— Спокойно, Марли! — проворковала Дженни самым ласковым и убедительным голосом, на какой только была способна. — Просто положи ожерелье, и никто не пострадает…

Марли подозрительно смотрел то на меня, то на нее. Мы загнали его в угол, но он понимал: у него есть что-то такое, что нам очень нужно.

Мы с Дженни переглянулись. Не прозвучало ни слова, но мы знали, что делать. Не в первый раз мы вытаскивали семейные ценности из пасти Марли. Ей предстояло схватить его за ляжки, я хватал за голову, разжимал челюсти и извлекал контрабанду. Однако был у этого плана один серьезный недостаток — Марли уже знал, как это делается.

Мы были уже в полуметре от него. Я кивнул Дженни и беззвучно прошептал:

— На счет «три»!

Но прыгнуть мы не успели — Марли запрокинул голову и издал громкий чавкающий звук. Конец цепочки исчез у него в пасти. Я бросился вперед, разжал ему челюсти и сунул руку в пасть.

— Поздно! Он ее проглотил!

Дженни принялась колотить Марли по спине, приговаривая:

— Выплюнь, черт тебя побери, выплюнь!

Все напрасно. Марли громко, удовлетворенно рыгнул.

Быть может, Марли и выиграл битву, но до победы в войне было еще далеко. Зов природы работал на нас. Мы знали: рано или поздно проглоченное выйдет наружу. Как ни отвратительно об этом думать, теперь мне предстояло копаться в его какашках — иначе утраченного не найти.

Итак, я приготовил Марли его любимое слабительное — огромную миску нарезанных переспелых манго — а сам приготовился ждать. Три дня, вместо того чтобы закапывать экскременты в песок на заднем дворе, я подбирал их совком, аккуратно раскладывал на широкой доске и ворошил веткой, а затем поливал из шланга, словно золотоискатель, промывающий кучу пустой породы в поисках нескольких крупинок золота. Посторонние предметы — шнурки, гитарные струны и так далее — попадались довольно часто. Но ожерелья не было.

На четвертый день мое упорство было вознаграждено. С обычным восклицанием: «Не могу поверить, что роюсь в собачьем дерьме!» — я разложил последний вклад Марли на доске и принялся за поиски. Уже готов был бросить это дело, как вдруг заметил что-то странное: коричневый комок размером с орех. На ожерелье он совсем не походил, однако было ясно, что это что-то инородное. Подцепив странный предмет веткой, я подтащил его к себе поближе и окатил из шланга. Вот в очистительных струях блеснуло что-то удивительно яркое…

Ожерелье слиплось в плотный, необыкновенно маленький шарик — я даже не думал, что такое возможно. Но под напором струи из шланга оно постепенно приняло прежнюю форму — не порванное, не поврежденное. Как новенькое. Нет, даже лучше, чем новое! Я понес его в дом, чтобы показать Дженни: она запрыгала от радости, несмотря на сомнительный путь, проделанный ее подарком. Ожерелье ослепительно сияло — самое сверкающее золото, какое я когда-либо видел. Очевидно, его очистили желудочные ферменты Марли.

— Господи боже! — проговорил я, присвистнув. — Может, нам открыть фирму по очистке ювелирных изделий?

Дженни отправилась дезинфицировать свой вновь обретенный презент. Эту цепочку она носила еще много лет, и всякий раз, взглянув на нее, я вспоминал свою недолгую карьеру золотоискателя.

Первый ребенок в семье рождается не каждый день, поэтому, когда в больнице Девы Марии в Уэст-Палм-Бич нам предложили родильную палату класса «люкс» за дополнительную плату, мы с Дженни не раздумывая ответили согласием. Палата-люкс напоминала номер в первоклассном отеле — просторная, светлая, прекрасно обставленная. Для молодого отца предназначалась удобная складная кушетка-кровать. Вместо стандартной больничной еды «гостям» предлагались различные деликатесы.

— Бог ты мой, да это просто праздник какой-то! — воскликнул я, плюхнувшись на мягкую кушетку.

Палаты-люкс обслуживались специальной командой персонала и приносили больнице большую выгоду — немало пар соглашались заплатить деньги, чтобы рожать в комфорте. Возможно, это сибаритство, думали мы, но… почему бы и нет?

Но когда наступил решающий день и мы с Дженни, собрав вещи, прибыли в больницу, нам объявили, что возникла небольшая проблема.

— Проблема? — переспросил я.

— Похоже, сегодня удачный день для родов, — с улыбкой объявила медсестра в приемной. — Все палаты уже заняты.

Заняты? Но сегодня самый важный день в нашей жизни!

— Подождите секунду, — начал я. — Мы заказали палату несколько недель назад…

— Мне очень жаль, — без всякого сострадания в голосе ответила медсестра. — Но, знаете, когда женщина начинает рожать, тут уж не до выяснений.

В ее словах был смысл. Действительно, не выгонять же нам из палаты какую-нибудь незадачливую роженицу! Медсестра отправила нас на другой этаж, где располагались стандартные палаты. Но там нас ждала еще одна дурная новость.

— Можете себе представить, — воскликнула тамошняя дежурная, — у нас все палаты заняты!

Нет, такого мы себе представить не могли.

— И что вы предлагаете? — рявкнул я. — Где нам рожать — на автостоянке?

Медсестра, видимо хорошо знакомая с нервами молодых отцов, успокаивающе улыбнулась мне и проворковала:

— Не беспокойтесь. Найдем для вас местечко.

Сделав несколько телефонных звонков, она отправила нас вперед по длинному коридору. Пройдя двойные двери, мы оказались в точной копии родильного отделения, которое только что покинули, за одним исключением — медсестры здесь разговаривали с пациентками по-испански.

Палм-Бич известен как округ богачей: но еще это и земля огромных ферм, раскинувшихся на территории осушенных болот. Эти фермы обеспечивают зеленью и овощами большую часть восточного побережья. Тысячи рабочих, в основном из Мексики и Центральной Америки, каждую осень приезжают во Флориду, чтобы подзаработать на сборе перца, помидоров, латука и сельдерея. Теперь, кажется, мы узнали, где эти иммигранты рожают детей. Воздух звенел от жалобных стонов и криков: «Mi madre!» Время от времени то из одного, то из другого угла доносились пронзительные женские вопли.