Джеффри Арчер - Ложное впечатление. Подсолнух. Две девочки в синем. Марли и я

И вдруг из ниоткуда раздался голос:

— Кто там?

Анна не поверила собственным ушам.

— Слава богу, ты жива, жива, жива! — выкрикнула она.

— А я думала, что ты… — испуганно прошептал голос.

— Открой дверь, — взмолилась Анна, — и убедишься сама.

Писк домофона был лучшим звуком, который в тот день услышала Анна.

— Ты жива, — проговорила Тина, распахивая дверь настежь и сжимая подругу в объятиях. — Будь у меня шампанское, могли бы отпраздновать.

— Мне хватит чашечки кофе, потом еще одной, а потом я приму ванну.

— Что у меня есть, так это кофе, — сказала Тина, провожая Анну в маленькую кухню.

Анна оставляла за собой цепочку серых следов.

Она села за деревянный столик. По телевизору показывали новости, однако звук был выключен.

— Может, это странно, но я не понимаю, что происходит, — заметила она.

Тина включила звук.

— Четверть часа новостей — и будешь знать все, — пообещала она, наливая в кофеварку воду.

Перед Анной мелькали кадры с крушением Южной, а потом и Северной башен.

— Еще один самолет атаковал Пентагон? — спросила она.

— Был и четвертый, — ответила Тина, ставя чашки на стол, — но, похоже, никто не знает наверняка, куда он летел.

— Кто это организовал?

Тина налила ей черного кофе.

— Си-эн-эн говорит об Афганистане и «Аль-Каиде».

Тина села напротив Анны.

— Я думала, это группа религиозных фанатиков, которые хотят захватить власть в Саудовской Аравии.

Анна зашлась кашлем, и во все стороны полетела грязь.

— Тебе плохо? — спросила Тина.

— Сейчас пройдет, — ответила Анна, допивая кофе. — Не возражаешь, если я выключу телевизор? Не могу больше на это смотреть.

— Конечно, выключай.

Тина взяла пульт, нажала кнопку, и картинка исчезла.

— Их лица не выходят у меня из головы, — тихо сказала Анна, когда Тина снова наливала ей кофе. — Ребекка и остальные…

— От нее никаких известий. Единственный, кто объявился, так это Стедмен.

— Не сомневаюсь, что Стедмен первым кинулся вниз по лестнице. Но кому он позвонил?

— Фенстону.

— Фенстону? Как ему удалось бежать, если я вышла из его кабинета за несколько минут до того, как самолет врезался в здание?

— К тому времени они с Липманом уже были на Уолл-стрит, встречались с клиентом.

— А почему тебя не было сегодня утром на работе?

— Я ходила к стоматологу. Записалась на прием за несколько недель. — Тина помолчала. — Как только узнала, тут же стала названивать тебе на сотовый, но в ответ слышала только гудки. Где ты была?

— Меня выдворяли из здания. Фенстон успел меня сегодня уволить.

— Уволить? — недоверчиво переспросила Тина. — Почему?

— Потому что в моем заключении я информировала правление: если Виктория Уэнтворт продаст картину Ван Гога, то расплатится со всеми долгами и останется при своем поместье.

— Но Фенстон дал ей ссуду только из-за Ван Гога, — сказала Тина. — Я думала, ты поняла, что…

— Я также выслала копию заключения с рекомендациями самой леди Уэнтворт, посчитав это простым соблюдением этики. Я должна была вот-вот вылететь в Лондон и сообщить Виктории, что уже приметила покупателя — Такаши Накамуру. Фенстон не может заставить Викторию передать ему «Автопортрет» Ван Гога, пока…

— Я бы не была так уверена, — возразила Тина. — Вчера Фенстон звонил Рут Пэриш и велел немедленно забрать картину. Я слышала, как он повторял «немедленно».

— Прежде чем Виктория смогла бы воспользоваться моими рекомендациями.

— Что и объясняет, почему ему пришлось уволить тебя до того, как ты могла улететь и разрушить его планы.

Анна от злости стукнула рукой по столу, и в воздух взметнулось облачко пыли.

— Какая же я дура. Мне следовало это предвидеть, а теперь уже ничего не исправишь.

— Мы не знаем наверняка, что Рут Пэриш уже забрала картину из Уэнтворт-Холла, — заметила Тина. — Если нет, то у тебя есть еще время позвонить Виктории и посоветовать придержать картину, пока ты не сможешь связаться с мистером Накамурой. — Зазвонил сотовый Тины, и она посмотрела на экран. — Фенстон, — предупредила она, открывая крышку телефона.

— Вы уже знаете, кто спасся? — спросил он, прежде чем Тина успела поздороваться.

— Анна?

— Нет, — ответил Фенстон. — Петреску погибла.

— Погибла? — переспросила Тина, глядя на сидящую напротив подругу.

— Стедмен сказал, что она потеряла сознание, он видел ее сразу после взрыва. Она никак не могла выжить. Я и раньше планировал ее заменить, но своего Моне я заменить не могу.

— Но… значит, мы лишились и Ван Гога?

— Нет, — ответил Фенстон. — Сегодня вечером картину доставят самолетом в аэропорт Кеннеди. Липман поедет за ней. Я арендовал помещение в сороковом доме на Уолл-стрит, так что завтра работаем, как обычно.

Фенстон отключился.

— Он считает, что ты погибла, — сообщила Тина, захлопнув крышку телефона. — Но больше всего он психует из-за того, что остался без Моне.

— Скоро он узнает, что я жива, — заметила Анна.

— Только если ты этого сама захочешь. Кто-нибудь еще видел тебя, после того как ты выбралась из башни?

— Если меня можно узнать в этом виде…

— Тогда давай оставим все как есть, пока не решим, что нужно делать. Фенстон сказал, что самолет с Ван Гогом уже на пути в Нью-Йорк и Липман заберет картину, как только тот приземлится.

— Тогда что мы можем?

— Я бы попыталась задержать Липмана, пока ты заберешь картину. А ты можешь вылететь ближайшим рейсом в Лондон и вернуть картину в Уэнтворт-Холл.

— Я не могу это сделать без разрешения Виктории.

— Господь всемогущий, Анна, когда ты повзрослеешь? Тебе следует научиться ставить себя на место Фенстона и поступать, как он.

— Он бы выяснил, когда прилетает самолет, — сказала Анна. — Значит, первым делом я должна…

— Первым делом ты должна принять душ. А я тем временем выясню, когда приземляется самолет и каковы планы Липмана, — сказала Тина и встала.

Анна допила кофе и послушно побрела по коридору вслед за подругой. Тина открыла дверь ванной и придирчиво осмотрела Анну.

— Увидимся через… — она прикинула, — через час.

Первый раз за день Анна рассмеялась.

Анна медленно стянула с себя одежду, кинула ее на пол, сняла с шеи серебряную цепочку с ключом от квартиры и положила на бортик ванны рядом с моделью яхты. Она сняла часы, которые остановились в восемь часов сорок шесть минут. Еще несколько секунд — и она бы вошла в лифт.

Анна ожесточенно терлась мочалкой, три раза вымыла голову, но казалось, копоть намертво въелась в ее кожу и волосы. Видимо, пройдет не один день, пока наконец опять станет ясно, что она натуральная блондинка.

Раздался стук в дверь. Анна обернулась полотенцем и впустила Тину. Та вошла, села на край ванны и сообщила: