Александр Чанцев - Желтый Ангус [сборник]

Сдавали вместе рюкзаки. На концерте он мелькал тут и там. Потом еще в очереди за пивом. Он куда-то пробегал, а потом кто-то за ним, высматривая, искал. И не очень любезно искал, как в английских гангстерских фильмах? Вот я и тогда уже начал сочинять. А к концу концерта он летал над толпой, сидя у кого-то на плечах. Да, худой и тонкий, но все равно молодец, подсаживают же только девушек!

В антракте опять, выйдя курить, у той самодельной лавочки. Его водку и сок нашли и выбросили в (довольно чистую) тут же рядом урну. А он болтал с тремя мальчиками и девочками. Они уже знакомились, называя имена. Да, он и им не предлагал, допивая – это знакомо, щедрость неформалов и их запасливая на себя бережливость. На каком еще случайном полустанке, забытой вписке придется? Христианское и крестьянское.

А вот они и знакомятся, слышим. Он – Саша, но чаще – Фродо, хмыкнул он сам. О, Фродо, раньше б и всегда это стало б приколом, мы б переглянулись и даже потом рассказывали. Фродо, дети-хиппи, они еще есть, они все же вечные! И зря я носился одно время с идеей (кстати, запатентовать, даже Гугл плохо знает это слово) постхиппи, типа сейчас мы в итальянских костюмах и даже заграничных офисах, но кто был и хипповал, тот всегда будет понимать и усмехаться, что самый открытый open space и самый большой кабинет – все иллюзии имени Ричарда Баха, прозрачные, как сейчас модно в прозрачных стаканах-партнерских кабинетах, мухи в сувенирных янтарях.

В общем, можно улыбнуться. Мы и улыбнулись – вот, надо ж, Фродо еще есть, мы так привыкли видеть такой же офисный, как мы сами, люд, с работы, в годах, с опозданием на все эти концерты, которые и не приезжали к нам раньше, подтягивающийся к 8–9, на изрядно лет позже к клубам. А Фродо-Саша куда-то не ведет, конечно, но сам расписал концерты себе на все лето, легко и деловито, ухмылка знающего вписку и скидку на билет, шагает, сегодня здесь, а завтра там. Сам вот по себе.

Пустой на праздники и лето город, единственное время, когда город выдыхает из себя людей, (выпускает газы) пробок и остается один на один с тобой. Мы сами по себе с тобой последний уик-энд пунктуационный знак неба между домами, днями между делами.

Между нами и ими, когда музыка промывала. Когда басами звук плясал в теле. Я прыгал и кричал среди толпы и ритма, в темноте, анонимный. Он уносил что-то лишнее. Навсегда лишнее, на эти три часа – выдували динамики…

Концерт закончился уже ожидаемо поздно, было темно и все спешили, Сашу мы уже не видели, Фродо ушел в следующую серию, смайл, а метро не бесконечно по времени, хоть и тянется, lingers long on Love Street.

Где-то через несколько месяцев мне позвонил следователь. Был очень вежлив и почти интеллигентен. Он прочел мой пост про Сашу. Кстати, «его звали и не Саша», – он назвал какое-то такое же обычное и пустое имя, которое тут же ушло от меня, и сделал внимательную паузу, отметил, что мне это имя ни о чем не говорит и в первый раз, – «но это к делу не относится». Его скоро после того концерта убили. И убили нехорошо. Получается, что тогда мы были чуть ли не последние, кто его видел. Как, почему?? Он корректно еле заметно помолчал, скинув вопрос, и спросил, видел ли я его после, что-нибудь еще о нем знаю? Помню, меня поразило больше даже не то, что Фродо, я не сразу и сообразил, кто это, такая же секундная пауза в памяти и ответе, а что они в милиции прочли мой пост. Хотя что удивительного, если подумать позже, поисковики, современность, открытый пост, не все ж отписались о том концерте, пара кликов… Что он умер, то есть убили, понял позже. Вот уж действительно та тема, когда встречаешься раз в секунду из вечности и расходишься на никогда, на все остальные секунды… Нет, следователь все понял, поверил (проверил?) и даже официально не вызывал. Я, где-то уже разъединяя разговор, подумал, что можно было бы спросить, где он похоронен, что ли, но тут же и понял, что это слишком патетично и никому не нужно. Да, сам Фродо торил путь на могилу Летова под Омском, но иногда (часто? всегда?) в разъединении больше смысла, чем в соединении. И лучше пусть само забудется, чем самому помнить. Дринк за тебя сегодня ночью под Летова и песни с того концерта, Фродо. И – апдейт к тому посту? О, Господи, не чокаясь ни с кем, за такое пьют, с пустотой у себя внутри в зеркале чокнись и заткнись. Но, блин, какой все же ужас… Мы все Фродо сами по себе.

Короче, утро было ясным, не хотелось вставать – вот точно, как вчера пели! И похмелье было очень правильным, да, точно он вчера эту одну бутылку на целый день, в самый раз. Хотелось немного в туалет, немного послушать вчерашние песни и, почему-то, черешни. Потому что за окном вроде дикая вишня? Есть даже не хотелось. Надо в Питер, надо, это такой город, куда надо ездить, чтобы дышать.

Долго этот вчера грузил, с которым там у клуба стусовались. Штаны чуть ли не тренировочные и майка без рукавов – кто только не ходит теперь, совсем разная публика. Немного стремный. Чувак встал уже? Который час? Мобильник сел. Фродо сел сам и потянулся. Из окна из-под густых кустов тянуло в квартиру грибами. Глухой двор, он выглянул, с разбитыми такими убогими, но огороженными цветничками, чьими-то деревенскими отрыжками-воспоминаниями, деревьями-перестарками (до первого серьезного шторма) и с навеки пойманным эхом. Первый этаж.

Грибной запах напомнил о другом, исподнем, нутряном запахе… Как он, единственный раз за вечер проявив инициативу, остановил за плечо его в коридоре и, вдруг пригнувшись-клюнув, облизал пот за ухом того мужика, специально замедлив языком, чтобы тот, если захочет, успел оттолкнуть. Но он только вздрогнул и как-то очень громко замолчал. Потом все и было, да, как он, Фродо, любил и даже не думал, что и вчера получится. Но получилось, у него всегда все получается, везет на фишке! Сейчас надо выпить чаю, есть все еще не хочется, и валить – быстрые проводы, долгие дороги, как говорится.

Он встал, натянул майку (даже не пахнет, а вчера так рубились хороводом у сцены, настоящий пого, здорово!) и вышел на кухню, проверив заодно, где рюкзак. Рюкзак был на месте. Мужик тоже. Сидел за столом, как и вчера, когда, после, он пошел спать, будто и не сходил. Дима, кажется? Фродо точно не помнил, это и не важно. Он даже не собирается стрелять денег, просто выпьет чай и пойдет. Хотя чуть неудобно, конечно, поцелуй на прощание и все такое, надо б… Но таким, в спортивных штанах, наутро может быть стыдно. Вот и бест!

Уже из туалета, совсем войдя в тесную кухоньку, он вдруг столкнулся с мужиком, который резко встал и, – «что вдруг забыл, Дим?», – пошел, ломанулся мимо него по узкому коридору, в комнату. Они еще столкнулись, как, Фродо хмыкнул, в автобусе в час пик, мужик смотрел куда-то в сторону, но так, что будто смотрит ему, Фродо, в глаза, до самого нутра глаз. Протянул, как вчера сам Фродо, руку, еще идя, приближаясь и приблизившись, взял ею, поручнем, его за плечо. Ну вот псих, точно, щас будет брататься, пьяно тыкаясь лбами, братуха, мы с тобой, братуха, пил до утра потом что ли? С каким-то хрипом-всхлипом тот выкинул из-под-за себя большой кухонный нож, огромный резак, такая тупь такие на кухне держать, воблу он что ли им чистит…