Томас Кенэлли - Дочери Марса

Онора Слэтри называла номер каждого проходящего мимо батальона. Вот, 1-й батальон, краеугольный камень будущей славы или трагедии, во главе которого шагал едва различимый в пыли капитан Хойл. А где-то дальше не видный в гуще остальных — и капитан Маклин. Кто-то, вероятно, Кэррадайн, охваченная совсем уж сценическим пылом, бросилась к проходящим военным и вцепилась в своего бодро шагавшего возлюбленного. Но тут же оказалась едва не смята остальными марширующими, оторвана от объекта страсти и, стоя на краю пустыни, безутешно рыдала, пока гордость и слава полка дефилировала мимо. Младшая сестра Кэррадайн все же появилась — в неярком свете солнца они вместе с Неттис пристальным взглядом окидывали ряды проходящих солдат, пытаясь отыскать среди них Эрика Кэррадайна — проходила как раз бригада «Виктория». Артиллерия замыкала шествие. Рослый Лайонелл ехал верхом, улыбаясь до ушей и лихо размахивая рукой в знак приветствия и в надежде быть замеченным Онорой. Шествие продолжалось и продолжалось, но в конце концов диковинное зрелище завершилось. В сумерках растворились последние колонны, а в воздухе — последние звуки войскового оркестра. Эрика Кэррадайна так и не высмотрели. А все потому, подумалось Салли, что слишком уж пристально вглядывались в лица проходящих, отыскивая его, потому-то и не заметили.

Несколько дней спустя Кэррадайн с лихорадочно горящими глазами рассказывала, что, мол, ее муж — вместе со всеми остальными присутствовавшими на чаепитиях в «Мена-Хаус» офицерами — либо отчалил от какого-нибудь опасного участка побережья, либо продолжает там находиться. К чаю являлись офицеры-кавалеристы, но большая часть их собратьев уже получила приказ выступать. В задачу же оставшихся входило сдерживать турок, пытавшихся прорваться к Синаю, чтобы овладеть Суэцким каналом. Все наперебой уверяли, что если слухи насчет Дарданелл верны, сокрушаться вообще не о чем. Кайзер Вильгельм вооружил турок всяким хламом, ибо хорошее оружие позарез нужно ему самому в Бельгии и Франции.

Госпиталь казался опустевшим — оставался лишь стоявший в отдалении и охраняемый лепрозорий. Все дожидались скорого прибытия транспортных судов из Австралии. Но теперь в госпитале уже практически не оставалось даже тех, кто по неосторожности напоролся на колючую проволоку или получил на занятиях укол штыком. У одного из кавалеристов случился приступ аппендицита, один санитар, несмотря на жару, умудрился подхватить воспаление легких, наступала пора песчаных бурь, величаемых здесь «хамсин». А старшую сестру направили в другой госпиталь. Поговаривали, она прониклась неприязнью к полковнику, который никогда не требовал от своих санитаров выполнения положенной им работы, а перекладывал все на «ее девочек».

Однажды пользующаяся скандальной репутацией сестра Митчи, та самая, от которой гикали и улюлюкали полковники на борту идущего в Египет корабля, подкатила на авто прямо к парадному входу «Мена-Хаус». Через окно Салли увидела, как она вышла из машины и как ей по-военному отдал честь один из санитаров и тут же угодливо распахнул перед ней дверь. Слегка прихрамывая, будто судьба все же решила снабдить хоть каким-нибудь изъянчиком это существо или же сами напрочь лишенные чувства юмора боги просто изъянчиком не ограничились, а превратили его в изъян, если не в порок, — Митчи поднялась по лестнице на обширную веранду Позже Салли направили в главный корпус заниматься офицером, недавно доставленным в бесчувственном состоянии после падения с лошади. Вскоре за ней явился санитар.

— Сестра Митчи хочет видеть вас в салоне. Сию минуту, как она выразилась.

Вообще-то салон предназначался главным образом для офицеров — хотя медсестрам вход туда тоже не воспрещался, они редко пользовались этим правом, пожалуй, до самого последнего времени, когда их стали туда загонять песчаные бури. Помещение напомнило Салли снимки из газеты «Мэйл», на которых были запечатлены клубы Сиднея — точная копия лондонских. Те же стулья с толстенной обивкой, те же крохотные столики красного дерева или ему подобных сортов, оставшиеся еще с тех пор, когда здесь располагался отель. Повсюду лакированные газетницы — с газетами отовсюду: из Франции, России, Сербии, Месопотамии. В комнате находились десятка два с половиной женщин — включая ее сестру в обществе Кэррадайн, и Фрейд с ее скульптурным личиком, и Слэтри, и Леонору Кэйсмент. Все застыли в ожидании, что будет сказано. Сестра Митчи была уже не в обычной форме медсестры, как еще считаные минуты назад, а в дорожном костюме и серой шляпке. Видимо, смена гардероба должна была подчеркнуть значительность полномочий, которыми отныне она наделялась.

— Итак, леди, — начала она. — К нам едут новички, медсестры, их корабль уже прибыл в Суэц. А нам предстоит сесть на корабль. Если в данный момент у вас есть пациенты, требующие особого ухода, прошу изложить все необходимые сведения на бумаге, они будут переданы вашим сменщицам. Вы забираете с собой все — комнаты, где вы жили, переходят к другим. Сувениры, которые вы приобрели на базаре, оставить не возбраняется, на ваше усмотрение — ну там, верблюды из сандалового дерева, резьбу. И еще — насчет одежды: одеться вам предстоит вот так. — И с этими словами Митчи указала на себя. — Но не забудьте положить форменную одежду и все остальное. Вам, разумеется, не терпится узнать, куда вас отправляют? Что же, могу вам сказать, куда вас отправят сначала.

Эта фраза вызвала у всех улыбку.

— Так вот, дорогие мои, в Александрию, — пояснила Митчи. — Изумительное место, там спальня Клеопатры и костер Мухаммеда. Экипажи прибудут сегодня в половине четвертого и отвезут вас на вокзал в Рамзее. — Сестра Митчи сверилась с листком, который держала в руке. — Наш следующий пункт назначения — плавучий госпиталь и уже знакомый нам «Архимед I». Архимедом звали одного грека, который любил купаться, а, купаясь, вытеснял воду. Будем надеяться, что он и сейчас нежно взирает на своих сестренок. И еще — касательно того, что говорилось ранее, заверяю вас — вас выбрали, оценив по достоинству ваши способности и поведение. И не советую никого разочаровывать.

— Так куда нас все-таки посылают, сестра? — выкрикнула Онора. — То есть сразу же на «Архимед I»?

Митчи чуть подалась вперед.

— Поскольку мы — плавучий госпиталь, и все новости в любом случае со дня на день появятся в газетах, могу вам сообщить, что нам предстоит прибыть в тот самый Геллеспонт [7] Геллеспонт — древнегреческое название пролива Дарданеллы. , у входа в который все и начнется, то есть к воротам между греками и Оттоманской империей.

Лица женщин посерьезнели. Географические атласы в их головах особой точностью не отличались.