Томас Кенэлли - Дочери Марса

Салли надолго запомнила эти усугублявшиеся туманом сумерки, в них будто воплотилась неопределенность, частью которой был сам «Архимед». Впоследствии ей будет казаться, что этот день был подобен лошади, почуявшей впереди препятствие и уже собравшейся свернуть с дороги, не дожидаясь команды наездника, интуиции которого в тот момент не доверяла.

По обоим бортам вдруг возникли два эсминца — явно не потому, что на море было небезопасно. Может, просто случайность, и эти два военных корабля идут тем же курсом и в те же порты, что и «Архимед»?

Двое ирландцев стучали, выполняя какую-то работу на палубе кормовой части. Послышался голос сержанта, велевшего им пошевеливаться. Что и говорить, соседство не из приятных. В ту ночь всем сестрам казалось, что их попросту заперли в их каютах и гостиной. Ирландцы, еще раньше занявшие госпитальные койки, вели себя шумно. Все иллюминаторы были наглухо задраены и прикрыты шторами в целях светомаскировки. И спалось в ту ночь не так, как прежде. А проснувшись, Салли не сразу сообразила, ночь сейчас или день. Пришлось посмотреть на часики с дарственной надписью «Дорогой Салли на ее день рождения — 23 сентября 1911 года».

Наутро женщины были явно не в своей тарелке — все как одна в плохом настроении. Они с трудом отходили от удушливых сновидений.

— О, Боже! — вырвалось у Фрейд, будто сегодняшний мир вдруг оказался гораздо хуже, чем вчера.

Онора скользнула с нижней койки, тепленькая, словно свежевыпеченная булка, и тут же зашептала свои загадочные молитвы. Подняв шторы, они раскрыли иллюминаторы — выглянуть наружу на начинающийся день. Ворвался всю ночь веявший над океаном ветер. Женщины надели белую форму, в которой дежурили в палатах, и вышли на палубу оценить наступающее утро. Ярко светило солнце, морской бриз утихомирился, сменившись знойным ветром, зарождавшимся где-то в пустыне в глубине Египта. Он проникал сквозь вуаль и заставлял трепетать красные клапаны их шапочек.

— Вы на самом деле верите, что где-то поблизости в морских глубинах шныряет огромная стальная штука с людьми, которые только и думают, как бы посильнее нам навредить? — спросила Онора. — Я во многое способна поверить, но в подобные вещи верить отказываюсь. В стальные штуки с людьми, например.

Они сидели в гостиной, читали и играли в юкер [14] Юкер — род карточной игры. . Завтра, когда солдаты сойдут на берег, им предстоит отскоблить от грязи всю верхнюю палубу и готовить «Архимед», который снова превратится в плавучий госпиталь. К девяти часам, ощутив смутную тревогу, они поднялись на палубу.

— Эсминцы куда-то делись, — заметила Наоми.

И это, по ее мнению, было скорее добрым предзнаменованием.

Когда медсестры разгуливали по верхней палубе, судно довольно ощутимо, но никак не опасно качнуло. Некоторые из стоявших на верхней палубе санитаров даже вынули сигареты изо рта и вопросительно переглянулись, так и продолжая держать сигареты в руках, пока корабль не обрел остойчивость.

— Боже мой, — пролепетала Онора. — Да мы отклоняемся от курса!

— Все для того, чтобы сбить с толку ребят в стальной штуке, о которой ты тут распространялась, Онора, — сказала Фрейд.

Прищурившись, она вглядывалась вдаль, создавалось впечатление, что именно сверкающему горизонту и было адресовано ее остроумное замечание.

Был виден Лемнос. Теперь он никак не связывался с греческой мифологией — вполне заурядный остров. Горячее дыхание раскаленного солнцем континента исчезло. Посвежело, и перед ними вновь раскинулось море — море, поглощающее свет, преломляющее его, расщепляющее и снова сплавляющее лучи в видимой точке своих бездонных глубин — в сотканном из лучей самоцвете, от которого глаз не отвести. Картина эта наполнила душу Салли хоть и преходящей, но искренней радостью.

В то утро они почти не покидали палубу, и капитан Феллоуз — в тот день он не оперировал, — предстал перед ними с суровым видом и при полной форме.

— Леди! — обратился он к медсестрам, но его кивок или то, что было принято за таковой, относился в основном к Леоноре. — Эти ирландцы беспрестанно отдают мне честь, — доложил он, имея в виду возмутителей спокойствия на борту «Архимеда» — ирландских стрелков. — Я не привык к подобному обращению. Санитары мне чести не отдают. Не говоря уже о медсестрах.

Все рассмеялись, но как-то скрипуче. Феллоуз был почти идеальной мишенью для дружеских подшучиваний. Приложив пальцы к фуражке, он направился дальше.

— Ну и ну, — покачала головой Леонора.

Судя по всему, ей эта маленькая перепалка понравилась — если считать это перепалкой. Кивнув всем, она стала спускаться вниз.

Фрейд вернулась к старой теме.

— Как вы думаете, у них все сладилось? Вы ведь понимаете, кого я имею в виду? Феллоуза и Лео.

Никакого недоброго подтекста в ее вопросе не чувствовалось. Чисто академический интерес.

— Нет, — отрезала Неттис. — И тебе ни к чему об этом выспрашивать.

— Врачи — люди в подобных вопросах очень искушенные. Не навредят. Я имею в виду, девушкам не навредят.

— А как насчет вреда морального? — сухо осведомилась Неттис.

И никто не спросил в лоб саму Фрейд — ну, а ты-то, ты? Тебе это все знакомо чисто теоретически? Или как? Все были убеждены, что отнюдь не теоретически, ведь в ее прежнем городском окружении не лишенные привлекательности грехопадения были делом обычным.

— Ну, есть в этом моральный вред или нет, сладилось или нет — не суть важно. Важно, что она от него без ума! Почему бы им в таком случае не завести настоящий роман? — с вызовом, хоть и запоздалым, спросила Наоми.

— Матерь Божья, — пробормотала Онора. — Даже методисты, и те не против того самого.

Онора, Фрейд, Неттис и сестры Дьюренс все же решили сменить тему и сосредоточились на созерцании морской глади с верхней палубы. Поднявшись по трапу, точнее, по сходням, соединяющим палубы, они оказались один на один с небом, с непонятного вида и назначения штуковинами, всякими лебедками, трубопроводами, среди вибрирующих обтекателей и грубо окрашенных вентиляционных решеток. Над всем господствовали две огромных трубы, но, оказывается, красильщики-египтяне успели побывать и на них, и теперь красные кресты исчезли под слоем белой краски. Вода казалась зеленее и безбрежнее. И тут все вдруг увидели, что прямо на них, словно почти бесшумно разрезающая воду рыбина, надвигается неумолимый рок.

— Смотрите, какая она прямая, — с невольным восхищением заметила Онора.

Сначала последовал глухой удар, по судну волной прокатилась вибрация, затем металлически лязгнул взрыв, едва не сбивший их с ног, — устоять на ногах помогли молодость и ловкость.