Фэнни Флэгг - Жареные зеленые помидоры в кафе «Полустанок» [litres]

Иджи день и ночь таскала для Бадди любовные записки — то туда, то обратно, за что получила прозвище Купидон. У нее были светлые, короткие, вьющиеся волосы, синие глаза и веснушки — вылитая мама. В девичестве маму звали Алиса Ли Клауд [3] Cloud — облако {англ.). , и она всегда смеялась:

— До замужества я была облаком.

Мама была ужасно симпатичной. Почти всем детям достались ее голубые глаза, за исключением разве что Бадди и бедняжки Эсси Ру, у которой один глаз получился голубой, а другой — карий. Мама говорила, что именно поэтому у нее такие замечательные способности к музыке. Она во всем видела только хорошее.

Однажды Иджи и Бадди стащили у старика Сокуэлла четыре здоровенных арбуза и припрятали в зарослях ежевики. А на следующее утро, милочка, прежде чем они успели забрать свою добычу, мама нашла ее и страшно удивилась: батюшки, за одну ночь такие арбузищи вымахали! Клео говорил, что с тех пор мама каждый год огорчалась, почему они больше не растут. Никто так и не решился сказать ей, что арбузы были краденые.

Мама была баптисткой, а папа — методистом. Он говорил: мне отвратительна мысль, что меня могут утопить [4] При крещении баптистский священник окунает человека целиком и некоторое время держит под водой. . Поэтому каждое воскресенье папа поворачивал налево к Первой методистской церкви, а остальные — направо, к баптистам. Иногда Бадди ходил с папой, но потом перестал, сказал, что баптистские девушки красивее.

Приезжие всегда останавливались в доме Тредгудов. Помню, одно время у нас жил толстый-претолстый проповедник, который приехал в Полустанок, чтобы прочесть проповедь в загородном баптистском лагере. Когда он ненадолго вышел из дому, близняшки пробрались к нему в комнату и принялись играть с его огромными штанами. Пэтси Рут влезла в одну штанину, а Милдред в другую. Они забавлялись, пока не услышали на лестнице шаги, и так испугались, что кинулись в разные стороны. Штаны хрясь — и пополам! Мама говорила, что папа не задал им трепку только потому, что проповедник был баптистский. Но между ними никогда не возникало серьезных разногласий на этой почве, и после церкви мы все возвращались и усаживались за воскресный ужин.

Денег папа Тредгуд зарабатывал немного, но по тем временам он казался нам богачом. Он владел единственным магазином в городе, и купить там можно было все — от стиральной доски до шнурков. Хотите корсет — пожалуйста, а можно и маринованный огурчик прямо из бочки.

Бадди одно время работал там за стойкой. Я бы что угодно отдала за стаканчик земляничного коктейля, который он готовил. Весь Полустанок ходил туда за покупками. Вот почему мы так удивились, когда в двадцать втором году магазин пришлось закрыть.

Клео объяснял это по-своему: мол, папа разорился из-за того, что никому не мог отказать — ни белому, ни черному. Если человеку что-нибудь было нужно, папа просто укладывал это «что-нибудь» в пакет и отдавал в кредит. Клео говорил, что удача выходила из папиных дверей в бумажных пакетах. Между прочим, ни один Тредгуд не умел сказать «нет». Да, милочка, они готовы были снять с себя последнюю рубашку, только попросите. И Клео был не лучше. У нас с ним никогда не водилось модных, дорогих вещей, но Бог распорядился так, что мы ни в чем не нуждались. Я верю, бедняки — по большей части хорошие люди, за исключением разве что нечестных… Но нечестных и богатство не сделает лучше.

Знаете, в «Розовой террасе» живут почти одни бедняки, и все, что у них есть, — это пособие и «медикейд» [5] Программа медицинской помощи неимущим в США. . — Миссис Тредгуд повернулась к Эвелин. — Да, милочка моя, вот уж что вас никогда не подведет — это «медикейд», без него вы даже чихнуть не посмеете.

А вообще-то здесь не только бедняки живут, есть и богатые. Недели две назад сюда приехала миссис Веста Эдкок, маленькая такая, с птичьей грудкой. Я ее знаю, она из Полустанка, вон та, в лисьих мехах и бриллиантовых кольцах. Вот уж кто богатенький. Но что-то не заметно, чтобы богатство делало их счастливыми. И еще я вам скажу, дети навещают их не чаще, чем остальных.

Норрис и Фрэнсис, сын и невестка миссис Отис, приезжают сюда каждую неделю в любую погоду. Вот почему по воскресеньям я торчу здесь, в приемной, — даю им возможность побыть наедине. Но Бог мой, у вас бы сердце разорвалось, если бы вы видели, как эти старички ждут дня посещений. Прическу делают уже в субботу, а в воскресенье, с утра пораньше, при всем параде — встречают… И в результате никто не приезжает. Так их жалко, ужас просто, да чем поможешь-то! Э-эх… Если у тебя есть дети — это вовсе не гарантия того, что тебя будут навещать. Нет, никаких гарантий…

«Бюллетень Полустанка»

12 июля 1930 г.

Опал Тредгуд, жена Джулиана, взяла в аренду помещение рядом с почтой, через два дома от меня, и открывает собственный салон красоты. До сегодняшнего дня она делала прически у себя на кухне, но Джулиан попросил ее отказаться от этого, поскольку женщины повадились целыми днями ходить к ним через черный ход, а куры от беспокойства перестали нестись.

Опал сказала, что цены останутся прежними: мытье и укладка — 50 центов, а завивка — полтора доллара. Я, например, в восторге от такого новшества на нашей улице.

Только подумайте, теперь у нас можно отправить письмо, пообедать и сделать прическу, и не надо ради этого ходить за семь верст: все рядом. Осталось только открыть кинотеатр, и тогда мы будем окончательно избавлены от поездок в Бирмингем.

Миссис и мистер Рой Хласс устроили ежегодное семейное сборище. Глассы со всего штата собрались за столом, накрытым на заднем дворе их дома. В ильма сказала, что пирог на вкус оказался лучше, чем на вид.

Кстати, моя дражайшая половина недавно ходил рыбачить и проколол себе палец крючком, поэтому я снова имела удовольствие созерцать его дома, охающего и стонущего.

Полустанок, штат Алабама

18 ноября 1931 г.

Теперь название кафе красовалось на сотнях грузовых вагонов — от Сиэтла до Флориды. Щепка Джонс видел эту рекламу даже в Канаде.

Год выдался исключительно тяжелый, леса вокруг Полустанка мерцали кострами безработных бродяг, и не было среди них человека, которого Иджи хоть раз не накормила.

Клео, брату Иджи, это очень не нравилось. Он заехал в кафе за женой Нинни и сынишкой Альбертом и теперь сидел за столом, пил кофе и грыз орешки.

— Иджи, я тебя умоляю, не корми ты каждого, кто ошивается возле твоих дверей! У тебя же бизнес. Джулиан заходил к тебе на днях и видел, как семеро здоровенных мужиков без зазрения совести задаром лопали твою еду. Он говорит, что ты скорее Руфь и ребенка оставишь без обеда, чем этих бродяг.