Анатолий Курчаткин - Потрет женщины в разные годы

– У вас что-то случилось, да? – снова спросила она.

– Случилось, случилось, – сказал зампред. – Это, я понимаю, вы ко мне спускались, когда я приходил? Правильно понимаю?

– Правильно, – подтвердила Маргарита.

– И вы мне отвечали, когда я звонил, спрашивал его?

– Ах, это вы! – вырвалось у Маргариты.

Все время, что они разговаривали сейчас, его голос казался ей странно знакомым. Очень хорошо знакомым. Хотя она видела зампреда всего лишь третий раз в жизни. А это, оказывается, звонил, названивал весь январь, спрашивал Скоробеева он!

Зампред сдернул с себя запотевшие в тепле очки, наклонился к Маргарите, и из его незащищенных теперь увеличительными линзами глаз выплеснулась на нее такая боль, – ей стало не по себе. Даже и жутковато.

– Мне очень нужен Скоробеев, очень, – проговорил он. – Я не хочу заявлять, что это вопрос жизни и смерти, но очень нужен, безумно! Мы с ним случайно встретились у нашего общего знакомого, мы все вместе работали, он мне назначил встречу, я пришел… и он переехал, я не могу позвонить ему домой и на работе тоже не могу его поймать!

– Давайте я доложу ему о вас, – предложила Маргарита.

– Что докладывать, мне нужно увидеться с ним, увидеться! – воскликнул зампред. – Скажите вот, во сколько он сегодня будет?

Во сколько он сегодня будет! Если бы Маргарита имела об этом понятие. Мог и вообще не быть. Когда она полчаса назад выходила из квартиры Скоробеева, он, во всяком случае, еще спал.

– Дайте мне ваши координаты, – попросила она зампреда. – Я вам организую встречу, обещаю. Так вы его не поймаете. А то еще, – махнула она рукой в сторону поста за внутренней дверью, – не только вас на улицу выставят, а куда и похуже. Будет вам встреча, ручаюсь.

Недоверие, с которым зампред смотрел на нее, передавая клочок бумажки со своим телефоном, подняло в Маргарите волну оскорбленности.

– Если я говорю, что сделаю то-то и то-то, я это делаю, – сказала она. – Непременно делаю.

Но у нее не получилось организовать встречи ни в тот день, ни через день, прошло дней пять – ничего не выходило. Скоробеев не хотел ее слушать. Она, как ей казалось, хитро и тонко приступала к разговору о зампреде, но только произносила что-нибудь вроде: «А вот помните, человек тогда приходил, перед Новым годом», – Скоробеев обрывал ее: «Потом, потом, не до того сейчас». Хотя он никуда не спешил и вообще ничего не делал, а, вернувшись с очередного приема, вполглаза смотрел перед сном телевизор.

Ясно было, что он не хочет никакого разговора о зампреде, и Маргарита уже готова была бы и отступиться, не возобновлять разговора, но она обещала! Да еще с таким пафосом!

Зампред позвонил, когда Скоробеев, возвратившись с обеда, проходил через приемную мимо нее к себе в кабинет. Приостановился, прислушиваясь к ее разговору, понял, что разговор идет о нем, и спросил полушепотом:

– Кто?

Зампред, вообще-то, не должен был звонить. У них был уговор с Маргаритой, что позвонит она – как только появится ясность касательно встречи. Но его било нетерпением, и он не удержался.

Дикая, сумасшедшая мысль пришла Маргарите в голову.

– Возьмите, – протянула она Скоробееву трубку.

– Кто? – не беря трубки, нетерпеливо повторил он.

– Это очень важно, – напуская на себя самый деловой вид, сказала она. – Очень важно. Я только забыла его имя. Возьмите.

Она и в самом деле забыла в эту минуту имя зампреда. Хотя знала его теперь прекрасно. Вылетело из головы – не вспомнила бы, как ее ни тряси.

– Скажи, что сейчас возьму, – велел Скоробеев, направляясь к себе в кабинет.

– Одно мгновение. Артем Григорьевич сейчас возьмет трубочку, – произнесла Маргарита в микрофон, подожала, пока в телефоне около уха не настала тишина – знак того, что Скоробеев снял трубку, – и опустила свою трубку на рычаг.

Она была довольна собой. Она обещала зампреду устроить встречу со Скоробеевым – и устроила. Пусть не вживе, а всего лишь по телефону, но уж что получилось.

Минута, не больше прошла с момента, как дверь кабинета за Скоробеевым закрылась, – и она вновь распахнулась. Скоробеев вылетел в приемную, и был он такой красный, будто его обварило кипятком. Маргарита в первое мгновение, не успев ничего сообразить, даже испугалась.

– Что с вами, Артем Григо… – начала она.

И заткнулась.

– Ну зайди! – указал Скоробеев внутрь кабинета.

Она зашла, он захлопнул одну дверь, другую – и заорал, наливаясь медью еще больше, хотя, казалось, больше некуда:

– Ты что себе позволяешь?! Ты кто такая, чтоб мне указывать, с кем говорить, с кем нет?! Ты у меня работаешь или я у тебя? Ты не забывайся, кто ты, а кто я! Забылась?! Ум за разум зашел? Я его тебе живо на место вправлю? «Важно»! «Возьмите»! Как смела?! Как смела, спрашиваю?!

– Но вы же сами назначали ему встречу, – сказала Маргарита. – Он даже приходил, я еще спускалась к нему. Просто вы в неудачное время назначили.

– В неудачное?! – перебил ее Скоробеев. – Не тебе заключения делать! Я знаю, в какое. В какое мне нужно, в то и назначаю. А твое дело маленькое, ты помощник, тебе сказано сделать – сделай, а самовольничаешь – катись к дьяволу, на твое место сколько найдется, знаешь?!

С ясной, рельефной отчетливостью Маргарите вспомнилось: тогда, перед Новым годом, когда зампред позвонил снизу, ей еще почудилось из разговора со Скоробеевым, будто бы он специально назначил встречу на время, когда будет комиссия и никто не возьмет трубку. Но – почудилось и забылось, и больше потом не возвращалась мыслями к тому разговору. А значит, ей это тогда не почудилось. Значит, специально. Чтобы пришел, позвонил-позвонил – и ушел. Убрался восвояси не солоно хлебавши. Но она, полагая, что звонят из редакции, и перепутав городской телефон с местным, сняла трубку.

– Артем Григорьевич, – сказала Маргарита, улыбаясь Скоробееву в лицо, – извините, но вы ведете себя отнюдь не как демократ. Я имею в виду не только то, что вы так орете на меня…

Он не дал договорить ей.

– Заткнись! Ты! Заткнись! – Скоробеев топнул ногой, рука его вскинулась – он был готов ударить ее, но все-таки удаержался. – Указывать мне! Вон из моего дома, чтоб к вечеру духу твоего там не было! Чтоб вернусь – не пахло тобой!

Маргарита, не отвечая, повернулась, открыла дверь – одну, другую – и вышла из кабинета. Прошла к своей конторке и села за нее. Но тут же поднялась, встала на стул с ногами и отвесила глубокий поклон – будто перед нею был зрительный зал, а сама она стояла на сцене.

– Мерси, господа, – произнесла она. – Нижайшая вам благодарность. Ваш теплый прием согрел мне душу. Это тепло я навсегда сохраню в своем сердце.

Ее всю трясло, хотелось орать – как Скоробеев, – но, постояв еще немного на стуле, она спустилась с него и занялась своими неотложными делами: сходила в отдел на второй этаж, взяла перепечатанный протокол последнего заседания комиссии, вычитала его у себя за конторкой, позвонила начальнику отдела, сверила данные протокола с его записями, заказала пропуска для корреспондентов с телевидения, пришедших к Скоробееву за очередным интервью, встретила их, сделала им кофе, провела к Скоробееву в кабинет…