Максим Матковский - Секретное море

Алексей потянул за ручку и, с трудом открыв дверь, увидел бледное испуганное до смерти лицо Александра.

Он прижимал блестящий ключ к груди.

Окружавшая его тьма дышала, шевелилась, двигалась, населенная тысячами бесплотных теней. С каждым его шагом они тянулись к нему, дотрагивались, хлестали его по лицу, хватались за ноги, его туфли утопали в болотистой жиже.

Волосатая лапа с желтыми длинными когтями заткнула Александру рот.

Алексей протянул ему руку и сказал: Хватайся! Быстрее!

Когда Александр схватился за руку, Алексей что было мочи потянул его на себя и вырвал из лап неведомых чудовищ.

Как только Александр очутился в коридоре, черная дверь с силой захлопнулась, так что с потолка на их головы посыпалась штукатурка, а сиротливая лампочка на длинном проводе запрыгала в безумном танце.

Затем дверь исчезла, слившись со стеной.

Чемодан стоял посреди комнаты Алексея.

На нем сидели седые тени – люди, которых раньше Алексей считал своими родителями.

Седые тени зло уставились на ключ в руках Александра.

Алексей сказал им: Вставайте, мы откроем чемодан!

Седые тени сказали: Чемодан открывать нельзя. Там золото и деньги, мы, сынок, богатые люди… хочешь, чтоб нас обворовали и убили?

Алексей сказал: Нет там никаких денег и золота. Там ваши протухшие мечты, которых вы так боялись всю жизнь. Бояться радости, бояться смерти, бояться бедности, бояться богатства… чего, собственно говоря, мы боимся? Вот мы жизнь прожили в страхе, а все самое худшее, чего мы так опасались, уже давным-давно с нами приключилось…

Седые тени сказали: Не открывай чемодан! Мы его только собрали! Это папин чемодан, он едет в командировку по очень важным делам!

Александр и Алексей схватили под мышки седые тени и вытолкнули их в коридор.

Седые тени тарабанили в дверь и кричали: Не открывай! Мы его только собрали! Господи, там же бутерброды… и рубашки… рубашки наглажены! Вы сейчас все помнете и испортите!

Александр открыл ключом замки и отщелкнул железные застежки.

Он хотел было поднять крышку чемодана, однако Алексей остановил его.

Он сказал: Подожди.

И достал из шкафа два топора.

Александр вопросительно посмотрел на Алексея.

Алексей занес над чемоданом топор. Он сказал: Поднимай, только медленно.

Александр начал медленно поднимать крышку чемодана, и в ноздри им ударил ужасный смрад.

В чемодане что-то копошилось. Что-то серое или белое. Свет люстры отразился в двух блестящих глазах.

Александр полностью откинул массивную крышку чемодана. От отвращения он передернул плечами. Им представилось поистине кошмарное видение.

Мужчины вздрогнули, но заставили себя смотреть.

В чемодане на бархатной подкладке лежало самое омерзительное существо, какое они когда-либо видели.

Чем-то оно напоминало гигантскую бесшерстную кошку, но было гораздо больше кошки.

Голова, покрытая желтыми наростами, отдаленно напоминающими папилломы, длинное жирное туловище, толстый хвост, атрофированные тонкие лапы.

На этом сходство с кошкой кончалось.

Несколько бурых клочков шерсти все же росло на теле твари.

Сквозь серую кожу просвечивали черные вены. Они пульсировали, и ритм движений их сливался с пульсированием всего туловища чудовища. Эти непрерывные расслабления и сокращения пепельно-серого тела показались Алексею и Александру особенно омерзительными.

Алексей судорожно сглотнул, стараясь остановить подкатившую к горлу рвоту.

Александр смотрел в слепые глаза без зрачков, в желтые мерцающие щели.

Голова твари, принюхиваясь, качалась из стороны в сторону.

Рот с обломками зубов раскрылся, и тварь громко замяукала. Она заметалась в чемодане, но покинуть его не могла. Тварь чувствовала опасность, но бессильна была против нее.

Друзья поняли, что это – сердце и мозг общежития, управляющий поведением обитателей и сосущий из них сияние .

Из живота твари высунулись черные трубочки и потянулись к друзьям.

Всхлипывая от страха и отвращения, Алексей занес топор и несколько раз шибанул по твари.

Незрячая голая тварь попыталась увернуться и выскочить из чемодана, но она была слишком старой, слишком тяжелой и беспомощной.

Тело лопнуло как огромный пузырь, наполненный темно-зеленой слизью.

Алексей и Александр насквозь промокли от густой липкой жидкости, однако в гневе продолжали рубить и рубить чудовище. Они размозжили голову и изрубили на мелкие куски клубок черных трубок, что так долго сосали из жителей общежития жизненные соки.

Наконец они нанесли по последнему удару, кинули топоры, в последний раз взглянули на гору грязного мяса и, шатаясь, вышли из комнаты.

Мощные толчки сотрясали нахохленное общежитие швейной фабрики, по стенам и потолкам, извиваясь, побежали трещины, в оконных рамах лопались стекла, вазы и вазоны разбивались о скрипучий паркет, дверцы шкафов распахивались, из них со звоном вылетала кухонная утварь, телевизоры слетали с тумбочек на пол, люстры угрожающе забряцали, опрокидывались шкафы с одеждой и прочим хламом, кошки, удивленно вытаращив глаза, замерли на месте.

По коридорам метались и кричали сонные, напуганные люди.

Те, для кого собственная нагота была ужасней смерти, спешно одевались, прежде чем выбежать из общежития.

Вера проснулась в кровати с мужчиной, имени которого она не помнила.

У мужчины были волосатые руки и первобытная морда убийцы, будто сотворенная на полицейском фотороботе.

Вера крикнула: Лови мамину люстру!

Мужчина вытянул руки, однако люстру поймать не сумел.

Леонид проснулся от того, что его кровать ходуном ходила. Во сне он подумал, что это соседи за стенкой бесятся, и, разозлившись, вскочил с кровати, но не смог устоять на ногах и упал.

Оксана сумела удержаться на ногах, она схватилась за подоконник и, выглянув в окно, увидела огромный гусеничный бульдозер.

Желтый бульдозер, орудуя ковшом, разбросал нестройные ряды мусорных баков и двинулся к гаражам.

Разгромив гаражи, пыхтя и фыркая, словно от злости, бульдозер начал прокладывать тропу через дремучие колючие кусты.

Александр вбежал в комнату и схватил голую жену за руку.

Жена сказала: Дай хоть оденусь!

Потолок над их кроватью обрушился, они выбежали в коридор и, проталкиваясь через паникующих жителей, сбежали по лестнице во двор.

Там стояли сонные, голые и полуодетые люди.

Проститутки общежития смеялись, пряча пухлые груди в ладонях, и смех их походил на кладбищенское воронье карканье.

Алексею еле удалось сдержать родителей, его мать плакала: У меня там курточка осталась… чехословацкая! Сынок, надо вернуться!

Его отец плакал: Цепочка золотая и крестик! А под паркетиной заначка в пятьсот гривен… пусти!