Дмитрий Манасыпов - Тренер

Так что выбор Варвары его вполне устраивал. И разговор наконец-то сложился. Прямо-таки по душам.

Сидеть с женщиной где-то в кабаке, если та потянула тебя сама, это интересно. Особенно когда понимаешь, что именно вот эта женщина, скорее всего, не просто так тебя с собой увела.

Правда, думать было тяжело. Немного звенело в голове, потом закружилось, но он справился, не бегал никуда, только заказал чаю, отошел немного, а вот сейчас, поражаясь ходу мыслей, удивился сам себе, спросив нагло и… совершенно нагло:

– …А на личном что? Муж есть?

Варя ответила не задумываясь:

– Нет, конечно.

Вот ведь, нет… конечно. Женщины – странные создания. Каждая вторая, дай волю, репостит в соцсетях: «я и любимый муж», «попросила рыбки, любимый муж поймал щуку», «люблю любимого мужа»… А эта – «нет, конечно».

– Чего так категорично? Замуж не хочешь?

Она его сумела удивить.

– А у меня итак все неплохо. Работа, ребенок. Состоявшаяся женщина.

О, точно, так и есть. Полностью состоявшаяся женщина. Это же просто отлично, если задуматься. Не хватает котов и спортивного зала.

– Все ясно… Значит, ты у нас феминистка и трудоголик…

Так… где у нас тут официант? Или официантка… Налила бы чего-нибудь покрепче чая.

Варя смотрит как-то странно. Подперла щеку рукой, глаза грустные… Ты чего, Варвара-краса, ни фига не длинная коса?! Много выпил Юра Столешников? Ну и что?

Столешников покосился на пару за соседним столиком. Мужчина пьет примерно то же, что и Юрий. Интеллигентно заедает салатом. Перед его дамой бокал вина. Вино здесь ничего, Столешников пробовал, оно и понятно: до Абрау-Дюрсо – рукой подать. Вино есть, а вот футбола у них нет.

А где его порция «повторить»? Вон, уже несут.

– Я тоже буду.

Варя кивнула официантке, показала два пальца.

Какая молодец.

– Хорошо пошло, да? – Столешников проследил, как ее рюмка аккуратно встала на скатерть. – А ты крепкая.

– Я?

Варя не улыбалась. Глаза только блестели, но не улыбкой. Скорее, грустно.

– Я-то стальная, да. А ты, Юра?

А чего он?

– Что – я?

– Ты всегда такой?

О-о-о, приплыли, началось. Сейчас в душу полезет, блин… Даже отец не лезет, а она полезет? На фига?

– И какой?

Она смотрела и смотрела. Словно диагноз ставила. Диагноз Столешникова не пугал, он его и сам знал. Пугал взгляд. Темный, проницательный. Тяжело, когда так смотрят. Ну, просветила уже, разобралась, давай говори, чего тянуть?

– Какой? Такой… Море по колено, танком прешь, если по-другому то ли не умеешь, то ли не хочешь… Бухаешь вон, как настоящий мужик, сердце с душой на разрыв, слезы на глазах, а все только я, я, да я…

– Я, я… – басовито прогудел чуть покачивающийся старлей, проходя мимо, – головка… от кумулятивного снаряда. За ВДВ!

– За ВДВ! – Столешников выпил оставшееся, глянул волком. – Да, все так. В точку. А че тут так много десантников?

Варя вздохнула.

– Бригада у нас здесь. Это не много… вот, как день войск дяди Васи, тогда – да… Раньше все «Кутузова» на абордаж брали.

– Как брали?

– Молча. Хотя, даже и сейчас… По цепям иногда лезут, штурмом захватывают. Самое главное что?

– Не знаю…

– Самое главное – флаг повесить. Им сразу вывешивают, так они все равно стараются сами поднять. А вместо гюйса нельзя, это ж флот.

– Дерутся?

Варя усмехнулась.

– Да не, ты чего… Все ж местные, так, пошумят немного и спать идут.

– Эт хррршооо… О, смотри, еще принесли.

Варя кивнула, взяла свое.

– Ну, чего сидим? Выпиваем, раз пришли.

Стальная женщина, ничего не скажешь.

– А ты чего к нам приехал?

Фига се вопрос.

– Куда – сюда?

Варя вздохнула.

– В город-герой Новороссийск, куда ж еще.

Упрямая. Просто так не отстанет.

– А, понятно… я, типа, щас по протоколу должен что-то сказать, да?

Варя сглотнула и, глядя прямо в глаза, ответила:

– Нет, Юра… Я же вижу, ты не такой, как все. Им ничего не надо, а ты стараешься, пытаешься что-то сделать. Надо оно тебе зачем-то? Зачем?

А вот не скажет он ей. И все тут.

– Чего ты прикопалась, а? Пришла пить – пей!

Не вышло. Глаза не опустила, смотрит выжидающе.

– Свое возьму… и уеду.

Варя поцокала языком.

– Круто.

– Да, круто. А ты думала!

– Ничего я не думала. Официант!

Официантка появилась как-то неожиданно, словно ждала, когда позовут.

– Еще две.

Столешников, поддерживая голову, оперев подбородок на кулаки, удивился:

– Да как в тебя столько помещается?

Варя усмехнулась.

– Сам-то? Ну-ка, сколько пальцев?

И на полном серьезе помахала тремя длинными пальцами прямо перед его носом.

– Три, вроде.

– Молодец, три, верно. Продолжаем пить.

Стыдно сдаваться женщине. Но… Столешников тоскливо покосился на возникшую рюмку. Ничего, он просто так не сдасца… сдасся… сдастся, вот! Не сдастся! Сейчас…

Варя быстро выпила свою порцию. Столешников определил местоположение своей рюмки, вроде даже взял и даже начал поднимать… но локоть предательски поехал по столу. Юра почувствовал, что заваливается на бок и сейчас… но что случится сейчас, он додумать не успел. Его подхватил сон и чьи-то мягкие руки.

Все, укатали сивку всякие женщины-врачи, абзац.

– Я заплачу. – Варя покосилась на разлетевшуюся стопку.

– К счастью! – гаркнул давешний старлей. – Помочь погрузить тело, сестренка?

Варя кивнула, уже набирая такси. Старлей и парень с соседнего столика, вдвоем поднимали мирно сопящего Столешникова.

– Муж?

– Парень?

Варя улыбнулась.

– Нет. Просто хороший человек. Работаем вместе. Спасибо, ребят.

Подъехало такси, и мужчины занялись настоящим мужским делом: грузили собрата, героически выстоявшего два штурма подряд и павшего от усталости на третьем, в машину. Оно понятно, с кем не бывает.

Машина тронулась плавно, а Варя, держа голову Столешникова на коленях, думала о двух вещах:

Что скажет Дашке?

И как его поднимать наверх?

А Столешников просто спал.

Почему так громко кто-то набивает мяч? Витя… Витя, скажи ему. Стоп!

Какой мяч?! Это же часы. А в номере часов нет, только на смарте.

И что это у нас получается?!

Для начала неплохо бы открыть глаза. Черт, как же голова болит!

Открыл… огляделся. Ну, постер с «Реалом» – это нормально. А вон там что? Эти, блин… Винкс, точно. А там? А там, вообще, вроде кукла. Не Барби, другая какая-то. И яркая комната, хотя обои уже давно поклеены. И…

Вот отчего так затекла спина: диванчик детский, куда меньше, чем те, на которых Столешников привык спать. Так… а вечер закончился… Где?! Он сел, скрипнув гостеприимным диванчиком.

Хозяева не появились. Ничего, сейчас найдет. О, вкусно пахнет откуда-то из глубины квартиры. Значит, кухня там… Вот, черт!..