Дмитрий Манасыпов - Тренер

«Барабулька» попалась по пути как-то случайно и очень вовремя. Последняя заправка горящей души случилась минут двадцать назад, и Столешникову определенно казалось, что он начинает трезветь. Такой пакости от судьбы он совершенно не ожидал. Поэтому, когда прекрасная по всем статьям рыба барабулька подмигнула ему с барной вывески мутным желтым глазом, Юра понял, что ничего лучше сегодня он не найдет.

– Привет, рыба! – подумав, сказал Столешников и, отсалютовав барабульке, отправился внутрь.

Грохотал панк-рок, вокалист хрипло орал голосом интерна Лобанова про Михайлу Васильевича Ломоносова с какими-то матросами. Вкусно пахло спиртным, чесночными гренками, колбасками, ядреным мужским потом и, совершенно провокационно, запрещенным в общественных местах табачным дымом. Отличный комплект, в общем. Барная стойка находилась удобно, почти у входа.

– Чего у вас тут? Давай этого…

– Чего? – рявкнул в дымной полутьме силуэт бармена.

– Того! – Столешников прищурился и ткнул пальцем куда-то «туда».

– Ну, на…

Стопка стукнула о стойку. Столешников отправил ее внутрь одним махом, без закуски и присмотрелся к бармену, который вышел из тени. Солист фанатского метеорного хора Механик несколько очумело посмотрел на тренера в ответ, почесав бороду.

Юра попытался приподнять бровь в фирменный столешниковский изгиб, но потерпев неудачу, плюнул на это дело и огляделся.

Завсегдатаи занятного новороссийского бара «Барабулька» изумленно, печально, а некоторые и агрессивно, таращились в ответ. Причина была понятна даже сильно перебравшему тренеру. Шарфы-«розы» «Метеора» болтались на каждом втором. Они же попадались на стене… стенах, сплошь в клубных вымпелах, постерах и фотографиях матчей новороссийских «бело-голубых» и даже у входа.

Столешников ловко, как ему казалось, замаскировав икоту под кашель, еще раз обвел взглядом бар…

– Ни хрена себе зашел…

Ну, да и ладно, с кем не бывает, верно? Нащупал в кармане какую-то купюру, положил перед Механиком, хмуро провожающим его взглядом. У входа остановился, повернулся, икнул еще раз и:

– Метеор наш – суперклуб, остальные просто срут!

И вышел наружу.

Да, удачно он сюда зашел. Столешников поднял глаза на вывеску.

– Пока, рыба!

На этот раз ему в ответ барабулька вильнула хвостом.

Тренировку вел Витя. Суровый и нахмуренный он прохаживался вдоль поля, изредка орал, с ним никто не спорил. Что-то случилось с командой сутки назад, что-то неприятное, вязкое, о чем думать и вспоминать не хотелось. Видимо, поэтому старались все.

Мячи летали красиво и сильно, попадая, как и куда нужно. Только никто не радовался. А хмурый второй тренер зло бороздил туда-сюда бровку.

Столешникова заметили издалека. Смотреть в сторону тренера оказалось трудно, игроки отворачивались, неожиданно решали сделать пару-тройку ускорений отсюда и куда подальше. Тренер шел к команде чересчур твердо и сосредоточенно. Витя все понял и, вздохнув, решил выйти на перехват. Но не успел.

Кто-то сильно запустил мяч «сухим листом» (надо же, умеют и такое, оказывается!) в сторону Столешникова. Почти попал.

Столешников тряхнул слегка не мытой черной жесткой гривой, встал, широко расставив ноги, ухмыльнулся. Смотреть ему в глаза не хотелось. Витя, служивший срочку в девяностых, неожиданно вспомнил себя духом перед дембелем, получившим отказ в отпуске. И понял: что-то сейчас будет… Да еще как.

– А че мы такие меткие, а? На игре по трибунам лупим, а тут снайперы, мать вашу!

Столешников поворочал злыми красными глазами. Наткнулся на Вареника.

– О, Варенников, и ты тут, родной! – двинулся к нему, пару раз споткнулся, но удержался на ногах, продолжил. – А чего не у кассы?

– А че я? – Варенников неуверенно смотрел вокруг, ища поддержки у товарищей.

«Товарищи» отворачивались, кто тактично, кто не очень.

Столешников до него не добрался, устал, остановился. Но продолжал хрипеть пересохшим злым голосом:

– Все его видят? Внимательно посмотрите. Мало того, что он игру слил, хрен с ней уже… Тут вы все. Он еще ставку сделал! И не просто так. Под своим именем! Сам! Лично этот баран! Со своим паспортом! Против команды! Ты чего думаешь, у меня в «Фонбете» друзей нет? Это надо быть таким идиотом! – Он, хохотнув, покрутил пальцем у виска. – Варенников, ты же конченный, феерический дебил! У тебя чего, кусок ты дебила, друзей нет? Теще не доверяешь? Что не так, родной?!

Команда обступила обоих, Додин, нехорошо поплевывая, смотрел на Варенникова с явно читаемым в глазах обещанием быстрой, просто немедленной, расправы. Балкон, сопя и вытираясь футболкой, не менее ощутимо желал присоединиться.

Варенников неуверенно озирался, пытаясь отойти. Не выходило. Оставалось только защищаться, но и то вышло как-то не очень. Ничего лучше, чем «Юрий Валерьевич, вы бы пошли поспали» не придумалось.

Столешников, навалившись на него диким взглядом, краснел, дышал шумно и быстро.

– Да не спится мне! Думаю, как вы тут без меня, котики? А?!

Его повело, пришлось наклониться, нащупать рукой газон, плюхнуться на него задом. Напряжение чуть спало, на бедолагу-дурака Варенникова уже не смотрели.

Раф, набравшись наконец наглости, вышел вперед:

– Нормально. По крайней мере, бухие на тренировки не приходим.

Столешников, пьяно скривив губы, присвистнул. Обвел мутным взглядом коллектив, бросивший тренировку и полным составом выстроившийся в стенку, любуясь на тренера. Красавы все, чего там Варенников!

– Не приходите, да-а-а… И на матчи не приходите, верно? Додин, друг сердечный, ты-ы-ы, чего там на Вареника косишься? Ставку сделал на твои деньги за слив?! Думае-е-ешь, у меня не осталось, у кого спросить? Слышал, Додин, знают двое – знает свинья? Ща, погоди…

Юра, фыркнув, начал вставать. Получилось не сразу, пока не подошел Витя и молча не дернул вверх под мышки. Неожиданно в поле зрения Столешникова попала женская фигура. Он моргнул несколько раз, удержавшись от желания потереть глаза. Так и есть! Врач… как его там?… Реабилитолог в компании командного костоправа Гришко. Зрители, вашу мать! Сидят и наблюдают, как эти сволочи, слившие матч, с ним спорят. Он сфокусировал взгляд на Рафе.

Ну, кто еще спорить с ним хочет? Кто? Вот этот, что матч слил?! Или тот?

– А ты сравнить решил? Ты меня решил сравнить с собой?! Да?!!

Он свистнул… Не вышло. Попробовал еще раз, удивленно и грустно. Получилось. Столешников поднял руку, выставив указательный палец прямо на Рафа, покачал им:

– Я щас… пьяный, в жопу пьяный… могу сделать то, что каждый из вас трезвым – никогда… Слышите? Никогда!

Марокканец, пришедший от ворот последним, кивнул:

– Мы видели, в матче с румынами.