Марк Хэддон - Крушение пирса

С холмов то и дело набегали мелкие моросящие дожди. Улица совершенно опустела. Лишь по-прежнему у тротуара стояла побитая коричневая «хонда» с отвалившимся и повисшим на одной петле боковым зеркалом, да на асфальте все еще можно было прочесть имена двух погибших мальчиков. Сквозь трещины прямо у ног Ли прорастала трава, и она вдруг подумала: а сколько времени потребовалось бы лесу, чтобы снова захватить все эти улицы, если бы люди вдруг их покинули? Корни деревьев и вьющиеся растения постепенно, кусок за куском, обрушили бы стены домов, а среди развалин стали бы бегать волки…

И Ли заплакала, толком не понимая, чью судьбу оплакивает — свою или Банни.

Банни было ясно: что-то не так, хотя Ли по-прежнему старалась быть с ним приветливой, внимательной и терпеливой. Впрочем, он всегда знал, что рано или поздно все это кончится. И если бы он был храбрее, он бы сам ее отпустил. Ведь она уже подарила ему больше счастья, чем он вообще мог надеяться получить. Вот только храбрым он никогда не был. А еще он просто не мог хотя бы на один день лишить себя ее общества.

Мало того, он просто глаз не мог от нее отвести. Теперь, когда он понимал, что ее вот-вот у него отнимут, она казалась ему поистине прекрасной. И он наконец понял, о чем пелось в любовных песнях; понял, какова и сладость любви, и приносимая ею боль, и та высокая цена, которую приходится за любовь платить. Ничего, в следующий раз он будет мудрее. Жаль только, что никакого следующего раза не будет.

Ли сходила в супермаркет «Сэйнсбери» и купила курицу джалфрези с карри, чили, помидорами и со сладким перцем, потом еще рис-пилау, королевские креветки в соусе «масала» и немного запеченного в духовке картофеля. А также две банки паточного пудинга, две банки консервированной драчены с ванилью «Почувствуйте разницу» и бутылку сухого розового вина «Шираз».

Увидев, как она вваливается в дом с тремя пакетами, Банни спросил:

— Ты что, весь супермаркет скупила?

— Я собираюсь приготовить тебе роскошный ужин.

— С чего бы это? — удивился Банни. — Но я, разумеется, не против.

— Есть один важный повод, — сказала Ли.

— И какой же?

В его голосе явственно послышалась тревога, и Ли, положив пакеты на кухонный стол, вновь сунула голову в дверь гостиной и сказала:

— Повод отличный. Можешь мне поверить. — Затем она ушла на кухню, включила там духовку, а ему налила бокал вина и, поцеловав в лоб, шепнула: — Ты же знаешь, я бы никогда не сделала тебе ничего плохого.

Пока готовилась еда, Ли зажгла две свечи и пригасила в доме свет. Затем осторожно, стараясь не повредить его даже случайно, сняла со стола макет очередного сражения и принесла из столовой стул, чтобы сидеть за ужином рядом с Банни. Всевозможные ножи и прочие рабочие инструменты она тоже убрала в сторонку и подала Банни чистое кухонное полотенчико в зеленую клетку, чтобы он мог использовать его в качестве салфетки. После чего она одно за другим стала вносить в гостиную блюда с кушаньями: креветки в соусе «масала», цыпленка, печеный картофель, рис. Затем она наконец присела к столу, налила себе вина и подняла бокал.

— Твое здоровье!

— Я все понял, — сказал он ей. — Ты собралась от меня уходить и просто хочешь сделать это по-хорошему.

— Я никуда уходить не собираюсь.

— Правда? — Он сказал это так тихо и осторожно, словно ее решение было неким карточным домиком, готовым в любую минуту рассыпаться даже от его дыхания.

— Правда. — Она отпила глоток розового вина. Вино показалось ей тепловатым, и она пожалела, что не поставила его в холодильник хотя бы минут на десять.

— Уфф! — выдохнул он и откинулся на подушки, изо всех сил стараясь не заплакать. — А я так боялся!

— Ешь, а то остынет, — сказала она.

Но он все еще не был полностью уверен.

— Но что же мы тогда празднуем?

— Сперва поешь. А потом я все тебе расскажу.

Банни осторожно подцепил вилкой изрядный кусок цыпленка, сунул в рот и принялся сосредоточенно жевать. Было заметно, что его напряжение понемногу угасает. Он прожевал, проглотил, снова глубоко вздохнул и, комедийно обмахиваясь руками, признался:

— Что-то я совсем от подобных вещей отвык. Все это слишком сильно на меня действует.

— Можешь не извиняться. — И она снова наполнила его бокал.

Некоторое время оба молча ели, и вскоре он прикончил и цыпленка, и рис, и половину блюда с картошкой.

— Вот спасибо! Это просто фантастика, — восхищался он.

— Еще будет пудинг с патокой.

— Ого! Гуляем вовсю!

Она поставила свой бокал.

— Но прежде…

— Продолжай. — На лице у него снова появилось напряженное выражение.

— Банни Уоллис… — Ли сделала эффектную паузу. — Скажи, ты на мне женишься?

Он молчал, но глаз с нее не сводил.

— Мне что, нужно повторить свой вопрос?

— Да, — сказал Банни. — Мне действительно нужно, чтобы ты свой вопрос повторила.

— Ты на мне женишься? — Она выждала немного и сказала: — Знаешь, в третий раз ты меня повторять не заставишь, я тогда попросту аннулирую это предложение.

— Но почему? — вырвалось у Банни. — Почему ты захотела выйти за меня замуж?

— Потому что я тебя люблю.

— Это просто невероятно! Это вообще самый невероятный день в моей жизни!

— И что это означает? «Да» или «нет»?

Он глубоко вздохнул.

— Ну конечно, «да».

— Вот и хорошо. — Ли наклонилась к нему, поцеловала его в губы, затем снова уселась и в третий раз наполнила его бокал. — Тогда за нас.

— За нас! — Он чокнулся с ней и выпил. Глаза его были полны слез, готовых вот-вот пролиться. — Я никогда не был так счастлив, — сказал он. — Никогда.

Ли встала.

— Мне кажется, сейчас самое время для паточного пудинга.

Когда она вернулась из кухни, Банни лежал с закрытыми глазами. Она поставила формочки с пудингом на стол, погладила Банни по руке и ласково окликнула.

— Я просто… — Он тут же очнулся и потряс головой, точно пес, вылезший из пруда. — Ох, мне так неудобно перед тобой! Ты попросила меня на тебе жениться, а я взял и уснул.

— Ты просто устал, только и всего. — Она подала ему пудинг.

Он щурился, потому что глаза у него сами собой закрывались, потом снова начинал таращиться, явно пытаясь сосредоточиться. Он набрал полную ложку пудинга с драченой, поднес ко рту, но потом, словно передумав, снова сунул ее в формочку и сказал:

— Ты не могла бы?.. — Он протянул ей пудинг, но, убирая руку, случайно задел ложку, и она вместе с пудингом упала на постель. — Вот черт! — рассердился он на себя. — Извини, пожалуйста!

— Ничего, ерунда.

Банни откинулся на подушки и снова закрыл глаза. А Ли, облизав ложку, соскребла с простыни упавший пудинг, затем обмакнула краешек чайного полотенца в свой стакан с водой и аккуратно стерла пятно. Нежно пожав ему руку, она спросила: