Йозеф Кадлец - Повести

В коридоре он встретил нескольких знакомых, они собрались в столовую, на обед. На ходу поздоровались, и один из них, как только прошел мимо, сказал коллеге:

— Смотри-ка, Бендл уже вернулся…

Он постучался в-кабинет Нейтека, и оттуда сразу же послышался глухой голос:

— Да…

Нейтек, видимо, ждал его. Мгновенно встал из-за стола, вышел навстречу. С преувеличенным усердием потряс ему руку.

— Ну, как съездил? Как все прошло?

— В общем, неплохо, — ответил Бендл. — Пришлось попотеть. Все не так просто, как думают у нас в главном управлении…

Нейтек уже успел расположиться за столом, и его гладкое, лоснящееся лицо, как обычно, растянулось в широкой бодрой улыбке, он будто таял от радости, что видит Бендла. А тот тем временем присел на стул, как случайный посетитель.

Кабинет у Нейтека был тесный — второй стол вряд ли бы здесь уместился — и намного темнее, чем помещения на другой стороне коридора. Единственное окно выходило во двор. К тому же и мебель здесь поставили темную, всюду разбросаны кипы газет, журналов, проспектов и бог знает что еще…

— Жаль, тебя не было, — сказал без какого-либо вступления Нейтек, руки его беспокойно скользили по краю полированного стола. — Здесь вершились такие дела!

— Не может быть, — удивился Бендл. — Вдруг, так неожиданно…

— Вдруг… неожиданно… — досадливо повторил Нейтек. — Как будто ты не знал, что все в подвешенном состоянии. Вопрос только времени — когда и как все это произойдет.

— Если я правильно тебя понял, все уже решено.

— Более или менее.

— А что я мог бы во всем этом изменить?

Нейтек, беспокойно поигрывая карандашом, механически вычерчивал каракули в блокноте.

— Я хотел бы с тобой поговорить до того, как ты пойдешь к шефу… — с явным усилием проговорил он.

— Но я не иду к шефу. Сегодня я к нему не собираюсь.

— А ты бы должен пойти к нему.

Он глянул на Нейтека и понял, что тот нервничает. Неожиданно им овладело чувство отвращения, и это отвращение росло, становилось нестерпимым.

— А зачем я должен идти к нему? Скажи, черт возьми, зачем? — невольно повысил голос Бендл.

— Я не компетентен обсуждать с тобой столь важные мероприятия, — ответил Нейтек уклончиво. — Лучше всего будет, если ты пойдешь к шефу сам… Пока он еще здесь.

— Как это понимать — «пока он еще здесь»?

— Так, как я сказал. Ты понял правильно.

Нейтек придвинулся к нему ближе, немного успокоился — самая трудная часть разговора была позади. Но вдруг встал, выпрямился. Из полурасстегнутого пиджака смешно выпирало круглое «пивное» брюшко. Он стоял и, казалось, ждал, когда его гость тоже поднимется, чтобы закончить разговор.

— А телеграмма, что ты мне послал в Будапешт? — спросил Бендл, волнуясь. — Зачем ты ее отправил?

— Я хотел, чтобы ты приехал. Ты мне был нужен здесь.

— Не понимаю, — сказал Бендл и медленно, нехотя встал. — Именно ты по мне соскучился?..

Они стояли друг против друга, их разделял темный письменный стол, заваленный бумагами.

Значит, так оно и есть. Предположения подтвердились. Во всех этих странных и для него пока не совсем понятных событиях главным действующим лицом был Нейтек. Очевидно, за всем происходящим стоял он и пытался манипулировать людьми, передвигая их, как шахматные фигуры.

— Ты мне был нужен здесь, — повторил Нейтек еще раз, и нетерпение отразилось на его лице, будто он тратит время попусту. — Я тебе давно вбивал в голову, что вот-вот освободится место директора. Этот момент настал.

Бендл не сдержался и коротко, нервно рассмеялся.

— Ну а при чем тут я? Могу тебя заверить…

— Мне все же жаль, что не получилось, — пробурчал Нейтек, опустив голову. — Ты был наверняка самым лучшим кандидатом.

— Тебе нечего жалеть! Я бы вообще этого не добивался. Насколько я знаю, ты бы первым выступил против меня.

— Хочешь верь, хочешь нет, но я настаивал на твоей кандидатуре. Защищал тебя как мог…

— Напрасно.

Не имело смысла продолжать разговор. Нейтек явно знал больше, чем говорил, или по крайней мере делал вид, будто знает кое-что еще о перестановках, проходивших в последние дни.

— И это все, что ты хотел мне сказать?

— В сущности, да… Пока все, — пробурчал Нейтек себе под нос. — Если бы ты хотел… или если тебе будет что-то неясно… когда поговоришь со стариком, зайди ко мне, и я с радостью тебе все объясню.

Нейтек оперся обеими руками на свой письменный стол, где царил хаос, его голубые глаза увлажнились и смотрели куда-то поверх Бендла, а на губах играла таинственная, почти плутовская усмешка.

В секретариате перед кабинетом директора, где всегда толпятся люди, ожидающие приема или начала совещания, сейчас было пусто. Вероятно, из-за обеденного перерыва.

Секретарша директора — красивая и услужливая, бесспорно идеальная, потому что не только вела себя безупречно и прекрасно одевалась, но и знала цену словам: никогда не говорила больше, чем нужно, — переключила телефон, и на селекторе загорелась желтая лампочка.

— Как поживаете, Оленька? — спросил Бендл.

— Я? Что я, как вы? — ответила она. — Так долго не давали знать о себе…

— Надеюсь, вам было известно, где я?

— Мне — да, а другие делали вид, что не знают, — мило улыбнулась она. — Присядьте, шеф как раз Говорит с главным управлением.

— Может, мне зайти попозже?

— Нет-нет. Наверняка он захочет вас видеть.

— Я слышал, шеф уходит…

— Кто вам это сказал?

— Нейтек.

— Этот все знает раньше других!

Лампочка на селекторе погасла.

— Вот видите, совсем недолго, — сказала она. — Можете войти…

Этот кабинет всегда сковывал его своими непривычными размерами и длинным полированным столом для заседаний, в конце которого располагался сам директор. Здесь он председательствовал на совещаниях, произносил свои программные речи, руководил огромной многосторонней деятельностью объединения.

Когда Бендл вошел, прозрачная занавеска на приоткрытом окне кабинета заколыхалась.

С улицы сюда доходил грохот трамваев и грузовых машин, и директор, возможно, не сразу заметил, что кто-то вошел. Склонившись над столом, он был чем-то занят.

Только приблизившись к нему по мягкому ковру, Бендл увидел, что директор чистит яблоко: красная кожура аккуратной ровной ленточкой изгибалась и ложилась на лист бумаги.

Директор поднял голову, Бендл увидел его лицо, узкое, с крутым лбом и светлыми запавшими глазами.

— А, Бендл! — спокойно сказал он. — Садись, я тебя ждал…

Бендл сел на ближайший стул и стал смотреть, как директор искусно чистит мятое яблоко.

Стол был пуст: ни одного документа, никаких заметок: лишь посередине лежал лист бумаги с огрызками и яблочной кожурой.

— Когда ты приехал? — спросил директор, не отвлекаясь от своего занятия.