Йозеф Кадлец - Повести
- Название:Повести
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Радуга
- Год:1983
- Город:Москва
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Йозеф Кадлец - Повести краткое содержание
Повести - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Так психологическая проза Йозефа Кадлеца охватывает все более широкий круг жизненных явлений.
Р. Кузнецова
ВОЗВРАЩЕНИЕ ИЗ БУДАПЕШТА
…то, что не сбывается никогда
и лишь блестит так просто,
словно в зарослях вода.
Витезслав НЕЗВАЛNÁVRAT Z BUDAPEŠTI
Praha, 1975
Перевод Т. Аксель и Ю. Шкариной
Редактор Т. Горбачева
© Josef Kadlec, 1975
© Перевод на русский язык «Иностранная литература», 1980
1
Утреннее заседание кончилось раньше, чем он предполагал, и в его распоряжении оказалась вся вторая половина дня и даже целый вечер — можно было побродить по улицам и насладиться дразнящей атмосферой незнакомого города.
Нельзя сказать, что Будапешта он не знал совсем, ему случалось уже бывать здесь, но всегда недолго — день-два, и самое большее, что он успевал, — это пройти по улице Ваци, заскочить в магазины, на ходу полюбоваться набережной Дуная или островом Маргит, посидеть немного в каком-нибудь старомодном кафе или в знаменитой кондитерской на площади Вёрёшмарти.
Хотя о Будапеште он знал немного, город давно очаровал его, казался близким, приветливым, иногда — чересчур нарядным, слишком уж тщательно следящим за своей внешностью.
Он любил эти широкие зеленые бульвары, уютные кафе со столиками, расставленными на тротуарах, архитектуру конца века, яркие фасады домов и нетерпеливое движение — бесконечный людской поток, целый день перетекающий с места на место, с одного берега Дуная на другой.
После утреннего заседания его хотели отвезти на машине в гостиницу, но он решительно отказался, заявив, что с удовольствием пройдется пешком, ведь тут недалеко, дорогу он помнит, да и день великолепный.
И теперь он брел по многолюдным улицам, то и дело замедляя шаг, оглядываясь или бездумно рассматривая витрины, хотя и не собирался ничего покупать. Или вдруг замирал на краю тротуара у перекрестка, его завораживало стремительное уличное движение — нескончаемая лавина машин, трамваи, поток прохожих, — то, как все это мелькало у него перед глазами, будто цветной широкоэкранный фильм.
Казалось, и сам город тоже двигается, плавно, едва заметно — это колебался раскаленный жарким солнцем воздух. Ряды домов словно отступали в стороны и неожиданно опять возвращались на свои места, окна вытягивались в длинные стеклянные полосы и тоже волнообразно изгибались, как бы отражая звуки шагов. А там, вдали, где улицы пересекались, пестрое движение усиливалось: люди, машины, трамваи толкали друг друга в страшной спешке и суматохе. Ослепительный натиск солнца на какое-то мгновение остановил этот стремительный водоворот, он как бы замер, прежде чем опять, судорожно вздрогнув, разбежаться в стороны и слиться с живыми струями соседних улиц.
Он шел, и город любезно раскрывал перед ним бесконечные новые виды, манил все дальше и дальше, в глубь изящных ансамблей, выставляя напоказ своеобразную, привлекающую своей новизной красоту.
За каждым углом он обнаруживал оригинальной планировки жилые массивы, зеленые скверы, маленькие площади, церкви необычной архитектуры, роскошные особняки, уютные кафе, магазины, рестораны и на первый взгляд не слишком занятные, но для этого города весьма характерные закоулки.
Он чуть не заблудился — запутался в схожих боковых улочках и переулках — и не сразу понял, в каком направлении надо идти, чтобы попасть на главный проспект.
Между высокими домами вдруг увидел тихий, ничем не примечательный скверик с купами каштанов, густые кроны которых бросали тень на скамейки возле чахлого, затоптанного газона.
Все скамейки были заняты. В стороне, в дальнем углу сквера, в песочнице на детской площадке весело щебетали дети.
Почувствовав внезапную усталость от яркого солнца и шумных улиц, он с наслаждением опустился на свободное место в тени.
Люди вокруг разговаривали, а он не разбирал ни слова, по жестикуляции стараясь хотя бы догадаться, о чем идет речь, но и это ему не удавалось.
Рядом с ним сел мужчина средних лет, с головы до ног одетый в черное, даже шляпа у него была черная, носовым платком он вытер пот с лица, но шляпу так и не снял. Потом вынул из портфеля бутерброды с салом и стал есть, с хрустом закусывая их зеленым перцем, да еще умудрялся при этом сопя читать газету, разложенную на коленях.
Напротив в глубокой тени играли в карты пожилые мужчины в рубашках да брюках с подтяжками, очевидно, пенсионеры. Они громко спорили, вокруг них сгрудились многочисленные болельщики и тоже что-то кричали друг другу.
Откуда-то со стороны Дуная порывами налетал сухой горячий ветер, он не освежал, а лишь увеличивал усталость.
По дорожке мимо скамейки проходили люди, наверное, возвращались с работы, откуда-нибудь с недалекой фабрики, и оставляли за собой обрывки слов.
Сосед по скамейке доел хлеб, догрыз перец и теперь сидел неподвижно, шляпы он так и не снял, газета лежала у него на коленях; но вот он начал клевать носом, голова то и дело падала на грудь, он резко вздрагивал, выпрямлялся, но вскоре все начиналось сначала.
— Арпад, Арпад! — настойчиво звал пронзительный женский голос около детской площадки. Но никто не откликался, и женщина кричала до хрипоты. Было два часа дня, по-видимому, она звала сына обедать.
Он встал, отряхнул с костюма пыль и двинулся дальше. Шел наугад, выбирая тенистые улочки, лишь бы укрыться от палящих солнечных лучей.
И вдруг оказался на главном проспекте, прямо напротив старой гостиницы, где остановился. Подождав, пока загорится зеленый огонек, перешел дорогу и наконец скрылся от солнечного зноя в полутьме вестибюля, даже днем освещенного хрустальными люстрами.
Когда он попросил ключи от своего номера, прилизанный портье на минутку оторвался от каких-то бумаг и ответил по-немецки:
— Простите, вы инженер Бендл?
— Да, это я.
— Для вас здесь записка, — строго произнес портье и вместе с ключом подал ему вчетверо сложенный листок из блокнота.
Записка была написана по-чешски, круглыми, словно разбегающимися во все стороны буквами. Почерк был маловыразительный, скорее всего женский. В записке лаконично сообщалось:
«Зайду за вами в 19.30, есть два билета в оперу. А.»
Ему сразу припомнилось утреннее заседание, как он беспомощно стоял, нелепо улыбаясь, — никто из его торговых партнеров не говорил по-чешски, а он в свою очередь не владел венгерским. Обменявшись несколькими любезными фразами по-немецки, все опять растерянно заулыбались. Он ждал, что же будет дальше, но ничего не происходило, все молчали, переминаясь с ноги на ногу, и улыбки застывали на губах. Но вот появилась хрупкая, небольшого роста энергичная девушка с коротко подстриженными светлыми волосами и необычайно ясными большими глазами на ничем, казалось бы, не примечательном лице.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: