Джон Берджер - Зачем смотреть на животных?

Те, кого вписали в семью, несколько напоминают домашних животных. Однако они, не обладая, в отличие от домашних животных, физическими потребностями или ограничениями, могут быть целиком преобразованы в человеческие игрушки. Книги и рисунки Беатрис Поттер — один из первых тому примеров; более поздний, экстремальный случай — вся связанная с животными продукция диснеевской индустрии. В таких работах мелочная природа нынешних социальных практик подвергается универсализации путем проецирования на царство животных. Достаточно красноречив нижеследующий разговор между Дональдом Даком и его племянниками:

ДОНАЛЬДАх, что за денек! Идеальная погода для рыбалки, катания на лодке, свиданий и пикников — только вот я ничего из этого делать не могу!

ПЛЕМЯННИКПочему же, дядя Дональд? Что тебе мешает?

ДОНАЛЬДХлеб насущный, мальчики! У меня, как водится, ни гроша, а до получки еще сто лет.

ПЛЕМЯННИКА ты, дядя Дональд, пойди прогуляйся, на птичек посмотри.

ДОНАЛЬД( стонет ). Может, так оно и придется ! Но сначала дождусь почтальона. Может, он что интересное принесет в плане новостей!

ПЛЕМЯННИКТипа чек от неизвестного родственника из Денежкина?

Эти животные во всем, кроме своих физических черт, оказались поглощены так называемым молчаливым большинством.

По-другому прошло исчезновение животных, преобразованных в спектакль. Под Рождество в витринах книжных треть выставленных изданий — иллюстрированные альбомы о животных. Будь то совята или жирафы, сняты они на территории, куда зрителю не войти, хотя фотограф видит ее полностью. Все животные подобны рыбам, снятым через толстое стекло аквариума. На то есть как технические, так и идеологические причины. В техническом смысле тут сочетают приборы, используемые для получения все более захватывающих изображений, — скрытые фотоаппараты, телескопические линзы, вспышки, приборы дистанционного управления и так далее — с целью произвести изображения, содержащие в себе многочисленные намеки на то, что невооруженным глазом ничего этого не увидеть. Эти изображения существуют лишь благодаря техническому ясновидению.

В предисловии к недавно вышедшему, очень качественно изданному альбому фотографий животных ( Frédéric Rossif . La Fête Sauvage) сообщается:

Каждый из этих снимков в реальной жизни существовал менее трех сотых секунды; человеческому глазу никак не под силу их уловить. То, что мы здесь видим, никто и никогда не видел прежде — ведь все это абсолютно невидимо.

В сопутствующей идеологии животные всегда являются объектами наблюдения. Тот факт, что они способны наблюдать за нами, утратил свое значение. Они — объекты нашего, все разрастающегося, знания. То, что нам о них известно, — перечень примет нашей власти, а значит, перечень того, что отделяет нас от них. Чем больше мы знаем, тем дальше они от нас.

При этом, как отмечает Лукач в «Истории и классовом сознании», в той же идеологии природа — еще и ценностное понятие. Имеется в виду ценность, противопоставленная социальным институциям, которые отбирают у человека его природную суть и лишают свободы.

При этом природа может сохранить значение чего-то такого, что выросло органически в противоположность человеческо-цивилизационным, искусственным образованиям, что не создано человеком. Но одновременно она может пониматься как та сторона человеческой души [Innerlichkeit], которая осталась природой или, по меньшей мере, имеет тенденцию вновь стать природой, тоскует о ней [7] Лукач Г . История и классовое сознание. Исследования по марксистской диалектике / Пер. С. Земляного. М.: Логос-Альтера, 2003. С. 226. .

Согласно этому взгляду на природу, жизнь дикого животного превращается в идеал — идеал, усвоенный как чувство, сопровождающее подавленное желание. Образ дикого животного становится отправным пунктом мечтаний наяву — пунктом, от которого мечтатель отправляется, повернувшись к нему спиной.

То, какой степени достигло непонимание, видно из следующей газетной заметки:

Лондонская домохозяйка Барбара Картер, победившая в благотворительном конкурсе «Загадай желание», сказала, что мечтает поцеловать и обнять льва. В среду вечером она была госпитализирована в шоковом состоянии, с ранениями горла. В среду сорокашестилетнюю госпожу Картер привели к вольеру для львов сафари-парка в Бьюдли. Когда она наклонилась, чтобы погладить львицу Суки, та прыгнула и повалила ее на землю. Позже смотрители сообщили: «Похоже, мы недооценили серьезность дела. Мы всегда считали эту львицу совершенно безопасной».

В романтической живописи XIX века в отношении к животным уже сквозило признание в том, что им грозит исчезновение. Это были образы животных, удалявшихся в дикую природу, которая существовала лишь в воображении. Впрочем, в XIX веке был один художник, одержимый грядущим преобразованием, чье творчество представляло собой жутковатую иллюстрацию к нему. Книга Гранвиля «Сцены частной и общественной жизни животных» публиковалась по частям с 1840-го по 1842 год.

На первый взгляд кажется, будто животных Гранвиля, одетых людьми и исполняющих их роли, следует отнести к старой традиции, где человека изображали в виде животного, чтобы яснее выявить ту или иную черту его характера. Этот трюк был подобен надеванию маски, однако выполнял функцию срывания маски. В животном воплощается наивысшее развитие данной черты характера: лев — абсолютная храбрость; кролик — плодовитость. Некогда это животное обитало рядом с источником данного качества. Именно посредством животного это качество впервые стало распознаваемо. Поэтому его нарекли именем животного.

Но если внимательнее присмотреться к гравюрам Гранвиля, понимаешь, что передаваемый ими шок на самом деле имеет происхождение, обратное тому, что можно было предположить вначале. Эти животные не «взяты напрокат», чтобы разъяснить характеры людей, никакие маски здесь не срываются — напротив. Животные эти оказались пленниками человеческой/социальной ситуации, в которую их насильно впихнули. Стервятник в качестве хозяина доходного дома более ужасен в своем хищничестве, чем в качестве птицы. Крокодилы едят за столом более жадно, чем в реке.

Здесь животных используют не в качестве напоминаний о происхождении мира или моральных метафор; их используют en masse , чтобы «населить людьми» ту или иную ситуацию. Это движение, закончившееся диснеевской банальностью, началось как тревожное, провидческое сновидение в творчестве Гранвиля.

В собаках на гравюре Гранвиля, изображающей псарню, собачьего мало; морды у них собачьи, но мучает их то, что их лишили свободы, как людей .