Александр Пелевин - Калинова яма

Он снова открыл глаза и увидел, что лежит на кровати, а за окном уже светает, и небо окрасилось сиреневым и красным. Надо встать и выпить воды, подумал он, ужасно хочется пить, а тут еще и приснилось, будто я встал и пошел на кухню — надо это сделать.

Усевшись на край кровати, он зевнул и сладко потянулся, лениво встал, сделал несколько шагов и понял, что готов уснуть прямо здесь, на полу; веки слипались, его неудержимо тянуло вниз. Гельмут опустился на колени, держась рукой за кровать, опустился на пол, прижавшись лицом к холодному паркету, и снова закрыл глаза.

Да какая же это кровать, это койка в поезде Москва — Брянск, я уснул от жары, и мне нужно выйти на станции Калинова Яма, подумал он.

Размеренно стучали колеса, поезд усыпляюще качался, и скоро его должен был разбудить проводник.

Господи, что за чепуха снилась все это время, надо открыть глаза и сделать глоток холодного чая, который стоял на столе, да, наверняка стоял — он помнил, что на столе должен стоять подстаканник, бутерброд, минеральная вода, деньги.

Как же жарко.

Он разлепил глаза и увидел, что лежит лицом в холодной и мокрой траве.

По коже бегали мурашки. Пахло сырой землей. Была ночь, и вокруг щебетали птицы.

Задрожав от холода, Гельмут поднялся и сел на траву. Спать больше не хотелось. С огромным трудом он вспоминал обрывки того, что было до этого: гостиница, какая-то чертовщина с Кестером (господи, откуда здесь Кестер?), прыжок из окна, да, прыжок из окна, прямо в эту холодную траву.

Он огляделся вокруг и понял, что сидит посреди небольшой поляны в лесу, и над ним черное и чистое небо, усыпанное звездами. Среди деревьев далеко впереди мелькали огни костров, мелкие человеческие фигуры, несколько маленьких изб, едва различимых в отблесках огня. В щебетание ночных птиц стали вплетаться и другие звуки. Это были человеческие голоса — мужские и женские, протяжные, звонкие, они поначалу были еле слышны, а потом стали громче, и они стали сливаться в песню. Ее слова были сперва совсем неразборчивы, но затем Гельмут прислушался и стал понимать, о чем поют эти люди. Ой, то не вечер, то не вечер, Ой, мне малым-мало спалось, Мне малым-мало спалось, Ой, да во сне привиделось. Мне во сне привиделось, Что мне малым-мало спалось, Мне малым-мало спалось, Ой, да во сне привиделось. Мне во сне привиделось, Что мне малым-мало спалось…

Давным-давно в детстве Гельмут слышал эту песню от русских крестьян, но слова ее, кажется, были несколько другими. Он наконец встал, отряхнул с рубашки и брюк грязь и пошел в сторону огней.

Пение становилось все громче и отчетливее. Подойдя ближе, Гельмут различил в отблесках пламени лица белокурых девушек в просторных светлых платьях, кудрявых парней в расписных рубашках и седобородого старика, сидящего на крыльце избы, подперев подбородок палкой.

Когда он вышел из рощи, люди перестали петь и уставились на него с удивленными лицами.

— Ты откуда такой? — полюбопытствовал высокий русоволосый парень в широкой рубахе вишневого цвета.

— Я? — Гельмут растерялся. — Я из Калиновой Ямы.

— А сюда зачем пришел? — Парень уткнул руки в бока и нахмурился, остальные же молча смотрели то на него, то на Гельмута.

— Случайно, — пробормотал Гельмут. — Честно говоря, я не помню.

— Квасу тамошнего перепил, небось? — насмешливо сказал парень, и девушки вокруг него захихикали.

— Или пирожков с мясом переел? — подхватил другой, темноволосый и в желтой рубахе.

Девушки вновь засмеялись. Старик равнодушно смотрел на Гельмута и улыбался одним краем губ.

— Ладно, хрен с тобой, — махнул рукой парень в вишневой рубашке. — Звать-то тебя как?

— Олег, — машинально выдал Гельмут.

— Врешь, — ответил парень, глядя ему в глаза. — Ну да ерунда это все. Я Иван. Кстати, я тоже вру, но можешь называть меня так.

— Его Петр зовут! — засмеялась одна из девушек.

— Не Петр, а Павел! — захохотала вторая.

— Всю жизнь его Николаем называли! — крикнула третья, и все они расхохотались.

— Зачем пришел-то? — продолжил Иван. — Песня понравилась?

— Просто пришел, — буркнул Гельмут. — Если хотите, уйду.

— Да ладно уж. Прости, люблю посмеяться. Нам про тебя дед рассказывал, — голос Ивана вдруг стал серьезным.

— Что? Какой дед?

— Глаз у тебя, что ли, нет? Вот он, на крыльце сидит.

Старик, сидевший на крыльце, вновь усмехнулся в белую бороду.

— Дед говорил, что придет человек, который заблудился здесь и кое-что ищет. Что же ты ищешь?

Гельмут посмотрел на деда, на Ивана, на стоящих вокруг девушек, на костер.

— Я не знаю, — ответил он.

— Знаешь! — крикнул вдруг дед с крыльца. — Но не помнишь. Это нехорошо. Вспоминай.

«Что я ищу? Что за вопросы? Как я могу здесь что-то искать? — подумал Гельмут. — Черт, да что я вообще здесь делаю?»

— Я действительно не помню, — признался он.

Дед нахмурился.

— Должен вспомнить, — ответил он. — Я-то знаю. И они знают. Все знают. Один ты забыл. А должен вспомнить.

Гельмут подошел ближе к костру, сел на бревно, погрел руки. Задумался.

— Я тоже знаю, — сказал Иван. — Но не скажу. Вспоминай.

Что-то далекое и забытое вдруг зашевелилось в голове.

— Я ищу… — пролепетал он.

— Да? — старик насторожился.

Что-то знакомое, что-то, что он слышал совсем недавно, не здесь, где-то далеко. Далеко, но недавно.

— Я ищу Спящий дом, — неожиданно для самого себя сказал Гельмут.

— Молодец, — удовлетворенно улыбнулся старик. — Дурак, но молодец. А ты хоть знаешь, зачем тебе Спящий дом?

— Чтобы выбраться.

— Откуда?

Гельмут замолчал и задумался.

— Он даже не знает, где он! — расхохотался парень в желтой рубашке.

— Не знаю, — пожал плечами Гельмут.

— Дурак, — повторил старик. — Могу сказать одно: ты уже очень глубоко. А будешь еще глубже.

— Спящий дом, — напомнил Гельмут.

— Смотри-ка, упрямый, — присвистнул Иван.

Старик вздохнул, посмотрел на небо, затем — на Гельмута, хитро прищурился и спросил:

— А ключ-то у тебя есть?

— Нет. Я даже не знаю, как он выглядит и где его искать.

Старик снова вздохнул.

— Тебе нужно найти болотное сердце. Без него в Спящий дом никак не пройдешь. Где оно спрятано — я не знаю. Знаю только, что тот, кто ищет его, обязательно находит. Но оно не здесь. Оно глубже. А Спящий дом еще глубже.

— Я слышал о болотном сердце, — сказал Иван. — Эта штука лежит в болоте.

— Ха, еще бы она валялась в пустыне! — засмеялся парень в желтой рубашке.

— Болотное сердце не умеет говорить, — продолжил старик, не обращая на них внимания. — Но тебе нужно его найти. Найдешь болотное сердце — найдешь и Спящий дом. Не сразу, конечно.

Вдали послышался шум автомобильного мотора. Гельмут взглянул на дорогу и увидел, как в темноте вспыхнул свет фар.