Александр Чудаков - Ложится мгла на старые ступени [Дополненное издание]

С. — И вот через несколько лет обсуждают его кандидатуру — на предмет приема в партию. И я выступаю и рассказываю эту историю. Получилось вроде доноса, меня это до сих пор мучит.

— По-моему, не стоит убиваться. Такие вещи надо обнародовать.

— Но он ведь потом каялся и т. д.

— Я слышал такие истории, как кто-то каялся за свои выступления на партбюро и проч. Но как-то… все равно…

Я рассказал ему историю, как пытался пробиться на прием к Горбачеву, когда он стал членом Политбюро, т. к. почему-то поверил, что он не таков, как все остальные и что-то может сделать для страны, как не удалось (анкета и т. п.).

— И в общем ты оказался прав!

— Пожалуй. Он все же повернул колесо истории…

9-го ездил на дачу и уехал сразу обратно: не могу видеть рожу соседа, заниматься проблемой счетчика и проч. — уже не хватает здоровья. Дорого достается мне дача.

15 апреля. В Школе-студии МХТ был на докладе Роберта Джексона о «Вишн[евом] саде».

В последние дни ложился в 4 или 5 ночи, вставал в 8–9; зато написал статью «Вторая реплика» в сб[орник] в Badenweiler и мемуары в сб[орник] МГУ. Завтра — в Ялту; сегодня тоже предстоит веселая ночь: к докладу еще не приступал.

У Л. выходят в газетах статьи и письма против возвращения Сталина; выступает и по радио. Но, кажется, никому, кроме подписавших, до этого нет дела! В разговоре с Колей Котрелевым упомянул про это, а он: «А я уже полгода не читаю никаких газет!..» Хорошо устроились! Одна женщина на всю страну, на всё про всё!..

17 апреля, Ялта. На конференцию ехали в двух купе: Катаевы с Катей и Скибина, Шалыгина, Горячева. В другом вагоне: Степанов, Собенников, Капустин, Настя. Всю ночь будили пограничники.

Опять у моря!

Катаев: — Ты чем-то судя по лицу озабочен.

— Возрождением сталинизма. И, по правде сказать, очень удивлен тем, что почти никто этим не озабочен!

Дал им почитать статью Л. в «Моск[овских] ведомостях». […] несла какую-то чушь про Петра I, что он тоже уничтожил много народу.

Не удержался и сказал неск[олько] фраз со словами «людоед» и мерзавец и о том, что ни одно достижение страны не связано с его деятельностью (это надо внушать и внушать с фактами в руках).

Катаев: — Я сейчас занят только падением высшего образования.

19 апреля. Сделал доклад «Чехов и киноязык XX века», где в числе прочего раздолбал итальянский неореализм.

20 апреля . Ялтинские таксисты — спрашивал у всех — все за памятник Большой Тройке в Ялте. Один сказал: «Когда поставим, туристы будут ездить, смотреть. Деньги!»

Выступал по поводу доклада Чадаевой: доклад напоминает мне диагнозы из книг на темы «Чехов и медицина».

Разговаривал с Теплинским.

— Из того, что мы здесь докладываем, обсуждаем, только 3 % учителей это читает. И из школьников — тоже процента 3.

Была в разговоре и ложка дегтя: оказывается, он предлагает включить в школьную программу поэму «Саша» (милая, компактная) вместо «Кому на Руси жить хорошо».

23 апреля. Фильм М. Тереховой «Чайка». Фильма более низкого уровня, кажется, я еще не видел. Играют дочь, сын — бездарны, пошлы.

Катаев снова зовет на полную ставку на свою кафедру, что предполагает, кроме нагрузки, участие в нуднейших заседаниях кафедры, двух ученых советов и проч. и проч. Решительно отказался.

24 апр[еля]. Обратно ехали целой толпою. Пили крымские вина, и Катаев, как обычно, по кругу предлагал тосты за всех присутствующих, что начинает уже и надоедать.

25 апр[еля]. Женечка огорчает: читала на моей лекции какую-то постороннюю литературу. […]

26 апреля. Почему теология ближе к актуальной жизни человечества? Тем, что наука оперирует слишком большими цифрами — 25–30–50 млн лет, и даже существование человека после находок Лики исчисляется уже миллионом. А в Библии — 6 тыс[яч] лет. А что было и будет через миллион — неведомо никому.

28 апреля . По ТВ — ветераны, ветераны. Один сказал: «А что такое одиночество? Это когда ты окружен людьми, но ты один, никому не нужен. И то, что дорого тебе, — уже не дорого никому». Простой солдат! Он вряд ли знает строки «Кому из нас под старость день Лицея торжествовать придется одному? Несчастный друг! Средь новых поколений… и чужой…»

По «Свободе» Оксана Генриховна Дмитриева, незав[исимый] депутат. Спросили: — Какая программа?

— Свободные выборы и свобода СМИ.

Через 15 лет — те же задачи! В целом же разумно: стабилиз[ационный] фонд не копить, а раздать: увеличить покуп[ательную] способность, что стимулирует развитие экономики; в инфляцию от этого не верит. Досрочно долги Межд[ународно му] банку не возвращать, а вложить в экономику (д[ействи тель]но: зачем торопиться? Кто подгоняет?) и другие такие же простые меры, к[ото]рые могут оздоровить экономику.

30 апреля с Женечкой и Янисом приехали на дачу. Плохое самочувствие и муть в голове привели к тому, что забыл ключ и с полдороги возвращались, попав на дачу только в 5 часов.

13 мая. Умерла В. М. Мальцева. На гражд[анской] панихиде в Боткинской б[ольни]це сказал, что она подвижница, отдавшая жизнь ВВ, изданию его трудов и т. д. Что не договорил, сказал на поминках в Калашном, в квартире, куда ходил сорок лет, а сегодня — не в последний ли раз?.. Пришли: В. Г. Костомаров, Ю. Л. Воротников, М. В. Ляпон, Люда Мисайлиди (Косячкова), акад[емик] О. Т. Богомолов (Наташа Михайлова была только в ритуальном зале). Ал[ексан]др Павл[ович] — декан нового ф[акульте]та искусств в МГУ (его питомцев мы слушали в Мелихово в июле 2004 г.) — синтетическое изучение искусств.

Люда готовит переписку, точнее, письма ВВ к Н[адежде] М[атвеевне], которые я двадцать лет назад переписывал от руки в архиве АН СССР и хотел издать. Она и Богомолов напомнили мне, что Викт[ория] Мих[айловна] хотела, чтобы я писал предисловие. Заметив на лице моем колебанье, Люда: «А. П.! Вы должны! Ну кому ж еще!» Сколько раз я слышал это от Надежды Михайловны, академиков Алексеева и Лихачева. Да, должен. Кто ж, как не я.

В середине пришла Любочка Казарновская с Робертом. Рассказывала об уроках Н[адежды] М[атвеевны], об Ирине Архиповой, к[ото]рая на своем 80-летнем юбилее «спела три романса в начале и три в конце — исключительный случай!» Рассказывала о своем отце-генерале, к[ото]рый был офицером-порученцем у Рокоссовского, общался с Жуковым и Коневым.

14 мая. С 8 мая — на даче. Несмотря на плохое самочувствие, работа на участке с 10 до 10. Убран зимний мусор, выложена кирпичом набережная вдоль болота, участок вылизан. Трава, вода, березы, звезды.

Вдруг вспомнил, что Л. называла меня «котик-братик». А тут еще бродит Грэй. Сочинил стих, к[ото]рый при случае можно отправить Л. имэйлом: