Олег Антипов - Танки

– Шульца? – переспросила она.

– А я что-то непонятно сказал? – взревел полковник. – Или вам всё нужно повторять по два раза?

– Никак нет! Всё понятно!

– И уборщицу сюда позовите. Это тоже срочно…

Местом танкового смотра была выбрана Красная площадь.

Для создателей машин и для испытателей предстоявшая встреча с руководителями партии и правительства в двух шагах от Кремля была великим событием. Величайшим! Событием, вызвавшим невиданный подъём! И танкостроители постарались привезти на смотр самое лучшее из того, что удалось создать.

Накануне смотра Георгий Константинович Жуков, несколько крупных военных чинов и пара секретарей шли по брусчатке от Угловой Арсенальной до Никольской башни Кремля. Несколько солдат рисовали там с помощью трафаретов разметку площадок для будущего смотра техники. На площадках были написаны номера различных заводов и конструкторских бюро. Товарищу Жукову показывали, кто на какой площадке будет представлять свои танки.

Георгий Константинович выглядел очень довольным.

– Замечательно, – сказал он. – Но подготовьте ещё пару площадок. На всякий случай. Где-нибудь вот здесь.

И он показал приглянувшееся ему место. Секретари заглянули в свои бумажки, с сомнением переглянулись, но спорить никто не решился.

Один из секретарей кивнул:

– Будет сделано, товарищ генерал армии. А их как-то подписать? Или просто подготовить?

Георгий Константинович на миг задумался, а потом ответил:

– Напишите так: танк номер тридцать четыре. Или просто «тридцать четыре». Нет, лучше Т-34!

Миновав Тулу, танки двинулись строго на север – в направлении на подмосковный Серпухов. А от того до Москвы оставалось бы пройти всего-то километров семьдесят – семьдесят пять. Так что всё, вроде бы, постепенно шло к благополучному завершению пробега.

Всё – да не всё. Как говорится, не говори «гоп»…

В районе деревни Ревякино на пыльной дороге вдруг показалась группа мотоциклистов. Это были четыре черных мотоцикла с колясками и с тяжёлыми кофрами, прикрученными к рамам. Там было пять мотоциклистов в чёрных кожаных куртках, а возглавлял группу спецагент Шульц, любимец Фридриха Гейгера, которого полковник «активировал», то есть задействовал, только в самых крайних случаях.

Внешне отношения СССР и Германии в тот момент были вполне союзническими. Более того, именно Германия была тогда главным политическим, военным и экономическим партнёром Советского Союза. Сотрудничество началось с так называемой Веймарской Республики и продолжалось, по сути, до июня 1941 года. Сам товарищ Сталин в 1934 году заявил: «Конечно, мы далеки от того, чтобы восторгаться режимом в Германии. Но если интересы СССР требуют сближения с теми или иными странами, незаинтересованными в нарушении мира, мы идём на это дело без колебаний».

Накануне Рождества, 23 декабря 1939 года, Адольф Гитлер по-дружески поздравил товарища Сталина с 60-летием. А незадолго до этого в Москве был подписан советско-германский договор о дружбе и новые секретные протоколы, в которых были уточнены сферы интересов двух стран. И после этого из советской пропаганды исчезли антигерманские темы.

Сотрудничество развивалось в разных областях, в том числе и в спорте. В 1927 году в СССР было создано Общество содействия обороне, авиационному и химическому строительству – сокращённо ОСОАВИАХИМ. В рамках этой организации, ставшей предшественником ДОСААФа, проходили всесоюзные и международные соревнования по самолётному, парашютному, мотоциклетному, подводному, радио и всевозможным модельным видам спорта.

Так вот мотоциклисты Шульца, согласно официальной версии, участвовали тогда в составе немецкой команды в мотокроссе памяти знаменитого лётчика Валерия Чкалова. Это было соревнование немецких мотоциклов марки «BMW R75» и советских мотоциклов ИЖ-7 и ИЖ-8.

На самом же деле, группа Шульца – это был тщательно закамуфлированный отряд немецкого спецназа, относившегося к отделу «С» Шестого управления Главного управления имперской безопасности, подготовленный для проведения особого рода операций в охотничьем замке Фриденталь, в часе езды автомобилем от Берлина. Эти люди предназначались для молниеносной работы только в исключительных случаях. Сейчас такой случай настал, и спецагент Шульц, человек сильный и волевой, всегда знающий, как поступить, и умевший найти выход из любой сложной ситуации, был «активирован».

Ночью четыре мотоцикла тайно снялись с места базирования немецкой команды и отправились выполнять своё первое на территории СССР спецзадание. Русскую танковую колонну быстроходные «BMW» нагнали быстро. На ходу немецкие мотоциклисты сняли шлемы и надели на головы, пока не натягивая на лица, противогазы. При этом один из мотоциклистов открыл тент коляски, и оказалось, что там лежат заранее приготовленные газовые баллоны и какие-то шланги.

А тем временем наступил рассвет. Темно-синее небо постепенно окрасилось в нежно-розовый цвет, и выглянуло солнце. Оно было розово-красное, но света давало достаточно, чтобы можно было разглядеть, что танки, поднимая клубы пыли, идут по просёлочной дороге. Головным шёл танк под номером «2», его вёл Кошкин, а Кайрат мирно спал рядом.

В танке под номером «1» за рычагами находился Василий, а Лида и лейтенант Мизулин сидели рядом. Обоих клонило в сон, но оба сопротивлялись сну.

Танки спустились в пологий овраг. Мотоциклисты последовали за ними и незаметно пристроились за ведомым танком. В овраге было ещё темно, и свет их фар с трудом пробивал клубы пыли.

Мотоцикл с двумя седоками вплотную подобрался к танку. Задний седок ловко прицепил себя карабином к одному из поручней и быстро перелез на броню. Там он перецепил карабин к более удобной скобе и скинул часть поклажи, расчищая себе место.

В это время в танке Лида, устав бороться со сном, всё же уснула, медленно склонившись к плечу Петра. Лейтенант, конечно же, заметил это и изобразил недовольство, однако ничего не предпринял. Раненое плечо противно ныло, но он вдруг почувствовал, что ему даже приятно, и он постарался не шевелиться, боясь потревожить уставшую девушку.

Немецкий спецназовец на броне ловко поймал брошенные ему с мотоцикла шланги с горелкой. Тот, кто остался на мотоцикле, открыл вентили баллонов в коляске. Второй немец подрегулировал вентили на горелке, на миг вспыхнула зажигалка, загорелся газовый факел, и немец начал настраивать газовый резак.

В танке никто ничего не заметил. Лида спала на плече у Петра, а тот сидел в напряженной позе, тихо млея от ощущения какой-то небывалой нежности, совершенно ему не характерной.