Джей Макинерни - Яркие огни, большой город

Она мотает головой:

— Не навеки же я здесь поселилась.

— Ну, тогда до завтра.

Она кивает и возвращается к своим гранкам.

Ты идешь к лифту и нажимаешь кнопку «Вниз».

Ты — из тех ребят, которые могут по достоинству оценить тихий вечер дома за хорошей книгой. Из динамиков стереосистемы приглушенно доносится Моцарт, на подлокотнике кресла — чашечка какао, на ногах — шлепанцы. Вечер, понедельник. А кажется, что уже четверг. По дороге от подземки убеждаешь себя, что нужно подавить нарастающий страх, который охватывает тебя всякий раз, когда возвращаешься вечером домой. В конце концов, твой дом — твоя крепость. Подходя к своему жилищу на Двенадцатой западной улице, вновь убеждаешься, что архитектор и в самом деле построил его наподобие замка: башня с бойницами над крышей здания скрывает водонапорный бак, над парадной дверью — прямо как над крепостными воротами — решетка. Правда, бутафорская. Ты заходишь в подъезд и осторожно открываешь почтовый ящик. Что там — неизвестно. Со дня на день может прийти письмо от Аманды, в котором она объяснит свое бегство, будет умолять простить ее или просто попросит выслать свое барахло по новому адресу.

Сегодня там — извещение компании «ВИЗА» о просроченном платеже, послание из какой-то «Звукозаписи для слепых», которая очень надеется на твою помощь, письмо от соседа по студенческому общежитию и шафера на твоей свадьбе Джима Уинтропа из Чикаго и что-то официальное для Аманды Уайт. Сперва ты вскрываешь письмо Джима. Оно начинается словами «Приветствую тебя, о инопланетянин» и кончается «привет Аманде». Письмо Аманде — на стандартном бланке страховой компании, ее фамилия впечатана на машинке в специально оставленном пустом месте.

Будем откровенны, при Вашей профессии внешность — Ваш главный капитал. Быть манекенщицей — увлекательное и неплохо оплачиваемое занятие. По всей вероятности, Вас ожидают долгие годы материального благополучия. Но что ждет Вас, если Вы попадете в аварию и получите увечье? Даже небольшая травма будет означать конец Вашей карьеры и одновременно потерю заработка.

Ты комкаешь письмо, и оно, описав дугу, летит в мусорный ящик рядом с лифтом. Ты нажимаешь на кнопку. Что ждет Вас в том случае, если отвергнутый муж плеснет кислоту Вам в лицо? Нет. Остановись. Это говорит не лучшее твое «я». Выкинь из головы эти мысли.

Звук ключей в дверных замках напоминает о твоем затворничестве. В квартире обитают привидения. Лишь сегодня утром ты обнаружил кисточку для пудры рядом с уборной. Воспоминания таятся в ящиках шкафов, подобно комкам свалявшейся пыли. И даже стереосистема тут — особой марки. Она способна играть лишь музыку, полную мучительных воспоминаний.

Это вторая квартира, в которой ты жил с Амандой, сюда вы перебрались, чтобы было где расставить свадебные подарки. Аманда хотела жить на Верхнем Ист-сайде, рядом с другими манекенщицами. Она принесла домой проспекты кооперативов, и когда ты спросил, где вы возьмете деньги, она предложила занять их у твоего отца. Ты спросил, почему она решила, что он раскошелится, даже если у него есть такие деньги,— она пожала плечами. «Во всяком случае, я и сама сейчас довольно хорошо зарабатываю»,— сказала она. Впервые ты подумал, что она считает твою семью богатой, а по стандартам ее детства она и была таковой. Она сказала: «Посмотри, какая симпатичная кухня».

Квартира эта была вашим компромиссом. Дом помещался в деловом центре города, но был, казалось, перенесен сюда из богатых северных кварталов: высокие потолки, швейцар, настоящие камины. Вам обоим нравились деревянные панели и дубовые брусья на потолке. Аманда сказала, что здесь вы не будете выглядеть нелепо, обедая на приличной посуде и со столовыми приборами из чистого серебра. По мере приближения свадьбы ее вниманием все больше овладевали вилки-ложки, посуда и хрусталь. Она настаивала, чтобы ты купил для начала серебряный столовый прибор у «Тиффани»: цена на серебро подскочила, и Аманда была уверена, что к вашей свадьбе она удвоится или утроится. Ей сказал об этом известный модельер. Она купила комплект на шесть персон — он стоил ей трех недель работы в демонстрационных залах. Через несколько дней цена на серебро полетела вниз, и шесть приборов стоили уже столько, сколько она заплатила за один.

Когда она услышала, что у твоей семьи есть фамильный герб, она захотела выгравировать его на серебре, но ты не разрешил использовать семейную монограмму. Ее страсть к стяжательству стремительно набирала обороты, и это тебя пугало. Она, казалось, жаждала обеспечить вас всем сразу и на всю жизнь. Но не прошло и года после этой меркантильной предсвадебной суеты, как она сбежала. Теперь ты ешь с картонных тарелок, и дубовые брусья тебя не радуют. Более того, ты не в состоянии платить за квартиру. Ты всерьез собираешься искать себе новое жилище, где сам будешь мыть посуду и стирать белье.

Ты закрываешь дверь и стоишь в прихожей, прислушиваясь. Первое время после отъезда Аманды ты останавливался здесь в надежде, что она вернулась, казалось, ты войдешь в гостиную, и она встретит тебя, полная нежности и раскаяния. Надежда эта почти испарилась, но все равно ты на мгновение задерживаешься в прихожей, вслушиваясь в тишину — то ли это безобидная пустота, то ли тревожная, наполненная жалобами и воплями. Пока это тебе неясно. Ты входишь в гостиную и бросаешь пиджак на двуместный диванчик. Затем выуживаешь шлепанцы и просматриваешь корешки книг на полках. Ты полон решимости наконец провести тихий вечер дома. Наугад выбранные названия кружат голову: «Пока я умираю», «Под вулканом», «Анна Каренина», «Жизнь и время», «Братья Карамазовы». Должно быть, в молодости ты был честолюбив. Естественно, многие из этих книг ты никогда не раскрывал. Ты собирал их впрок.

Кажется, единственное, чем бы ты хотел заняться,— это сочинительство. Считается, что страдание — тот материал, из которого слагаются произведения искусства. Ты мог бы написать книгу. Ты чувствуешь: стоит лишь заставить себя сесть за машинку, и, то, что казалось лишь цепью непредсказуемых катастроф, обретет художественную форму. По крайней мере ты бы отыгрался, изложив свою версию событий, изобразив себя в роли эдакого оскорбленного героя. Принц Гамлет на стене замка. А может, не надо о себе, может быть, лучше заняться построением неких чисто формальных словесных конструкций... или создать сказочный мир, населенный крохотными пушистыми существами и гигантскими чешуйчатыми монстрами.

Ты всегда хотел быть писателем. Работа в журнале — лишь первый шаг к литературной славе. Ты сочинял рассказы, которые казались тебе изысканными и, по твоему мнению, были даже чуть лучше тех, что постоянно печатались в вашем журнале. Ты посылал их в отдел литературы, а их возвращали с вежливыми отказами. «Для нас сейчас они не совсем подходят, однако благодарим Вас за то, что Вы дали нам возможность с ними ознакомиться». Ты пытался разораться в этих отписках: как насчет слова «сейчас» — не имеется ли в виду, что рассказ напечатают когда-нибудь потом? Но обескураживали не столько резолюции-отказы, сколько необходимость заставлять себя писать. Ты все время считал себя писателем, который впустую теряет время в отделе проверки. Между работой и жизнью оставалось совсем немного времени на то, чтобы излить на бумагу свои душевные переживания. Несколько недель ты вставал в шесть и, уединившись на кухне, сочинял рассказы, пока Аманда спала в другой комнате. Постепенно твое ночное времяпрепровождение стало более насыщенным и сложным и выбираться из постели было все труднее и труднее. Зато ты копил жизненный опыт для романа. Ты ходил на вечеринки к писателям и упорно взращивал в себе творческую личность. Ты хотел стать Диланом Томасом, но без его брюшка, или Ф. Скоттом Фицджеральдом (но при этом не свихнуться). После утомительной работы над чужими рукописями— в глубине души ты знал, что мог бы написать лучше,— тебе меньше всего хотелось идти домой и браться за перо. Тебе хотелось погулять. Аманда была манекенщицей, а ты работал в известном журнале. Люди с удовольствием встречались с тобой и приглашали на вечеринки. Вокруг происходило столько интересного. Конечно, мысленно ты все время делал заметки. Заготовки на будущее. Ты ожидал дня, когда наконец сядешь за стол и создашь свой шедевр.