Виталий Лозовский - Как выжить и провести время с пользой в тюрьме. Часть 2

В заключение немного морали. Как говаривал один из киногероев, главная часть любого оружия — голова его владельца. Наколоть можно все, что угодно, и где угодно. Только не забудьте задать себе вначале вопрос: «А зачем?».

Кстати, в Ветхом Завете имеется прямой запрет на нанесение любых рисунков на кожу. А тут я недавно слышал в какой-то передаче, что татуировку изобрели островитяне с Таити, и в Европу они были завезены мореплавателями всего пару сотен лет назад. Если б 4 тысячи лет назад семиты не разрисовывали себя, то и не надо было бы запрещать им этого в письменном виде. А так, видать, и тогда рисовались.

Здравствуйте! У меня такой вопрос: Как делают наколку на зоне, т. е. с помощью каких материалов?

Сейчас обычно с помощью тех же, что и в салонах тату. Раньше для этого использовали пережжённую резину (каблук), с добавлением сахара, и, обычно, это все разводилось в собственной моче — хороший антисептик и аллергии на своё не будет. Может, были и дополнительные нюансы — мне технология известна уже только из пересказов. Для введения такой краски в зонах использовались переделанные под это электробритвы — получалось что-то типа швейной машинки — иголка с большой частотой набивала рисунок. Почти тот же принцип, что сейчас используют профессионалы в салонах. В камерах — вручную, но хорошего качества с полутенями добиться было таким способом почти невозможно.

Когда звучит слово «этап», душа зека замирает, ощущая смутное беспокойство. Этапы — это всегда неизвестность, новые люди. Весь нажитый авторитет исчерпывает себя и бороться за место под солнцем приходится с нуля, как и в первый день в тюрьме. Хоть со временем привыкаешь, но, отправляясь на этап и пятый, и десятый раз, сердце начинает учащённо биться.

Как правило, именно на этапах происходят разборки. Когда конфликт не завершён и арестантов разделяют тюремные стены, они говорят друг другу «увидимся на этапе», или «увидимся в этапке» (этапка — камера, куда собирают всех перед отправкой), и это звучит как реальная угроза. По крайней мере, ее надо сдержать, дабы не уронить своё арестантское достоинство.

Этапируют обычно из СИЗО к местам отбывания наказания, реже — подследственных в случае задержания в одном месте, а месте совершения преступления и, соответственно, суда и следствия в другом. Также возят между зонами (чаще всего, на лечение) или психиатрическую экспертизу.

На этапах коронуют в воры и опускают в петухи. Здесь терпят и лишения, и унижения. На этапах остро ощущается бесправность: легко получить дубиной по спине, или прикладом по почкам, быть укушенным собакой. Каждый этап — это, как минимум, два шмона. При отправке и прибытии, шмоны всегда тщательные, с раздеванием и ломанием вещей. Это всегда психологическое давление — передвижение под дулами, бегом, крики, удары, собаки.

Но, вместе с тем, на этапах можно повидаться со старыми друзьями, подельниками, узнать последние новости, увидеть краешек вольного мира. Да и, впрочем, для одних новые люди это страх и проблемы, для других — новые знакомства и впечатления. В общем, «кому война, а кому мать родна».

На этапах у конвоя можно обменять что-то из вещей на чай, сигареты, консервы.

Мастера умудряются даже заварить чифир в купе, сделав бездымный факел из простыни (я писал об этих хитростях раньше). Огонь заслоняют от конвойных своим телом, или, что, конечно, проще, договорившись с ними. У приготовленного таким способом напитка особый вкус — вкус маленького кайфа от нарушения правил, от глоточка свободы.

На этапах можно даже побыть с женщиной, предварительно через стеночку купе договорившись и получив согласие на свидание с соскучившейся по мужской ласке арестантке, а затем ночью, уболтав конвойного сержанта и отдав ему пару пачек сигарет, провести полчасика в тамбуре у туалета. Это, конечно, экзотика — слишком много всяких «если…», но бывает. Сам видел.

Этапы — это народное наименование перемещения арестантов между тюрьмами, лагерями. Идёт оно со времён дореволюционных, когда осуждённых гнали пешком к местам каторг и ссылок, а этапами были расстояния между острогами — укреплёнными городами, в которых передыхали, собирались, распределялись потоки каторжан. До недавнего времени существовало понятие «пересыльная тюрьма» (тюрьма, служившая исключительно для такого накопления и перераспределения конвоируемых).

Со временем пешие переходы были заменены на перевозку по железной дороге, что произошло во времена известного министра царской России Столыпина. Тогда это были обычные товарные вагоны с дыркой в полу в качестве нужника. Использовались они преимущественно для перевозки переселенцев на просторы Сибири, почему и стали называться «столыпинскими». Под таким названием они до сих пор известны в тюремной среде, хотя сейчас это просто модификация стандартного пассажирского вагона.

С виду он и почти неотличим от такового, только с одной стороны окон поменьше — в купе для арестантов их нет, а на окнах другой стороны, что со стороны прохода, на окнах решётки. Такой вагон разделён на две половины: для зеков и для конвоя.

Хотя обычно окна на станциях закрыты даже в жару и, соответственно, увидеть, что внутри, не получится, так как они непрозрачны. Можете, впрочем, попытаться конвою передать пару пачек сигарет, предложив поделить их пополам между ними и конвоированными. Вряд ли это тоже удастся, но у меня все же такой случай был, где-то на этапе от Смоленска до Воронежа: какой-то бывший зек, узнав родной «столыпин», упросил начальника (наверняка, за определенную мзду) раскинуть по купе блок сигарет и немного чаю, которые он тут же на перроне быстренько и купил.

Более официальное название такого вагона — вагон-зак, как и автомобиля для перевозки арестованных (авто-зак). Скорее всего, «зак» — это сокращение от чего-то вроде «закрытого типа», но арестанты это произносят на свой манер — «автозек» и «вагонзек». Очень метко, как, впрочем, обычно и бывает на фене.

Так вот, о внутреннем устройстве «столыпина». Представьте обычный купейный вагон, стандартное купе, но только с тремя полками, отделка которого явно проще и скамейки деревянные. У него нет окна, а стенка с дверью представляют собой решетку с мелкой ячейкой. Из модификаций — ещё откидываемая дополнительная вторая полка, позволяющая превратить второй ярус в сплошное ложе. В таком купе как-то пришлось ехать в количестве 20 человек почти сутки, а по 16–17 человек — и неоднократно.