Джули Коэн - Второй шанс

– Аврил… – безнадежно повторила Лидия.

– Девочки! – Вперед протиснулась мадам Фурнье, учительница французского. – Что вы тут делаете? Скоро начнется экзамен, пора строиться и заходить.

Толпа мгновенно рассеялась. Аврил отвернулась и поспешила занять свое место среди других учеников. Лидия смотрела, как они расступаются, чтобы пропустить ее. В сторону подруги Аврил даже не взглянула.

– Иди, иначе опоздаешь, – сказала Лидии мадам Фурнье. – Те, кто сдает общий экзамен, – в задних рядах, экзамен повышенной сложности – на первых партах. Ты же сдаешь усложненный? Мы должны организованно начать экзамен. Заходим спокойно и быстро. Да что с тобой? Ты что, не слышишь меня? Быстрее!

Как ей вообще удалось до сих пор не выронить пенал и бутылку с водой? Лидия подошла к своему месту в очереди – между Мэри Лавелль и Захарием Линтоном. Они тут же посторонились, и вокруг нее образовалась пустота. Лидия смотрела под ноги, чувствуя на себе взгляды толпы.

– Хорошо, теперь заходим в здание, – объявила мадам Фурнье. – Не разговариваем.

Лицо Лидии горело, а голова стала настолько тяжелой, что трудно было ее поднять. В тишине она чувствовала, как они смотрят, как дышат. Она практически слышала их мысли, витавшие в воздухе, улавливала многозначительные покашливания и суетливые движения. Медленно продвигаясь, ряд за рядом, вместе с другими, она дошла до парты со своим именем, номером, экзаменационными листами и стопкой разлинованной бумаги, ожидающей, пока на ней напишут ответы.

Ее парта была в начале класса. Перед Лидией в ряду сидели всего два человека, но она чувствовала груз взглядов всех сидящих сзади. Ей не было их видно, зато им было видно ее затылок, незащищенную шею. Они могли изучать ее и думать, какая она неполноценная, неправильная, испорченная. Лидия достала карандаш, ручку, маркер и заметила, что руки взмокли и дрожат.

Ей на парту положили лист с заданиями. Она подняла глаза и увидела мистера Грэхема, отчего ее словно окатило ледяной волной. Он улыбнулся ей и двинулся дальше раздавать задания.

– Можете начинать, – сказал кто-то, и Лидия открыла работу. Там было полно слов, черных линий на белом.

Ты все это время врала мне? Я считала тебя лучшей подругой.

За ней слышалось царапанье ручек по бумаге. Кто-то откашлялся. Кто-то открыл бутылку с водой. Перевернули страницу, потом еще одну. Она смотрела на свои руки на парте, но они словно принадлежали кому-то другому. Между рядами проходил кто-то в обуви с резиновой подошвой, задавая мягкий ритм, озвучивая все мысли в этой закрытой душной комнате. Врунья. Обманщица. Лесби. Извращенка. Эти экзамены определят твое будущее. Мне кажется, что я совсем тебя не знаю.

Лидия вскочила, резко отодвинув стул, спотыкаясь, выбралась из-за парты, пробежала по проходу, через дверь и из здания. К утреннему свету, подальше от мыслей, взглядов и слов – туда, где она могла укрыться!

– Лидия! – раздался позади нее мужской голос, глубокий и взрослый, не такой, каким она помнила голос отца.

Она не остановилась, но он поймал ее в нескольких метрах от здания. Рука на локте.

Мистер Грэхем. Она вздрогнула от его прикосновения.

– Лидия, – сказал он, слегка запыхавшись, его очки съехали с переносицы. – Что случилось?

– Мне нужно уйти.

– Ты заболела? Успокойся, скажи мне, что случилось. Ты можешь сделать перерыв и вернуться, это нормально, все будет в порядке.

– Я не хочу, чтобы все было в порядке. И не будет. Все рухнуло.

Он нахмурился, на его лице читались обеспокоенность и сочувствие. Конечно, не настоящие.

– Я понимаю, это очень на вас давит. Но ты справишься, я в тебя верю. Можешь рассказать мне, что случилось?

Все сообщения, все насмешки, глаза Аврил, наполненные слезами… Если она скажет мистеру Грэхему, он расскажет маме. Прошепчет после любовных утех.

– Лидия! – настаивал он. – Пожалуйста, объясни, что происходит.

– Хотите, чтобы я сказала вам, что не так? – огрызнулась она. – С чего вы решили, что поймете?

– Ну, я твой классный руководитель, но если ты больше хочешь поговорить с…

– А еще вы спите с моей мамой.

Она выпалила эти слова не потому, что верила в это, а чтобы шокировать, задеть, отогнать его, чтобы он оставил ее в покое. Но то, как он замер, как его рука, которой он хотел поправить очки, застыла у лица, показало ей, что все правда. От осознания этого она побледнела, у нее как будто земля ушла из-под ног.

– О господи… – выдохнула она. – Это правда. Вы спали с моей матерью.

– Лидия, я не… я не собирался…

– Вы случайно с ней переспали?

– Успокойся, пожалуйста.

Он быстро огляделся, чтобы убедиться, что их никто не слышал, и ей стало противно.

– Вы об одном думаете: как сохранить свой секрет. Вы не беспокоитесь обо мне, вас не волнует ничего, вас обоих!

Какая-то ее часть – та, которая еще могла рационально мыслить, – подумала, не слышно ли ее через открытые окна. Они стояли практически на том же месте, где она только что стояла с Аврил. На том же месте, где они стояли много лет назад, в тот первый день, когда вместе пошли в школу.

– Лидия, объясни, почему ты сбежала с экзамена. – Мистер Грэхем говорил спокойно. Пытался вести себя разумно. По крайней мере она стерла улыбку с его лица. – Если это из-за меня и Джо, это не должно…

Она отшатнулась, когда он произнес имя ее матери:

– Оставьте меня в покое! Просто оставьте меня наконец одну!

Лидия отвернулась и сорвалась с места. Миновала школьные ворота и неуклюже побежала по улице, прижимая руки к груди, будто ее ударили.

Невероятно, как мило и спокойно может быть дома без детей. На кухонном подоконнике тихо играло радио, и Джо слышала, как снаружи щебечет дрозд, вероятно, сидящий на яблоне. Было достаточно тепло, чтобы открыть все двери и окна, позволив ветерку с ароматом зелени гулять по дому. Хонор вышла на прогулку, а Айрис впервые пошла в садик вместе с Оскаром: в качестве первой попытки всего на два часа, три раза в неделю, с десяти до двенадцати. Когда Ричард забирал детей, дом казался Джо пустым, но два часа без них было идеально. Их запах оставался в доме, игры приостанавливались, а не заканчивались. Айрис пошла в садик с радостью, быстро потопав за старшим братом и, кажется, лишь раз весело сказав: «Нет!»

Хонор, возможно, предложила бы посидеть с детьми – кажется, у нее налаживается с ними связь, на что Джо даже и не смела надеяться. И они с Хонор, похоже, тоже пришли к какому-то новому уровню понимания после того, как вместе съездили навестить Адама. Хонор стала немного мягче. Она даже сказала: «Я была не очень добра к тебе, Джо». И Джо, хотя думала, что после всех этих лет враждебного отношения понадобится намного больше, обнаружила, что на самом деле этого единственного извинения, признания было достаточно.