Кара МакКенна - Трудное время

Я остановилась, интересно, в этом хоть есть смысл. Неважно. Это правда.

«Могу поспорить, когда ты на улице, твоя кожа загорелая и светится от пота. Могу поспорить, у тебя есть татуировки, на спине и плечах…» Я надеялась, он поймет, о чем я говорю. Надеялась, он почувствует мои глаза на себе, теперь, когда он будет заниматься по пятницам, женский восхищенный взгляд, разрезающий это море мужской враждебности. «Мне бы хотелось уложить тебя на кровать, и провести кончиками пальцев по этим рисункам, какими они будут, и спросить тебя, что они означают, и о мужчине которым ты был, когда их делал. Остался ли ты прежним, или изменился. Мне кажется, что я изменилась, с тех пор, как ты начал мне писать. Я чувствую себя живой, энергичной, и возбужденной, какой я еще не была месяц назад. Иногда я боюсь того, что чувствую, но мне нравится это больше, чем не чувствовать ничего.

Ты сказал, что не знаешь, что представляют женщины, когда думают о сексе. Я могу рассказать тебе, что представляю я».

В горле стал ком, голова шла кругом. Я чувствовала головокружение и возбуждение, словно он действительно был тут и прикасался ко мне.

«Ты представляешь нас у озера, на траве. Я иногда представляю нас в твоей камере. Я слышу гром снаружи. Ты сейчас в камере? Ты тоже его слышишь? Должно быть, в этом месте очень одиноко, но в тоже время оно лишено любой уединенности. Когда я представляю это, мы с тобой одни, и я даю тебе все то, что ты не можешь испытывать в этом месте. Мне хочется лежать с тобой на твоей кровати, и видеть твои глаза вблизи. Я вижу в них пожар, сидя напротив тебя за столом или находясь в одной комнате, и могу поспорить, если мы окажемся вместе на этой тесной кровати, то почувствую на своем лице настоящие языки пламени. Я хочу поцеловать тебя, и почувствовать, как сильно должно быть ты изголодался по женщине за эти годы. Я хочу просунуть руку между нашими телами, и найти твое возбуждение. Я хочу, чтобы ты ощутил сотни чувств разом — беспомощность и агрессию, нужду и настойчивость, благодарность и жадность. Все что, может почувствовать мужчина с женщиной.

А еще я хочу скверных вещей. Как ты будешь, нависать надо мной и твои бедра будут жестко вбиваться».

Я сделала глоток из запотевшего стакана воды со льдом, лихорадка сжигала меня заживо.

«Я хочу видеть все, что произойдет между нашими телами, как твое будет сливаться с моим. Насколько быстрым ты будешь, удовлетворяя меня. И насколько быстрым ты будешь, когда подойдет твоя очередь. Я хочу почувствовать, как сильно ты хочешь меня», — написала я дрожащими руками, «твоим членом». «Чувствовать, какой твердый, толстый, и горячий ты стал для меня».

Должна ли я сказать ему...? Нет, не должна. Но я сказала.

«Об этом я думаю, когда прикасаюсь к себе. Твое тело. Как ты будешь, выглядеть, занимаясь во дворе, и, как ты будешь, выглядеть, занимаясь мной. И о вещах, которые ты будешь говорить своим глубоким голосом. Ты считаешь, что мой акцент милый и женственный. Твоя полная противоположность для меня. Темный, жесткий и мужественный. Я хочу почувствовать все наши различия, пока мы будем трахаться».

Боже, я не в себе. Мои пальцы были скользкими на ручке. Я была мокрой между ног, просто от того, что излагала эти мысли. Я не могу на самом деле отдать ему это письмо — это толкнет нашу безумную аферу через край…, но я и не могла не закончить его.

Шесть дней, чтобы прийти в себя, напомнила я себе. Целых шесть дней.

«Когда я читаю твои письма, в своей голове я слышу твой голос. И я переигрываю их, когда прикасаюсь к себе. Я представляю все то, чем ты поделился, а так же любые физические вещи, которые я себе воображаю. Когда я кончаю, я всегда думаю, о твоих словах, и твоих глазах на мне — о тех частях твоего тела, о которых я наверняка знаю. Вот о чем я думаю, когда кончаю. О твоих глазах, словах, и голосе.

Надеюсь, это письмо найдет тебя в добром здравии, или, насколько это вообще возможно. Мы увидимся, когда судьбе будет угодно. А пока, я твоя на этих страницах.

Твоя дорогая. В любом угодном для тебя цвете».

Глава 6

Шесть дней, но я так и не пришла в себя.

На самом деле, я зашла еще дальше, и в среду днем отправилась по магазинам в несколько ближайших городов. У меня не было сексуального нижнего белья, и впервые за годы я подумала, что, возможно, пора поменять это. Конечно, я надену его для себя. Незаметно для Казинса, на свое странное свидание без партнера на моем диване. Но Коллиер попросил меня, а мне нравится делать то, что он просит, таким безопасным образом. Мне нравится позволять ему одевать меня.

Магазин «Victoria’s Secret»* ( Прим. с англ. — «Секрет Виктории» — одна из наиболее известных в мире компаний по продаже женского белья, базируется в Колумбусе, США). был словно волшебная, сказочная страна... буйство узоров, аромат цветов, кружева и яркий атлас. Жаль, что он не сказал мне, что именно предпочитал: ни цвет, ни стиль, ничего. Он не дал мне ни одной подсказки, но его слова заставляли меня чувствовать себя ужасно сексуальной.

Я бродила между стендами с товаром, пытаясь найти хоть что-то, что затронуло бы мой взор.

Что было бы самым эксцентричным, чтобы понравилось ему?

Я подумала о рубашке, цвет которой напоминал красные маки, возбуждающий, ярко-красный. Никакого камуфляжа или спортивных серых одеяний от «Cousins»* ( Прим. известный бренд спортивной одежды) . Итак, значится красный...

Но нет. Я остановилась на совершенно другом варианте. Свеже зеленый весенний.

Здесь не так уж и много травы...

Зеленый был цветом свободы, цветом лета, цветом вылазки на озеро, о которой он рассказывал. Цветом травы, когда он рассказывал, как бы положил поверх нее меня.

Я выучила все о растениях.

Как, должно быть, приятно просто взять и выйти на улицу.

Определенно, я выбрала.

Я схватила бюстгальтер своего размера, почти простой по сравнению с другими. Немного кружева на вершине чашечек и кружевные вставки на бедрах у подходящих трусиков. Не стринги — не думаю, что мне понравится провести долгую, жаркую смену в этих штуках, — но также не особо невинные сзади.

Твой личный сад, Эрик, подумала я, положив их на кассу, чувствуя себя блаженно и глупо, и приглушенно счастливой.

Если бы ты только смог навестить его.

Хотя, слава Богу, что ты не можешь.

***

В следующую пятницу перед тем, как отправиться в Казинс, я запечатала письмо и подписала «Отопление и Сантехника Даррен», указав свой адрес внизу. Наклеила марку. Если вдруг Шонда увидит его в моей записной книжке, я скажу, «О, я собиралась забросить его на почту. Мне нужно починить трубу».