Мейв Бинчи - Музыка дождя

У отца Херли было где остановиться в Лондоне, он говорил об этом месте как о чем-то среднем между роскошной гостиницей и клубом для джентльменов. На самом деле это был религиозный дом — настоящий оазис, куда возвратиться после долгого дня в шумном городе было одно удовольствие. Отец Херли немного устал уже с утра, но он знал, что может вернуться сюда и отдохнуть.

Его друг Дэниэл Хейес, директор дома, с полуслова понимал все, поэтому ему даже не приходилось ничего объяснять. Не надо было объяснять и той ночью, когда он поинтересовался у отца Херли о его племяннике. Дипломатично отец Херли сменил тему. Отец Хейес чувствовал, что его другу было не по себе от приближающейся серебряной свадьбы.

— Не могу объяснить тебе, Дэниэл, они прекрасная пара… она — настоящая дублинка… А он — алмаз неграненый с запада Ирландии, который приехал без гроша за душой. В любом случае эта история стара как мир: она была беременна, а я знал семью, ее семью, и мог обвенчать их как можно скорее.

— И ты обвенчал?

— Конечно, что еще нам оставалось делать в те дни? Прикрыть позор, спрятать грех, решить проблему как можно скорее.

— И разве это не помогло? Они разве до сих пор не вместе?

— Да, Дэниэл, знаю, но что-то странное есть в этом. Ребенок у них так и не родился.

— Что?

— Потом, потом родились трое, но не тогда. Они притворились на свадьбе, как будто играли в спектакле…

— Думаю, так поступают многие.

— Да, многие, а еще бывают случаи, когда мы играем роль священников. Но ты ведь понимаешь, что я имею в виду? Словно все не было на самом деле. Словно, когда Дейдра посылает мне фотографии с пикника, она пытается что-то доказать.

— Доказать что?

— Боже, я не знаю. Не знаю, они нормальная семья или нет.

— Возможно, они просто несчастливы, — сказал Дэниэл Хейес. — Многие люди несчастливы, я серьезно. Они женятся, а у самих такие смешные представления о браке.

— Никогда не думал, что эти праздники будут мне так в тягость, — грустно сказал отец Херли.

— Конечно, когда все получается, это лучшее, что может быть в жизни, это настоящая дружба, ты доверяешь другому человеку… В нашей семье такого никогда не было, Джеймс. Но у твоей сестры было так, да? Я помню, ты говорил мне, что у нее прекрасные отношения с мужем, что они знают наперед, что скажет другой, а когда они и впрямь произносили это, то улыбались, радуясь своей догадке.

— Это правда, но их жизнь была нелегка.

Отец Хейес перебил его:

— Конечно нет. Но мы ведь говорим именно о таких отношениях… Это поддерживало их в непростых ситуациях. Ты же не наблюдаешь ничего подобного в браке, на празднование юбилея которого отправляешься в Пиннер.

Отец Херли отвлекся.

— Нет, там будет много пустых фраз, как и четверть века назад.

— Ах, вот зачем мы здесь, Джеймс, — рассмеялся его друг. — Если уж священники не могут сделать пустые слова убедительными, кто тогда может?

Банкетная служба прибыла в три. Обо всем договорились несколько недель назад, но Филиппа, возглавлявшая прибывшую группу, сразу могла разглядеть нервного заказчика. А у миссис Дойл были все признаки человека, способного устроить много шума из ничего. В первый час они подадут канапе и напитки, потом праздник переместится в церковь, где состоится служба и где Дойлы снова поклянутся друг другу в вечной любви. Потом они вернутся на Розмери-Драйв около семи. Подадут еще напитки, и будет накрыт шведский стол: лосось и холодный цыпленок с соусом карри. И еще подадут теплый хлеб. Филиппа оглядела дом и смерила взглядом плиту и решила, что с горячими блюдами лучше не связываться. Она убедила хозяйку, что приглашенные оценят еду.

Филиппа разгружала свой фургон, а сама надеялась на то, что появится кто-нибудь, кто мог бы отвлечь эту женщину со свежеуложенными волосами и невысохшим маникюром. К счастью, вскоре появилась ее дочь — темноволосая девушка с умным лицом. Она несла свою одежду на вешалке. В окно кухни Филиппа видела, как она поблагодарила мужчину, который привез ее. Девушка наклонилась к мужчине и поцеловала его. Филиппе нравилось подобное. Это было так не похоже на то, что она обычно видела в тех домах, где ей приходилось работать.

Если бы не эти юбилеи, свадьбы, проводы на пенсию, где еще ей бы пришлось работать? Она подумала, что миссис Дойл и ее муж успеют разругаться как кошка с собакой. До того, как доедут до церкви и снова признаются всем, что готовы любить друг друга до смерти. Как будто это не было и так понятно! Как будто они были нужны кому-то еще! В любом случае думать надо не об этом. Надо распаковывать, накрывать на столы или приготовить чай для матери с дочерью.

— Мама, ты выглядишь просто потрясающе, — сказала Анна. — У тебя на лице ни складочки. Ты словно молодая девушка.

Дейдра была польщена.

— Ну прекрати, ты преувеличиваешь.

— Нет, я правда так думаю. А твоя прическа… Такие элегантные локоны!

Дейдра посмотрела на короткие блестящие волосы своей дочери.

— Конечно, если бы ты тоже ходила к парикмахеру время от времени, ты бы выглядела лучше. Конечно, вымыть голову утром — это несложно…

— Знаю, мама… Ой, посмотри, как это мило — чай. Ну разве это не красота!

— Хотела бы я, чтобы твой отец вернулся, он опоздает. Не знаю, зачем ему понадобилось идти к Пателю…

— Не к Пателю, а в центральный магазин Розмери. Мама, папа — совладелец, а по субботам там много работы, поэтому понятно, что он будет помогать Сурешу и скоро вернется. Ты же знаешь папу.

— Когда приезжает Брендон?

— Он будет здесь с минуты на минуту. Он немного прогуляется, чтобы не приезжать слишком рано.

— Боже, неужели он и вправду приедет…

— Конечно, он останется на два дня.

— Почему он не может жить в своем доме?

— Мама, Брендон вернулся, разве мы все не этого хотели? Он живет у меня, потому что так проще. Он будет приезжать к тебе каждый день.

— Папа мог бы убрать из его комнаты коробки и папки.

— Это больше не его комната, так же как моя — не моя больше. Было бы глупо ждать, что мы вернемся туда. Гораздо правильнее будет сделать из них кабинеты и хранить там бумаги.

— И комната Хелен тут, но она постоянно в монастыре.

— Для Хелен всегда хорошо бы сохранить угол, где она могла бы прилечь, никогда не знаешь, понадобится ли он ей.

— Как ты думаешь, мне стоит сейчас переодеться?

— Почему бы тебе не подождать, мама, мы быстро вспотеем, если сразу же нарядимся.

— Надеюсь, что все пройдет хорошо.

— Все будет прекрасно. Все, кого ты хотела бы видеть, приедут. Они все будут приятно удивлены.

— Мы никого не будем удивлять, — уверенно сказала Дейдра.

— Конечно нет, зачем нам это? — сказала Анна, не веря, что ее мать могла говорить это серьезно. В чем тогда был смысл всего этого, если не желание пустить пыль в глаза, показать бабушке О’Хейген, где они живут, дать понять Морин Бэрри, что и в Пиннере можно веселиться, доказать Фрэнку Квигли, что, хоть Десмонд и не женился на дочке начальника, они жили все равно неплохо. Показать отцу Херли, какую размеренную католическую жизнь они вели. Показать соседям, каких гостей они могли собрать — тридцать человек, и банкетную службу, и речи, и шаманское. Зачем было все это, если не для того, чтобы удивлять и поражать?