Гуго Вормсбехер - Шаг влево, шаг вправо...

Альманах позволил наконец-то сделать рывок вперед и прозе. С первого его номера в нем публиковались романы и повести — то, что практически не могло быть опубликовано из-за своего объема в газетах. Всего за восемь лет в нем появилось пять романов: крупнейший из них — роман Г.Завацкого "Своими руками", вырванный практически из небытия (узнал ли бы кто о нем, будь альманах создан года на три позже?), романы Александра Реймгена "Вкус земли" и (в сокращении) "Под полными парусами", Вильгельма Брунгардта "Себастьян Бауэр" и Андреаса Закса "В вихре времени"; 13 повестей: Рейнгардта Кельна "Через школу жизни", Роберта Вебера "Поездка в прошлое", Айво Кайди "Смертный приговор", Йозефа Каппа "Письма из комсомольской юности", Герольда Бельгера "Голос осени" и "Там, в долине", Виктора Клейна "Седьмой прыжок", Карла Шифнера "Эхо души", Доминика Гольмана "Красные всадники", Фридриха Сиптица "А в сердце была Москва", Корнея Нойфельда "Только один год", Фридриха Крюгера "Так это было", и моя повесть "Наш двор"; 3 пьесы: Алексея Дебольского "Великое испытание", Бориса Дубровина "Белая гвоздика", Ирены Лангеман "Как часто в кругу друзей…" и ряд рассказов.

Ни один этап в послевоенной советской немецкой литературе не отмечен таким обилием (разумеется, относительным) крупноформатной прозы как этот, самый короткий. Вызван был такой "скачок" не только накоплением значительного материала в предшествовавшие двадцать пять лет, ростом творческой активности писателей в связи с открывшимися новыми возможностями для публикации, но и постепенным раздвижением, уже изнутри, самой литературой, своих рамок. Дело в том, что после 1972 года, когда был отменен существовавший тридцать лет запрет немцам возвращаться в места, откуда они были высланы, и им приходилось жить повсюду на "родных просторах", слово "Волга" постепенно становилось (в "Нойес лебен" и в "Хайматлихе вайтен", но не во "Фройндшафт") опять цензурным. В 1978 году первого главного редактора "Нойес лебен", Г.Ф.Пшеницина, многое сделавшего для советской немецкой литературы и для формирования сильного редакционного коллектива, сменил, после ухода его на пенсию, В.И.Цапанов, в молодости тоже сотрудник "Теглихе Рундшау". Он был "спущен" в редакцию из аппарата ЦК КПСС. Не обладая необходимой профессиональной и журналистской подготовкой, он обладал двумя качествами, которые в определенной степени оказались тогда полезными: отсутствием особого страха перед нетаинственными для него "аппаратчиками" и ярко выраженным честолюбием. Человек активный и деятельный, хорошо знакомый с "кухней" прохождения и утверждения бумаг "наверху", обладающий большим упорством, он брался за решение вопросов, которые раньше "не проходили", и нередко решал их, что приводило одновременно к стремительному росту самомнения и всё большей потребности в похвалах.

Именно при В.И.Цапанове был "пробит" альманах и увеличен гонорарный фонд литературной полосы "Нойес лебен". Очень осторожный вначале, главный редактор постепенно стал проявлять больше смелости и в публикациях. Метод решения вопроса о публикации материалов был часто довольно прост: стоило подчиненному выразить сомнение (искренне или нарочитое) в возможности опубликования "такого" материала, как главный редактор загорался и высказывал "свое" мнение, т. е. противоположное. Поэтому хороший материал лучше было не хвалить, если хотелось, чтобы он увидел свет.

Так как альманах был создан при редакции газеты "Нойес лебен" (для его выпуска был создан еще один "отдел" из трех человек), то он тоже подчинялся главному редактору газеты (кстати, именно В.И.Цапанову принадлежит основная заслуга в названии альманаха). Советская немецкая публицистика постепенно и в "Нойес лебен", и в "Хайматлихе вайтен" стала раздвигать свои границы, уже вплотную подходя к довоенной истории советских немцев и периоду трудармии. Естественно, показывая вначале только положительное содержание в них: участие в гражданской войне, успехи коллективизации, вклад трудармейцев в дело Победы.

Очень большую роль в прокладывании пути для художественной литературы и освоения для нее новых территорий сыграл исторический раздел альманаха. Именно в нем, в статье Германа Колоярского "Изобразительное искусство немцев Поволжья" (№ 1/1983) практически впервые за сорок два послевоенных года появилось упоминание об АССР немцев Поволжья. Статья проходила из-за этого очень трудно, и опять же только известные черты характера В.И.Цапанова позволили ей появиться с этой давно не виденной советскими немецкими читателями аббревиатурой.

Уже в третьей книжке альманаха (№ 1/1982) появилась обзорная статья Иоганна Кроневальда "На трудовом фронте" (слово "трудармия" было еще в запрете), в которой хоть и не говорилось о действительном положении советских немцев в годы войны, о трудармейских лагерях и неисчислимых их жертвах, всё же тема была затронута основательно: показаны масштабы "участия советских немцев в трудовом подвиге всего советского народа в годы войны".

Во втором номере следующего, 1983 года, было опубликовано большое исследование Иоганна Виндгольца о народной музыке советских немцев. Ещё через год — замечательная статья искусствоведа Ингрид Соловьевой-Волынской о творчестве и трагической судьбе крупнейшего советского немецкого художника, заслуженного художника АССР НП, Якова Вебера. Статьи эти открывали читателям их недавнее еще прошлое, о котором многие из них ничего не знали, как полнокровную, всесторонне развитую жизнь, такую же, как и у других советских народов. И если отметить, что с первого номера альманах регулярно публиковал материалы по истории советских немцев начиная от указа Екатерины II, по которому в 1764 году приехали в Россию первые из предков советских немцев, и до Октябрьской революции, — то, видимо, будет понятным, что альманах своей публицистикой и историческими материалами не только прорубал окно в 40-летней стене, отделявшей прошлое советских немцев от их настоящего, но и формировал совершенно новое состояние у читателей. Они начинали чувствовать себя не свалившимися с Луны людьми без прошлого, без истории, людьми, знающими только, что они "пособники фашистов"; и не потомками военнопленных, как их до недавнего времени воспринимали даже иные партработники, а людьми, имевшими когда-то свою государственность, историю и культуру, в течение более двух веков теснейшим образом связанные с историей и культурой России. Формирование ощущения полноценного человека — так, наверное, можно определить этот "попутный" результат публицистики и исторических материалов тех лет.

"Новые территории" стала активно осваивать художественная литература. История переселения предков советских немцев в Россию в ХУШ веке стала темой романа "Себастьян Бауэр" совершенно не известного до этого в советской немецкой литературе автора, Вильгельма Брунгардта; действие романа происходит как в Германии, так и в первые трудные десятилетия после прибытия немецких колонистов на Волгу. Роман А.Реймгена "Вкус земли", пусть и пунктирными, но достаточно зримыми штрихами провел линию от предоктябрьских лет через весь довоенный период, через военные годы до шестидесятых годов, показывая через историю одной советской немецкой семьи фрагменты истории советских немцев вообще.