Алан Силлитоу - В субботу вечером, в воскресенье утром

— Все скрытничаешь, — без улыбки бросила она. — Никогда никому ничего не скажешь.

— А что толку? Калитку лучше держать на замке.

— Ничего подобного, — отрезала она. — Меня ты прикармливаешь, как собачку.

— Я тебе все сказал, как было, — упрямо повторил Артур, не желая ввязываться в спор.

— Врешь! — возмутилась она. — И сам знаешь, что врешь.

Гад я все-таки, подумал Артур, ведь она для меня много сделала, а вслух сказал:

— Правда тебе не понравится.

— Неважно. — Она прикрыла его руку ладонью.

Важно — не важно, значения не имеет, и он сказал:

— Меня двое бугаев отделали. Я долго трахался с двумя замужними женщинами. Ну, они узнали и выследили меня. Двое на одного. По одному-то я бы с любым из них справился.

Дорин убрала руку.

— Что, и когда встречался со мной, тоже?

— Естественно. — Ему захотелось сделать ей больно. Неужели два и два в уме не может сложить?

Она с оскорбленным видом отвернулась от него.

— Мог бы и пораньше сказать.

Ему было противно слушать ее и противно слушать себя. Может, он и не очень хорошо с ней поступает, но ведь они друг другу ничего не обещали.

— Забудь, — миролюбиво сказал он. — Теперь все это позади.

— Может быть. — Она повернулась к нему, ожидая, что он скажет что-то еще, быть может извинится. Но он решил, что и так сказал достаточно, пожалуй, даже слишком много. А впрочем, лучше покончить со всем этим сейчас, раз и навсегда.

— Словом, теперь ты знаешь, как это было, — заключил он. — Но больше ни с одной из этих женщин я встречаться не собираюсь. Эта игра того не стоит. — Он потрогал шрам на лбу.

— Выходит, эти две женщины на Гусиной ярмарке тебе не кузины?

— С чего это ты взяла? — грубо возразил он. — Именно что кузины. Не такой уж я враль. — Он ей палец протянул, а она всю руку отхватить норовит.

— Ничего подобного, — сказала она, — но ты совершенно не должен мне что-то объяснять. Мне просто не нравится, когда ты врешь.

— Ладно, твоя взяла, — обозлился Артур. — Но не забывай, у нас не было помолвки или чего там еще.

Своя логика, хоть и дурная, в этом рассуждении, следует признать, имелась. Тем не менее Дорин начала:

— Пусть даже так, но…

— Но я рад, что ты меня навестила, — весело подхватил он. — Не знаю, сколько бы еще провалялся, если бы ты не зашла.

— Просто хотела узнать, как ты себя чувствуешь. На прошлой неделе ты прямо умирал.

Он подвинулся на край кровати и оказался почти вплотную к ней. Пальто у нее было расстегнуто, под ним виднелась зеленая блузка, и он потянулся в вырез ладонью, но она отвела ее.

— Чтобы убить меня, двух вояк мало, — бодро заявил он.

— Наверное, — согласилась она, вновь стараясь увернуться от его вездесущей ладони, — но мне надо было знать, что с тобой случилось, потому что я волновалась. Ты мне нравишься, Артур, и все это время я надеялась, что с тобой ничего страшного не стряслось, что ты жив и вообще все порядке. Когда я на прошлой неделе дотащила тебя до дома, твоя мать посмотрела на меня как на злодейку, будто это я во всем виновата. Ну, я и ушла сразу. Но сегодня она подобрее.

Он взял ее за руку, и они проговорили еще час.

— В понедельник в кино сходим, — сказал он, когда она поднялась, застегнула пальто и сделала шаг к двери. — В семь увидимся или, если хочешь, раньше.

— Давай в семь, тогда я чаю успею попить. После работы я всегда голодная. — Она наклонилась, чтобы поцеловать его, и он, высвободив руки из-под одеяла, крепко обхватил ее за шею и талию.

— Иди ко мне, цыпленок, — прошептал он, чувствуя жар ее поцелуя.

— Не сейчас, Артур, не сейчас.

Понедельник был не за горами, возможно, время пролетит быстро.

Он отдернул палец от дрели. Под мозолистой белой кожей быстро набух бугорок крови, его прорвало, и кровь потекла по руке. Он вытер ее смятой промасленной тряпкой. Порез небольшой, но крови вытекло много, она залила всю ладонь и дальше, до запястья. Он отвел поврежденный палец вниз, к полу, подальше от обнаженной мускулистой руки, и, выругавшись, что приходится терять время, направился в пункт первой помощи на перевязку. Он находился в противоположном конце фабрики, и Артур быстро зашагал по проходу. Палец он по-прежнему держал отведенным вниз, и кровь беспрепятственно капала на пропитанный смазкой пол коридора. Поворачивая за угол, он увидел Джека.

Артур остановился, посмотрел, как тот закуривает сигарету. Джек неторопливо чиркнул спичкой и раскурил сигарету тщательно, так, чтобы, коль скоро уж он занялся этим делом, все шло как положено. Это была работа, и выполнял ее Джек, как любую другую работу, медленно и основательно. Он бросил спичку на пол и, прежде чем направиться дальше, поднял голову и увидел Артура. Как ни странно, встреча эта, казалось, поразила Джека. Он побледнел.

Артур, в свою очередь, тоже непонятно почему, не испытал от нее ни малейшей радости, даже не поздоровался, а только спросил, заметив разлившуюся по лицу Джека бледность:

— Что-нибудь не так? Может, соли нюхнуть хочешь? — И в следующее же мгновенье, не успев дать себе отчета, зачем это делает, насмешливо бросил: — Может, ты решил, что они меня прикончили?

Джек не мог выговорить ни слова, и вид у него был такой, словно ему веревку на шею набросили. Кто еще, кроме него, две недели назад мог настучать армейским, что в пятницу, тогда-то и тогда-то, он будет там-то и там-то?

— Прикончили? — переспросил Джек. — Не понимаю, о чем ты.

— Ничего удивительного, — сказал Артур. — Такой уж ты малый. Тебя надо мордой во что-то ткнуть, вот тогда ты завизжишь, как свинья резаная.

В коридоре они были одни, и оба одновременно обратили на это внимание. Артур стиснул руку, всю в крови от пореза. А впрочем, подумалось ему, оно того не стоит: да, око за око, зуб за зуб, но хватит, он уже и без того нахлебался.

— Что же тебя, слабак ты несчастный, даже на то не хватает, чтобы правду сказать? — бросил Артур.

Джек подался назад и что-то пробормотал, но что именно, Артуру было неинтересно. Они отступили к стене, пропуская тележку с хромированными велосипедными рулями, молча смотрели друг на друга, Джек — не в силах оторвать взгляда от пальца Артура, от алмазов и жемчужин крови, падающих одна за другой на пол. Каждая новая капля вызывала у него желание зажмуриться.

— Положим даже, я сказал им, где ты будешь в тот вечер, что с того? — сказал Джек с некоторым раздражением. — Не надо было тебе с Брендой гулять. Это неправильно.

Артуру неудержимо захотелось ударить его, прогнать пинками по всей фабрике, из одного конца в другой. Джек почувствовал это и отвернулся, глядя вслед заворачивающей за угол грузовой тележке. Нет, не здесь, подумал Артур. Прихвачу его так же, как армейские прихватили меня, где-нибудь на улице в темноте.