Габриэлла Зевин - Повседневная логика счастья

Всю весну Амелия проходила в туфлях-балетках и посвятила магазину «Книжный остров» гораздо больше времени, чем того требовала ее работа. Шеф если и заметил это, виду не подал. Книжный бизнес был и остался уделом джентльменов. Кроме того, Эй Джей Фикри заказывал у издательства «Найтли» рекордное количество книг, опережая чуть ли не все магазины Северо-Восточного коридора страны. Что именно стояло за ростом цифры продаж — любовь, коммерция или то и другое — шефа не волновало.

— А что, если посоветовать мистеру Фикри установить над стендом «Найтли пресс» небольшой прожектор? — как-то предложил он Амелии.

Той же весной, провожая Амелию на паром до Хайанниса, Эй Джей поцеловал ее и сказал:

— С твоей работой на острове жить нельзя. У тебя слишком много разъездов.

Амелия со смехом отстранилась от него.

— Так-то ты предлагаешь мне перебраться к тебе?

— Нет, просто я… Я думаю, что тебе невыгодно переезжать на Элис.

— И правда, невыгодно, — согласилась Амелия и накрашенным ногтем нарисовала у него на груди сердечко.

— Какой это оттенок? — спросил Эй Джей.

— «Розовые очки».

На пароме дали сигнал к отплытию, и Амелия поднялась на борт.

Той же весной, дожидаясь междугороднего автобуса, Эй Джей сказал Амелии:

— Три месяца в году на Элис вообще не попасть.

— В Афганистан и то легче, — кивнула Амелия. — Кстати, я в восторге, что мы говорим об этом на автобусной остановке.

— Я до последней минуты стараюсь об этом не думать.

— Похвальная стратегия!

— Я так понимаю, тебе она не нравится. — Он взял ее за руки. Руки у нее были крупные, но очень красивой формы. Руки пианистки. Или скульпторши. — У тебя руки художницы.

Амелия закатила глаза.

— И мозги книжного распространителя.

Ногти она накрасила ярко-лиловым лаком.

— Какой оттенок на этот раз? — спросил Эй Джей.

— «Дорожный блюз». Да, пока не забыла. Ты не против, если я накрашу Майе ногти? Она давно меня просит.

Той же весной Амелия сводила Майю в парфюмерный магазин и разрешила выбрать любой лак на ее вкус.

— А ты как себе выбираешь?

— Иногда прислушиваюсь к тому, как я себя чувствую, — сказала Амелия. — Иногда прикидываю, как мне хотелось бы себя чувствовать.

Майя изучала ряды стеклянных флаконов. Сначала она потянулась за красным, но, подумав, поставила его на место и сняла с полки переливчато-серебристый лак.

— Очень красивый. А теперь самое интересное. У каждого цвета есть название, — сказала Амелия. — Переверни флакон.

Майя так и сделала.

— Это же название книги! «Жемчужный рассвет», — прочитала она. — А твой как называется?

Амелия выбрала бледно-голубой.

— «Думай о хорошем».

В воскресенье провожать Амелию пришла с Эй Джеем и Майя. Она обняла ее обеими руками и стала просить не уезжать.

— Самой не хочется, — сказала Амелия.

— Тогда почему ты уезжаешь? — спросила Майя.

— Потому что я живу не здесь.

— А почему ты живешь не здесь?

— Потому что я работаю в другом месте.

— Ты могла бы работать в магазине.

— Сомневаюсь. Твой папа меня убил бы. И потом, я люблю свою работу.

Она посмотрела на Эй Джея, но тот не отрывал глаз от телефона. Раздался гудок парома.

— Попрощайся с Эми, — сказал Эй Джей Майе.

Уже с парома Амелия крикнула:

— Я не могу уехать из Провиденса! Ты не можешь уехать с Элиса. Это тупик.

— Да, — согласился Эй Джей. — Какой у тебя сегодня лак?

— «Думай о хорошем».

— Это намек?

— Нет.

Той же весной мать сказала Амелии:

— Ты сама себя обманываешь, Эми. Тебе тридцать шесть, и ты не молодеешь. Если ты хочешь детей, пора перестать тратить время на отношения, не имеющие никакой перспективы.

— Ты обманываешь Майю, — сказала Эй Джею Исмей. — Зачем ты впускаешь Амелию в свою жизнь, если не планируешь серьезных отношений?

— Женщин, ради которых стоит менять образ жизни, не существует, — утверждал Дэниел.

Июньское тепло заставило Эй Джея и Амелию на время забыть об этих и других замечаниях. Амелия привезла осенний каталог и осталась на Элисе на две недели. Она носила полосатые шорты и шлепанцы с маргаритками.

— Наверное, летом мы будем реже видеться, — сказала она. — У меня пойдут сплошные разъезды, а в августе мама собирается погостить.

— Я сам могу к тебе приезжать, — предложил Эй Джей.

— До августа меня и дома почти не будет, — сказала Амелия, — а у мамы характер еще тот.

Размазывая по ее сильной мягкой спине солнцезащитный крем, Эй Джей пришел к окончательному выводу, что не может без нее жить. И решил, что должен так или иначе заманить ее на Элис.

Не успела Амелия переступить порог своего дома в Провиденсе и включить компьютер, как Эй Джей уже звонил ей по скайпу.

— Я вот что подумал… Почему бы нам не пригласить Леона Фридмана на автограф-сессию? Лучше всего в августе, пока в городе много курортников.

— Ты же ненавидишь курортников, — сказала Амелия. Эй Джей не раз возмущался при ней туристами, летом наводнявшими остров Элис. И правда, родители заходили к нему в магазин с детьми прямиком от мороженщика и разрешали своим отпрыскам носиться по залу и хватать книги грязными руками; участники театрального фестиваля громко переговаривались и смеялись в голос; сезонные рабочие с юга почему-то считали, что еженедельное купание в море заменяет им все гигиенические процедуры.

— Ничего подобного, — возразил Эй Джей. — Я часто на них жалуюсь, что да то да, но продаю им довольно много книг. Еще Ник говорила, что авторов, вопреки расхожему мнению, лучше всего приглашать в августе. Людям в это время нечего делать, и они маются от скуки — настолько, что готовы ходить даже на встречи с писателями.

— Встречи с писателями! — повторила Амелия. — То еще развлечение!

— С «Настоящей кровью», конечно, не сравнить.

Амелия пропустила его шпильку мимо ушей.

— Хотя лично мне они нравятся.

Когда она только начинала сотрудничать с издательством, ее тогдашний бойфренд пригласил ее в культурный центр «92-я стрит Y» на платный авторский вечер Элис Макдермотт. Амелия читала «Очаровашку Билли», и книга не произвела на нее впечатления. Однако, послушав отрывки из нее в авторском исполнении — писательница не только сопровождала свою речь жестикуляцией, но и выделяла интонацией отдельные слова и выражения, — Амелия убедилась, что плохо поняла смысл романа. После окончания встречи, пока они шли к метро, бойфренд извиняющимся тоном сказал: «Прости, пожалуйста. Кажется, я испортил тебе вечер». Через неделю Амелия с ним порвала. Да, она была тогда совсем молодой и непомерно высоко задирала планку.

— Хорошо, — сказала она. — Я свяжу тебя с отделом пиара.

— Надеюсь, ты тоже приедешь?