Елена Артамонова - Исповедь Дракулы

Небо на востоке серело. Предрассветный холод сковал землю, сделал хрупкими ломавшиеся под ногами травинки. Силуэт грозной крепости ясно вырисовывался на фоне серого неба, притягивая к себе взгляды и пробуждая в душе отчаянный азарт готового ринуться в смертельную схватку воина. Два всадника в блестящих доспехах издали рассматривали вражеские укрепления.

– Бухарест по праву считают самой надежной и укрепленной крепостью на границе Османской империи. Его нелегко будет взять.

– Не знаю, Гергина, прав ли ты. Не стены, но люди определяют неприступность крепости, а теперь, после того, как мы взяли Тырговиште, вряд ли в войске Басараба Лайоты царит крепкий боевой дух. Хотя, с другой стороны, князя загнали в угол, а значит, он будет сопротивляться яростно и отчаянно, пока его не предадут самые верные люди. Или он бежит… Но этого, Гергина, мы не должны допустить! Врага надо уничтожать сразу, не раздумывая, иначе однажды он обязательно придет за тобой. Принеси мне голову Лайоты, Гергина!

– Слушаюсь, твое высочество.

– Я рассчитываю на тебя, но остерегайся Батори, – от этого «союзника» больше проблем, чем от всех врагов вместе взятых.

– Драгомир не сомневается в том, что Батори плетет интриги, встречаясь с лазутчиками Лайоты, и сам думаю так же. Этот венгр нам только палки в колеса вставляет, да и взгляд у него слишком честный, а речи сладкие, – не люблю таких людей. Они насквозь лживы. Тот, кто кажется слишком хорошим, на самом деле плох. Эх, если бы можно было от него отделаться…

– Нельзя, Гергина. До тех пор, пока я не верну себе престол, нам придется исполнять все прихоти короля.

Всадники замолчали, продолжая рассматривать крепость. Солнце поднималось быстро, и первые его лучи уже озарили верхушки сторожевых башен. Осень приносила умиротворение. Однако утренний покой был обманчив – в любую минуту тишину могли сменить воинственные крики, звон стали, ржание обезумевших в хаосе боя лошадей. Война пришла бы на смену миру, смерть – жизни, стоило только отдать приказ. Но Дракула медлил, задумчиво глядя на крепость, которую сам заложил чуть больше десяти лет назад. Нет, никому не дано было предугадать свою судьбу и то, куда приведет дорога жизни. Никому… Разве Влад Дракула мог подумать, что ему предстоит под венгерскими знаменами освобождать родную землю? Разве предполагал он, что когда-то начнет опасаться своего друга Штефана? А теперь Влад часто задавал себе вопрос, спрашивая, кто первым предаст его – враг Батори или друг Штефан?

Отношения с Молдовой складывались непросто. Потерпев поражение при Разбоенах, Штефан посчитал виновником своих неудач Дракулу, который не пришел на помощь вовремя. Оба прекрасно знали, что расстановка сил в этой политической игре зависела не от них, но князь Молдовы предпочитал выглядеть обиженным. Тем не менее тридцатитысячная смешанная венгерско-валашско-сербская армия, выйдя из Брашова осенью этого года, соединилась в долине реки Ойтуз с пятнадцатитысячным войском Штефана, и союзники начали совместное наступление на Валахию.

Стоя под стенами Бухареста, Дракула вспоминал недавний захват Тырговиште. Сопротивление было упорным, но пролитая в городе кровь казалась лишь малым ручейком в сравнении с кровавым потоком, что омыл валашскую столицу четырнадцать лет назад. Ворвавшись в Тырговиште, Дракула квартал за кварталом, шаг за шагом продвигался к сердцу страны и средоточию власти – княжескому дворцу, но, войдя в него, так и не смог получить главной добычи – князь Басараб Лайота ухитрился ускользнуть из столицы, бежав в Бухарест. Погоня продолжилась, круг почти замкнулся, действия противника были очевидны и предсказуемы, однако, как в такой ситуации могли повести себя его союзники, Дракула не знал.

– Батори… – едва слышно пробормотал он. – Батори…

– Что, твое высочество? Я не расслышал.

– Снова припомнил нашего командующего. Мысли о нем не дают покоя! Как бы он не перешел на сторону Лайоты. Где, как не в суете боя, легче предать, а потом замять дело, сославшись на неразбериху? Хочется верить, что мы его обыграем. Держи ухо востро.

Кони двух всадников легкой рысью понеслись к лагерю, а вскоре раздалась команда к началу штурма. Загрохотали пушки, стены крепости покрылись пушистыми облачками дыма и пыли, кое-где взвились в небо языки черно-желтого пламени. Нападающие не жалели пороха и ядер, обстоятельно подготовившись к длительному обстрелу самой укрепленной валашской крепости. Но те, кто укрылся за стенами Бухареста, отвечали довольно вялой стрельбой, почти не причинявшей вреда готовым иди на штурм отрядам. Прогноз Дракулы оказался близок к истине, – приверженцы Лайоты прекрасно понимали, что в княжестве грядет смена власти, а потому не горели желанием отдавать свои жизни за заведомо проигравшего кандидата. Выждав немного, Влад пришпорил коня и первым ринулся к окутанной дымом крепости. Равнину огласили боевые кличи, и атака началась…

Круживший над полем битвы орел увидел как тысячи крохотных человеческих фигурок устремились к стенам города, как некоторые из них падали, сраженные стрелами или разорванные на куски пушечными ядрами, а уцелевшие, пренебрегая смертельной опасностью, продолжали бежать вперед. Вот ударил в окованные железом ворота крепости таран, вот содрогнулись дубовые створки и длинные щепки полетели во все стороны, раня, словно острые стрелы… Могли ли ворота противостоять натиску охваченных яростью воинов? Недолго. Вскоре самые отчаянные смельчаки во главе со своим князем ворвались в Бухарест, и на их клинках заалела дымящаяся кровь врагов… Упорно оборонялись только турки, до конца исполняя свой долг перед грозным, находившимся недосягаемо далеко султаном, остальные же защитники крепости поспешно складывали оружие, отдаваясь на милость победителям.

А Дракула отчаянно стремился во дворец, туда, где, скорее всего, мог скрываться Лайота. Но планы князя нарушил как из-под земли выросший Гергина.

– Лайота и горстка турков окружены, прижаты к реке, и бежать им некуда, – едва отдышавшись, сообщил он. – Их песенка спета, если только они не прорвут левый фланг.

– Отлично! От нас им не уйти!

Обрадованный Дракула ринулся вслед за соратником, однако на месте его ждало разочарование. Мгновения удачи были скоротечны, и то, что обещало стать скорой победой, порой оборачивалось поражением. Среди дымящихся развалин какого-то дома лежало только несколько трупов, да стонала пара раненых – больше никого поблизости не было.

– Где же они?.. – растеряно, ни к кому не обращаясь, пробормотал Гергина.

– Ушли, – констатировав очевидное, произнес князь, с досадой бросив на землю обнаженный клинок. – Ушли, черт бы их побрал!