Александр Яковлев - Осенняя женщина [Авторский сборник]

— Да? Облака? Не веришь? — Юрка вскакивает с табурета. — И мамка видела. Она утром папке рассказывала.

— А папка, что же, не видел?

— Да они пили с дядей Женей, — отмахивается Юрка. — А мамка так даже напугалась.

Я думаю, чего бы еще спросить.

— А чего же ты ночевал у бабы Шуры, да еще и один?

Юрка молчит, забавляясь рулеткой. Потом откладывает ее в сторону и идет к двери. У самого порога он говорит, делая большие глаза:

— Так надо было. И никому. Тс-с.

И исчезает за дверью.

Это два бычка. Рыжий Малыш и Малыш черный. Два братца. И хоть сейчас, на исходе лета, они подросли и уж никак не походят на малышей, но по-прежнему крепко дружны, и очень скучают, когда их разводят на разные выпасы, и тогда над речкой, где они стоят в густой, начинающей желтеть траве, привязанные к прибрежным ивам, то и дело разносится печальное в утреннем тумане призывное мычание. И кто-нибудь из них в конце концов обрывает привязь и спешит к братцу, чтобы радостно обнюхать того, а потом положить ему на спину тяжелую круторогую голову и так замереть в блаженстве.

Но поскольку они все же еще не взрослые быки, хоть и грозны с виду, то иногда, оказавшись на свободе, могут и заблудиться. И вот бродят растерянные и сердитые по деревне и окрестностям, нагоняя панику на местный люд и дачников внезапным появлением из зарослей.

Как раз сегодня, когда мы с Юркой идем за водой вниз, к родничку, навстречу нам спешит испуганная баба Шура, крепко прижимая к себе одной рукой буханку черного хлеба, другой — коромысло. А ведер нигде не видно.

— Юрка! — сердито кричит она. Беги к отцу! Пусть Малыша заберет…

Мы глядим с обрыва вниз. Малыш рыжий стоит у родничка и по-собачьи обнюхивает брошенные бабой Шурой в паническом бегстве пустые ведра. Дурная примета.

— Слышь, Юрка, — не унимается бабка, — беги, кому говорят!

— Хм… Беги, — задумчиво и значительно повторяет Юрка. — Сдрейфила? Вот и отец его как огня боится.

— Ну, так матери скажи, пусть Лида его заберет!

— А мать и того пуще боится, — авторитетно заявляет Юрка, подтягивая штаны. Веснушчатая круглая физиономия лучится самодовольством.

— Постой, — вмешиваюсь я. — А кто же их вообще загоняет?

— Я, кто же еще.

— Ты?.. Каким же образом?

— А таким. Схвачу привязь, брошу в бычка камнем, он и мчится за мной. Ну и тут главное — быстро бежать. Так и прибегаем, куда надо. А уж там я его привязываю. Отработано. Но тоже надо все быстро делать.

— Н-да, — говорю я. — Ничего себе, способ. Рисковый ты парень. Ну а сейчас-то как быть?

— Боишься? Только, чур, честно? — спрашивает Юрка.

— Еще бы, — говорю я. — Вон он какой. Прямо танк.

— Ну ладно, давай ведро. Только я полное не принесу. Тяжело. Только половинку.

И он стремительно сбегает вниз по тропе, к родничку.

— Куда?! — восклицаем мы в голос с бабой Шурой.

Но Юрка уже внизу. И под самым носом изумленного рыжего Малыша набирает воду. Он выносит ведра бабы Шуры, затем и мое. Причем бабкины ведра он в два приема наполняет почти доверху, а в моем — половина, как и предупреждали. Юрка разводит руками.

— Сам виноват. Что ж у тебя второго-то ведра нет?

И все то время, пока Юрка возится у родничка, Малыш лишь с недоумением провожает взглядом шныряющую туда-сюда фигурку.

То ли глазам своим не верит, то ли действительно привык к проделкам маленького шустрого человечка и настороженно поджидает очередной каверзы, чтобы броситься в бой со всей бычьей сокрушающей слепой мощью, не размениваясь на мелочи.

Баба Шура, что-то причитая, уносит ведра к своей избе. Мы тоже возвращаемся к дому, почти налегке.

— Да ты не переживай, — успокаивает меня Юрка. — Я потом еще принесу воды. Но сейчас-то хватит? А на рыбалку пойдем? Я одно местечко знаю…

От родничка доносится тоскующее потерянное мычание.

Юрка привел двух своих приятелей — Шурку и Валерку. Те постарше, в пятый класс пойдут, уже покуривают тайком. Но Юрка, на правах старого моего знакомого, покрикивает на них:

— Не тронь! Положи на место! Сломаешь! Э ты… Спорим, не знаешь, что это такое? Да? Портсигар? Сам ты… Дай сюда. Смотри… Понял? Рулетка!

У меня обед. Званым его не назовешь — мальчишки пришли сами, запросто, и я, не спрашивая их, наливаю им по тарелке супа. Перед каждым кладу по зубку чеснока. Юрка принес, со своего огорода. Зверь овощ!

Парни, кроме Юрки, конечно, стесняются. Я ем, не обращая на них внимания, чтобы не конфузились. А они все равно жмутся. И от смущения начинают чего-то рассказывать, явно привирая. При этом обращаются к Юрке, но поглядывая на меня:

— Я вчера Коновальца у магазина встретил. Как двинул ему в глаз! выпаливает Валерка, белобрысый и лопоухий.

— Ну да? — удивляется Юрка.

— А чего такого? — говорит и Шурка, тоже белобрысый, но лопоухий умеренно. — Я второго дня так его толканул, он летел пять метров.

— Ты? — спрашивает Юрка.

— А что такого? — говорят в голос оба — Шурка и Валерка.

И тут начинается сумбурный групповой пересказ жутких событий, главным героем которых является Коновалец. попадает этому Коновальцу, судя по отдельным выкрикам, крепко и систематически.

— Видать, это ваш главный враг, — говорю я, от души сочувствуя Коновальцу.

— Еще какой, — в голос соглашаются парни.

Остывает забытый суп. Ребята, подзуживаемые Юркой, заводятся не на шутку.

— Ну, хочешь, хочешь, — не выдерживают они, — сейчас сгоняем и врежем ему? Хочешь? На спор?

Спорить — одна из самых любимых забав Юрки. Он всю жизнь готов посвятить этому увлекательному занятию. Жаль, нет такой профессии.

Шурик и Валерка выскакивают из-за стола, не слушая моих уговоров. Юрка преспокойно хлебает суп, похрустывая чесноком.

— Во врать! — говорит он, наконец. — Они? Коновальцу? Да он их одной левой, спорим?

Мы моем посуду. Затем уходим на рыбалку. Возвращаемся на закате. У крыльца избы стоят Шурик и Валерка.

Смеркается. Но все же можно разглядеть синяк у Шурки под глазом, распухший нос и разбитую губу Валерки.

— Да, — говорю я. — Врезали мы Коновальцу. Пошли мазаться зеленкой.

— Ох, и врезали, — заключает довольный Юрка.

Юрка, Шурик и Валерка засиделись у меня дотемна. Юрка все возился с рулеткой. И чуть не остался без зубов. Зацепил изогнутым концом ленты за передние, еще молочные, которые и так качаются, да и нажал пружину. Чуть не повылетали.

— Так, наверное, и в больнице можно дергать, — высказались по этому поводу Шурик и Валерка. — Раз — и нету.

— Ну вот что, хлопцы, — говорю я. — Десять часов. Пора по домам. Юрку, поди, уже ищут. Да и вам до Красивки по такой темени добираться…

— А мы все у меня переночуем, — сказал Юрка, пробуя пальцем зубы.