Крис Колфер - Удар молнии. Дневник Карсона Филлипса

Начнем с того, что из-за всей этой истории с шантажом меня в последнее время частенько мучила совесть. Да, даже у меня, толстокожего и бессердечного Карсона Филлипса, она есть. Грызть меня эта зараза начала, разумеется, после Скотта и Николаса и с тех пор никак не отвяжется.

Превратилась ли моя жизнь в кошмар за последние четыре года из-за этих людей? Да. Заслужили ли они такое обращение? Я считаю, что да. Ужасный ли я человек, раз так поступаю с ними? Может быть. Самый ли эгоистичный это поступок в моей жизни? Определенно. Перевесит ли чувство вины тот успех, которого я намерен добиться в будущем? Очень надеюсь, что нет.

Герой ли я в этой истории или злодей? На чью сторону встанет автор моей первой неофициальной биографии?

О последствиях я тоже постоянно переживаю. Вдруг меня поймают, и этот «шантаж» пойдет в мое личное дело? Примет ли меня Северо-Западный с волчьим билетом? Если нет, я и в самом деле застряну в Кловере навсегда.

От таких мыслей меня снедает хандра, и я жалею, что смыл в унитаз таблетки, которые дала мне мама.

Ставки очень высоки, но сидя сложа руки делу не поможешь, и я себе постоянно об этом напоминаю. Может, я и поступаю плохо и эгоистично, но ведь ради чего-то хорошего. Хоть как-то это меня оправдывает?

Я всегда был уверен, что мне дорога прямиком в ад, а после этой недели уж точно. Вики, впрочем, тоже явно туда попадет. Может, хоть в аду я уломаю ее что-нибудь настрочить.

Надеюсь только, что там есть какие-нибудь «Хроники ада», для которых я смогу писать. Остроумные статейки типа «Не гаснет ли адское пламя?» и, может, еженедельные новости о том, кто кого пытает. Верующих, чьи чувства можно было бы оскорбить, в аду не будет, а значит, я смогу писать что захочу. Не так уж плохо!

Стоп. Я что, сейчас на полном серьезе расписываю ад в радужных тонах? Да, неделька и правда выдалась не очень.

Но снова после всех этих сомнений, тревог и зловещих предчувствий происходит нечто, отчего мне кажется, что бог на моей стороне. Что он сидит где-то там на облачках, смотрит на меня и говорит: «Вперед, приятель, так держать!».

И именно сегодня это самое послание пришло ко мне на блюдечке с голубой каемочкой. Сейчас объясню…

Поскольку мои листовки разошлись на ура, я пошел в учительскую, чтобы наксерить плакат с рекламой литературного журнала. Может, это и было слишком самонадеянно, но я решил, что следующие пару недель буду слишком занят журналом, чтобы возиться с плакатами.

Уже два года, как я оклеил скотчем замок в учительской, а никто до сих пор не заметил. На копировальном аппарате я обнаружил листок с предупреждением:

НЕ ДЛЯ УЧЕНИКОВ

Ясное дело, это они про меня. Я оторвал листок и сделал пятьсот копий плаката – ни единого уголка школы не пропущу.

Дожидаясь, пока копии напечатаются, я услышал громкий шум в подсобке за углом.

– Тише, сюда! – сказала какая-то женщина.

– їDoґnde estaґ la estacioґn de tren? – ответил мужчина.

Маленькое и странно расположенное окошко в учительской ведет прямо в подсобку (именно это, кстати, натолкнуло меня однажды на мысль, что школа Кловер когда-то была психушкой). Я выглянул в окошко и между полок увидел Эмилио, который обжимался с мисс Гастингс! С секретаршей мистера Гиффорда!

– Меня за это уволят, а мне очень нужна стоматологическая страховка! – пискнула она, пока Эмилио мусолил ей шею.

– ЎNecisito tomar prestado un libro de la biblioteca! – пропыхтел Эмилио.

Она толкнула его к полкам со степлерами и ручками. Это было даже довольно сексуально.

– В вашей культуре ведь принято спать с женщинами постарше? – В мисс Гастингс внезапно проснулся здравый смысл.

– Tenemos varias alpacas en la granja de mi padre , – ответил Эмилио.

Мисс Гастингс схватила его за шею и насильно поцеловала.

– Понятия не имею, что ты несешь, но какой же ты красавчик! – сказала она и ткнула его лицом себе в грудь. – Молодой, и смуглый, и иностранец! Я словно попала в фильм «Ешь, молись, люби»!

– ЎPor favor, paґsame un pedazo de pollo frito! – прорычал Эмилио.

«Стоп, – подумал я. – Pollo? Это же значит „курица“. При чем тут вообще курица?»

Мисс Гастингс дала ему пощечину.

– Это ругательства? Обожаю ругательства!

Она толкнула его на стойку с бумагой. Мне даже стало жаль Эмилио – такими темпами от него скоро живого места не останется. Может, я ошибся насчет мисс Гастингс и это ее парень от нее прятался, а не наоборот.

– До чего же ты горячий, обожаю! – воскликнула мисс Гастингс.

Они дышали все громче и громче, дергали друг друга за волосы, терлись языками – просто «Пятьдесят оттенков гринго»!

– Мисс Гастингс! – позвал кто-то из коридора.

– Да! – пискнула мисс Гастингс, и я не уверен, был ли это ответ или просто вопль экстаза.

Эмилио хотел выйти из подсобки следом за ней, но она не позволила и исчезла в коридоре. Я хотел, чтобы Эмилио поскорей вымыл руки и я смог их ему пожать. После такого даже мне закурить захотелось.

У Эмилио зазвонил телефон.

– їHola? – сказал он и воровато огляделся. Я спрятался за ксерокс. – Здоров, братан, ты как?

Так, минуточку. Мне показалось, или?..

– Да ничего, просто секретаршу лапал, – сказал Эмилио… по-английски безо всякого акцента! – Еще одна – и я побью собственный рекорд! Только сегодня утром главную отличницу на отлично поимел!

Он поднял голову и увидел меня за окошком. El panic loco.

– Я тебе перезвоню, чувак, – пробормотал Эмилио.

«Надо поболтать», – одними губами сказал ему я.

Мелери я написал тут же. Решил, что с Эмилио помощь мне не помешает.

«У меня экзамен!» – написала мне Мелери.

«Надоели мне твои отмазки!» – ответил ей я.

Через десять минут мы с Мелери в классе журналистики светили яркой лампой Эмилио в лицо. Мелери даже камеру свою на него направила. Совсем как «Закон и порядок», только заранее не догадаешься, чем все кончится.

– Итак, засранец-иностранец, как давно ты уже прикидываешься студентом по обмену? Теленовеллу свою выключай, Мелери отлично знает испанский и всякого самозванца раскусит на раз.

– Si , – подтвердила Мелери. – А еще у меня свободный кельтский и эльфийский. Говори! Что ты скрываешь? – Она явно вернулась в роль. – Тебя хоть на самом деле зовут Эмилио?!

Эмилио вжался в кресло и стыдливо опустил глаза.

– Меня зовут Генри Каппервинкуль.

Я изо всех сил постарался не расхохотаться, но к глазам подступили слезы, а плечи задергались. Генри Каппервинкуль? Он издевается? Да я даже сейчас мысленно угораю над этим! С ума сойти.

– Я из Сан-Диего, а не из Сальвадора, – продолжал Генри.

– Парк «Морской мир»! Я так и знала! От него немножко пахнет дельфинами. – Мелери ткнула в Генри пальцем. – Что еще? Отвечай!

Я просто молчал и ей не мешал.

– Весь испанский, что я знаю, – из учебника, который я стащил, – продолжил Генри. – Я все время повторял одни и те же десять фраз, а никто даже не заметил! Люди здесь просто беспросветные кретины!