Ха Кхань Линь - Девушка из бара

В харчевне появилось несколько посетителей. Они положили свои вещи на специальную скамеечку. Тетушка Нам вышла подать им еду.

И тут-то появилась сама мадам Ванг.

Тхюи кормила брата. Подняв голову, она увидела мадам Ванг сквозь щели в перегородке и изменилась в лице. А тетушка Нам, издали заметившая приближающуюся ростовщицу, быстро загасила огонь в плите и застыла в напряженном ожидании. Однако мадам Ванг не стала с ней разговаривать, с хмурым видом, отстранив тетушку Нам, она направилась прямо к перегородке, за которой притаилась Тхюи.

— Мой поклон, почтенная госпожа, — подобострастно приветствовала тетушка Нам ростовщицу, тщетно пытаясь преградить ей путь.

Но мадам Ванг, словно не замечая ее и даже не кивнув в ответ на ее приветствие, с каменным лицом прошла за перегородку и заорала:

— Эй ты, не знаешь, что ли, мои деньги всегда должны находиться в обороте, они приносят новые деньги, которые идут на расширение оборотного капитала и приобретение акций. Эти деньги достались мне не от твоих предков, так какого дьявола ты не возвращаешь их в срок?

Лицо мадам стало красным, как петушиный гребень, заплывший жиром подбородок дрожал от гнева, зрачки то расширялись, то сужались.

— Ты что, считать не умеешь? Ведь прошел уже месяц и десять дней! Вспомни-ка, ты должна мне пятнадцать процентов за ссуду, — мадам считала, загибая пальцы, — ты мне должна пятьсот семьдесят пиастров. Если завтра ты не вернешь мне долг, я выдеру твои волосы вместе с мясом и брошу их в огонь, — мадам обнажила ряд острых мелких зубов. — Я позабочусь о том, чтобы от тебя и от всей вашей породы и мокрого места не осталось, от всей вашей породы… Ссуду взять вы всегда готовы, а возвращать не торопитесь: я вам покажу!

И она накинулась на тетушку Нам:

— Ты тоже в следующем месяце заплатишь сполна и долг и проценты, а если нарушишь срок, я разнесу в щепы твою лачугу!

Потом она снова принялась бранить и оскорблять Тхюи. Она собралась уже уходить, но вдруг вернулась и опять стала топать ногами, размахивать руками, грозить и браниться…

Тхюи не оставалось ничего иного, как молча, покорно сносить оскорбления.

— Прошу вас, госпожа, не волнуйтесь, — умоляюще сказала она. — Если завтра мне удастся раздобыть такую сумму, я уплачу все сразу, если же нет — уплачу хотя бы проценты.

Мадам Ванг, пристально посмотрев на Тхюи, сказала презрительно:

— Я так и знала: опять одни обещания, пустые обещания! Ну погоди, завтра ты узнаешь, с кем имеешь дело! Я проучу тебя! Завтра же выплатишь все, и ни днем позже! И ссуду и проценты сразу, поняла?

Мадам замахнулась на Тхюи, и та, резко отпрянув назад, едва удержалась на ногах. Мадам тоже чуть было не упала. Тетушка Нам схватила ее за руку. Посетители харчевни отложили в сторону палочки для еды, наблюдая за этой сценой.

— Вас ведь никто не трогает, и вы не имеете права распускать руки, — громко крикнула тетушка Нам, продолжая держать мадам за руку. — Вам обещали уплатить завтра, значит, завтра и получите свои деньги!

— Как бы не так! — процедила мадам Ванг сквозь зубы. Она стояла, уперев руки в боки и презрительно скривив тонкие, ярко накрашенные губы. Помолчав секунду, она вдруг разразилась хохотом, от которого всем стало жутко. А потом злобно зашипела: — Эта ведьма вздумала учить меня уму-разуму! Всегда была бесстыжей старухой, да еще привела к себе такую же бесстыжую — вот до чего докатилась! Да ни к чему мне тратить время на болтовню с этим отребьем! Подожду до завтра. А завтра посмотрим, что скажут эти две стервы, одна старая, другая молодая, посмотрим, что останется от их гонора!

Мадам сплюнула и удалилась прочь. Ее тучное тело тряслось, когда она шла, — не женщина, а груда мяса.

Люди, которые с любопытством наблюдали за этой сценой, снова принялись за еду. Те же, кто хорошо знал мадам Ванг, не усмотрели в этом ничего необычного и продолжали есть как ни в чем не бывало. Один из посетителей бесцеремонным взглядом окинул Тхюи, потом перевел взгляд на собственное одеяние. Велика ли разница между ними? Чем он, рикша, мог поделиться с нею? Ох, как устали ноги! Сколько дорог он успел уже исколесить… здорово проголодался и пришел сюда поесть… А дома жена и куча ребятишек ждут не дождутся, когда он принесет дневной заработок, которого им едва хватает на пропитание.

Утерев слезы полой платья, тетушка Нам озабоченно спросила у Тхюи:

— Он так ничего и не поел?

С этими словами она открыла кошелек. Она еще до прихода мадам Ванг хотела дать Тхюи несколько десятков пиастров для уплаты процентов, чтобы избавить девушку от лишних унижений, но в присутствии мадам не решилась достать деньги. Она боялась, что мадам переключится тогда на нее: «Ага, у тебя, оказывается, для нее нашлись деньги, а для уплаты собственного долга — нет?» Тетушка Нам достала несколько ассигнаций — выручку за день, пересчитала их, аккуратно сложила и протянула Тхюи.

Растроганная добротой старой женщины, Тхюи не могла вымолвить ни слова. Она ведь знала, что каждый месяц тетушка откладывала немного денег из своего жалкого дохода, чтобы послать в деревню внукам. Детишки голодали, потому что родители не имели возможности спокойно зарабатывать на жизнь: их то вызывали в волость, то в район — на принудительные работы. У младшего вздулся живот, старший совсем отощал и хирел день ото дня… Тетушка сама рассказала Тхюи об этом. Разве могла она взять у этой женщины последние деньги?

— Я обойдусь, — мягко сказала Тхюи и положила деньги обратно в кошелек. — Я возьму эти деньги, если не найду иного выхода. Завтра все решится.

И Тхюи принялась убирать стол, так как посетители уже разошлись. На столе валялись крошки, громоздились тарелки и пиалы. Стулья стояли как попало, зацепившись друг за друга ножками. Тхюи прибиралась тихонько, стараясь не шуметь. Ей не хотелось, чтобы даже легкий шум, даже еле слышный стук палочек для еды напомнили тетушке Нам о ее присутствии — она боялась продолжения разговора, который причинял ей боль.

На краю стола, придвинутого к стене, она заметила какой-то темно-коричневый предмет. В сумерках она его не сразу разглядела. Положив на стол засаленную тряпку, Тхюи протянула руку — это был толстый кожаный кошелек.

Тхюи раскрыла кошелек и увидела разноцветные купюры: розовые, голубые, белые… Она вздрогнула, на минуту замерла и тут же закрыла кошелек. Потом тихонько окликнула тетушку Нам, не надеясь, что та ее услышит. И точно — тетушка возится у раскаленной плиты, что-то рубит. Ее рука мерно движется, проворно взмахивая острым ножом…

Тхюи смотрит на кошелек, туго набитый деньгами. Его оставил кто-то из посетителей харчевни. Деньги… Деньги, ради которых она трудится в поте лица, деньги, из-за которых она не знает покоя и вынесла столько мук. Деньги… Из-за денег ей пришлось жить в людях, из-за денег ее жизнь оказалась искалеченной. Деньги! Из-за того, что у нее нет денег, никак не поправляется братишка Ты, ей не на что его кормить, не на что купить ему лекарства. Из-за того, что у нее нет этих проклятых денег, Ты может умереть. Всю жизнь ее преследует вечное безденежье и вдруг…