Лия Флеминг - Девушка под сенью оливы [litres]

– Никаких оправданий! – сказали ему. – Даем вам шанс реабилитироваться. Упаси вас бог, если и на этот раз что-то пойдет не так. Операция должна быть внезапной и совершенно секретной. Мы получили приказ срочно депортировать всех евреев с острова в Афины.

– Но, по-моему, они вели себя тихо и с ними не было никаких проблем, – удивился Райнер. – Откуда такая спешка?

– Приказ сверху, майор Брехт. Зачистка еврейской нации должна быть доведена до конца. Работа в этом направлении уже началась. У нас есть список всех взрослых. Его передал нам их раввин. Теперь следует включить в него и всех детей, вплоть до грудных младенцев.

Райнер молча смотрел в окно.

– Каждый еврейский младенец – это наш личный враг, – продолжал свои разглагольствования его командир. – Все зло в Европе от евреев, и пришло время покончить с ними раз и навсегда. Вы лично будете отвечать за транспортировку людей. Перекрыть все пути, наглухо блокировать квартал, всех погрузить на машины и вывезти. Все должно быть сделано быстро и без излишнего шума. Надо успеть до рассвета.

– А куда их нужно доставить?

– В Агию. Разместить в тамошней тюрьме до получения новых указаний. А за это время задержать все остальных, тех, кто по каким-то причинам отсутствовал дома на момент проведения операции.

Какая ирония судьбы, уныло размышлял про себя Райнер. От лихого парашютиста-десантника до заурядно карателя – вот траектория его военной карьеры. Наверное, так всегда бывает с теми, кто слепо выполняет все приказы. И вот неприглядный, незавидный финал. Он лично будет заталкивать женщин и детей в крытые машины, чтобы препроводить этих несчастных в кромешный ад. Неужели он опустится до подобной низости? Все человеческое в нем противилось этому подлому приказу. Да, но что ему делать? Как поступить?

Все как раньше, никаких видимых изменений. Йоланду уложили спать в одном из подсобных помещений в подвалах клиники. Почти как во время бомбежек 1941 года, когда здесь же они спасали своих пациентов. Те же больничные матрасы и тот же знакомый запах карболки и эфира. Ее встретили как родную, накормили горячим, осмотрели. И вот она лежит, задрав ноги кверху, и блаженствует. Новостей об Андреасе не было, но, по слухам, и, как ей намекнули, весьма достоверным, подтвержденным чуть ли не самими полицейскими, Андреаса среди арестованных нет. Он слишком известная персона в городе, к тому же человек авторитетный и пользующийся большим уважением. Если бы Андреаса содержали в тюрьме, то кто-нибудь из симпатизирующих ему бывших пациентов, коих у него было много и среди полицейских, обязательно бы об этом сообщил. Быть может, размышляла Йоланда, лежа на кровати и массируя живот, небо даровало мужу жизнь, чтобы он все же увидел собственными глазами своего ребенка. За ночь она немного отдохнет, придет в себя и с самого утра направится в еврейский квартал. Надо помириться с родителями, и первый шаг должна сделать она. Однако утром она проснулась такой разбитой, а ноги ее так распухли, что ей даже не разрешили встать с кровати. У нее не было сил возражать, и, откинувшись на подушки, она снова заснула. Раз уж ей выпала такая счастливая возможность отдохнуть, то надо хотя бы отоспаться всласть.

Пенни проснулась от громыхания грузовиков. В небо взметнулась ракета. Так было, когда немцы высадились на острове. Но сейчас глухая ночь, что же они задумали на сей раз? Неужели проводят ночные аресты? А вдруг они сейчас нагрянут к ним?

Пенни быстро натянула на себя платье и прильнула к окну. Вереница грузовиков медленно поднималась вверх по улице.

– Не высовывайся! – крикнул ей Никос. – И на двор ни шагу!

В окнах соседних домов мелькнуло несколько заспанных лиц. Люди, разбуженные непривычным ночным шумом, торопливо закрывали ставни и плотнее задергивали шторы.

Пенни крадучись поднялась по лестнице на второй этаж и приоткрыла дверь на балкон, чтобы получше разглядеть, что творится на улице. С балкона хорошо просматривались все окрестности. Она увидела множество солдат, наверное целый батальон, никак не меньше, бегом направляющихся в сторону еврейского квартала. Многие держали в руках громкоговорители.

– Вон! Вон! – услышала она отрывистые команды. – Всем евреям выйти вон.

Послышались крики, плач, залаяли собаки, захлопали двери.

– Они орудуют в еврейском квартале. Выгоняют людей на улицу! – с ужасом воскликнула Пенни.

– Закрой ставни и спускайся вниз! – приказал ей Никос. – Это нас не касается!

– Но надо же что-то делать! – растерянно пробормотала она.

Стелла сокрушенно покачала головой:

– А что мы можем? Ты только взгляни, сколько их там, и все с автоматами. Получим пулю в лоб, и все. Надо переждать, чтобы потом поквитаться с ними и за это тоже.

– Но там же мои друзья – Соломон, Сара! Мне надо идти!

– Афина, постой! Не дури!

Но Пенни уже выскочила на улицу и стремглав помчалась в сторону еврейского квартала.

Неподалеку собралась толпа зевак. Пенни с трудом протиснулась сквозь толпу.

– Куда они их забирают? – спросила она у стоящей рядом женщины.

– Наверное, в тюрьму, – равнодушно пожала та плечами. – Куда же еще? И пусть себе! Скатертью дорога!

Пенни стала проталкиваться дальше, пытаясь издалека разглядеть лица арестованных. Вдруг она увидит родителей Йоланды? Но в тусклом свете факелов она разглядела лишь фигуру капитана Брехта. Он стоял с отрешенным видом, скрестив на груди руки, высокий, импозантный, представительный, и безучастно наблюдал за тем, как его молодчики палками загоняют людей в машины, словно это скот. «Чем же ты так гордишься? – подумала она с ненавистью. – У тебя такой вид, будто ты парад победы принимаешь, никак не меньше».

То и дело слышался детский плач, некоторых детей насильно забрали от родителей. Какая-то девочка уже в машине громко выкрикнула, обращаясь к тем друзьям, кто еще оставался внизу:

– Заберите мои книги, ладно? Передайте Марии, что я обязательно напишу ей, как только мы устроимся на новом месте.

Сзади медленно ковыляли старики. Какая-то пожилая женщина, опирающаяся сразу на две палки, на рассерженный возглас конвоиров поторапливаться величаво взглянула на них и с достоинством ответила:

– Придется подождать!

Другой солдат нетерпеливо пихал в спину двух стариков, по всей видимости супругов, понукая их ускорить шаг. Пенни бросилась к ним. Увы, она обозналась. Это были не Маркосы. Едва ли отыщешь в такой кутерьме Соломона и Сару, подумала она с отчаянием. Но эти старики тоже люди, и им тоже нужна помощь.

– Я помогу вам! – прошептала она, обращаясь к старой женщине. – Вместе нам будет проще. Я из Красного Креста. – Она бросила на солдата испепеляющий взгляд. – Мы, греки, знаем, как обращаться с пожилыми людьми. Стыдно не знать этого!