Лия Флеминг - Девушка под сенью оливы [litres]

Я осторожно взяла Лоис за руку.

– Последние два года, детка, были непростыми в твоей жизни. Но, кажется, уже забрезжил свет в конце тоннеля. Или я ошибаюсь?

Лоис покраснела.

– Мак пригласил меня приехать на Крит еще раз, чуть позже, когда курортный сезон будет в самом разгаре. А потом мы можем вернуться в Англию вместе. Он сказал, что подготовил к печати туристический справочник «Путешествуем по Криту на автомобиле, велосипеде или пешком», и ему надо встретиться с издателями. – Она улыбнулась и, помолчав, добавила: – Наша поездка оказалась много приятнее, чем я предполагала.

– Мне нравится Мак. Он производит впечатление очень цельного и искреннего человека. Лови момент, девочка! Мне бы очень хотелось снова видеть тебя устроенной.

– Ах нет, тетя! Не сейчас! Не хочу впутывать в это Алекса.

– При чем здесь Алекс? У него своя жизнь. Сейчас – школа. А там глазом не успеешь моргнуть, и он уже студент университета. Прислушивайся к зову сердца, Лоис! Не иди в затворничество, как это в свое время сделала я.

– Постараюсь. Пока мне очень приятно, но я так боюсь, что все может повториться сначала! – Она снова погрузилась в молчание, потом вздохнула и тихо добавила: – Я знаю, ты мне всего не рассказываешь, но надеюсь, что наш приезд сюда хоть немного помог тебе.

– Он обязательно поможет, когда я найду то, что ищу. Я знаю, что это где-то рядом, буквально в двух шагах от меня. Я чувствую это. Нет, не слушай старуху! Все это чушь, конечно. Но, честное слово, все, что мы делали на острове после нашего приезда, все это подготовило меня к заключительному моменту. Я снова почувствовала вкус к жизни, мне стало интересно жить, а в моем возрасте это уже кое-что!

Я ни капельки не покривила душой. Надежды переполняли меня. Должны же концы сойтись с концами, хотя бы и вопреки року. А это станет возможным, если мы найдем человека, который категорически не хочет, чтобы его нашли. Но остров слишком мал, а у людей хорошая память. На завтра у меня запланирован еще один поход. Туда я отправлюсь одна, в полном одиночестве. Место последнего упокоения Брюса я уже нашла. Теперь мне нужно найти могилу Йоланды.

Несмотря на утренний час, синагога была уже открыта. На улицах было еще относительно немноголюдно, но я все равно, зайдя во внутренний дворик, присела на скамейку, чтобы перевести дыхание.

До сего дня мне не приходилось бывать в синагогах. Я вообще давно перестала посещать церкви. Но стоило мне пройти через калитку и вступить в маленький оазис тишины и покоя, стоило переступить порог храма, поднятого из руин и пепла, как на меня снизошло необыкновенное умиротворение. Уж не благодать ли это, подумала я, возвращаясь мыслями в прошлое, в те кварталы города, где когда-то обитала еврейская община Ханьи.

Я вдруг вспомнила, как ужинала в доме Маркосов вместе со всей их многочисленной родней, как уже тогда я почувствовала напряжение в отношениях Йоланды и ее родителей, желавших, чтобы она вышла замуж только за своего единоверца. А подруга в это время была снедаема любовью к Андреасу. Потом воспоминания мои перенеслись в горы, в дом родителей Андреаса, и я представила себе Йоланду в роли невесты.

Все эти картины вихрем пронеслись в моем сознании, и на меня снова навалилась тоска. Какой ужасный финал! Уйти на дно вместе с сотнями других узников в наглухо запертом пароходном трюме. Жуткую картину кораблекрушения я не забуду до конца своих дней.

Навстречу ко мне из здания синагоги вышел молодой человек.

– Шалом, мадам! Вы хотите осмотреть храм?

– Мне хотелось бы отдать дань памяти моим умершим друзьям, которые жили здесь до…

– Вы знали тех, кто жил здесь до войны? Пожалуйста, расскажите мне все, что помните. Мы буквально по крупицам собираем все сведения о том времени. Из довоенной еврейской общины уцелели считаные люди. Разумеется, после войны никто из них не вернулся на прежнее место. А как звали ваших друзей? У нас сохранились списки всех, кого взяли в ту страшную ночь. И другие есть списки, фамилии тех, кого арестовали уже потом.

Я не была уверена, что смогу без содрогания прикоснуться к этим листам. И в то же время я понимала, что это мой долг – мой долг перед уничтоженной общиной, многих представителей которой я знала близко.

И вот передо мной на стол легла пухлая тетрадь с бесконечными рядами имен и фамилий. Дрожащей рукой я листала страницы: Алегра, Султана, Иосиф, Мириам… Имя Йоланды значится отдельной строкой.

– А почему она записана не вместе со своими родителями? – спрашиваю я.

– Ее не было дома в ту ночь. – Молодой человек немного помолчал и добавил: – Она вышла замуж за христианина и была навсегда исключена из общины. Нацисты так и не нашли ее.

Я почувствовала, как на меня накатывает волна радостного возбуждения. Значит, ее не было на том проклятом пароходе! Значит, Йоланда выжила. Быть может, она все еще жива!

Я вскочила из-за стола и понеслась к выходу.

– Подождите! Куда же вы? – крикнул мне вслед молодой человек. – Назовите хотя бы ваше имя!

Но меня уже было не остановить. Я выскочила на оживленную улицу и побежала, не замечая никого из прохожих. Йоланда не погибла! Вполне возможно, она до сих пор живет на Крите.

Йоланда очнулась на больничной койке. Какой страшный сон только что приснился ей! Какие-то люди, мечущиеся по домам, где живут ее родители и их соседи, тянут тележки, нагруженные всяким домашним скарбом, кричат, переговариваются друг с другом, весело смеются чему-то. Внезапная страшная боль в спине, и она словно проваливается в какую-то бездну. В памяти остался только перестук колес по мостовой, какая-то незнакомая женщина держит ее за руку, и снова боль, но она уже лежит на больничных простынях, ее пытаются приподнять. У нее пересохло во рту, ей хочется пить, но боль – боль не прекращается.

А ведь это был не сон, вдруг доходит до нее. Все это было, и было с нею. Она машинально хватается рукой за опавший живот. Ничего, кроме боли.

– Ляг, Йоланда! Тебе нельзя пока делать резких движений, – слышит она знакомый голос старого доктора Франкакиса. – Все кончено! Нам пришлось сделать тебе чистку. Иначе началось бы общее заражение.

– А мой ребенок? Что с моим ребенком?!

– Плод был еще слишком мал. От пережитых потрясений у тебя случился выкидыш. Шансов сохранить ребенка не было.

Она отвернула лицо к стене.

– А я думала, что все это мне приснилось. Как я попала сюда? Я ведь пошла искать своих…

– Мы знаем, – на полуслове оборвал ее врач. – Тебе еще повезло, что тебя не схватили там прямо на месте. Но, слава богу, есть еще приличные люди, готовые помочь соседям даже с риском для жизни. Тебя спрятали, а с наступлением темноты перевезли к нам на тележке. Эти люди спасли тебе жизнь.