Лия Флеминг - Девушка под сенью оливы [litres]

Когда грузовики умчались прочь в клубах пыли, Катрина издала стон, похожий на плач.

– Что с ними будет? Господи, кто же нас предал? – воздела она руки к небесам.

Ближе к ночи прибежал гонец. Он принес невеселые новости. Массовые аресты прокатились по всем соседним деревням. Был арестован Андреас Полентас, руководитель местной группы Сопротивления, и пойман при попытке к бегству радист, работавший на англичан. В общей сложности было арестовано более сорока человек. Не приходилось сомневаться, что все они уже в руках гестапо.

– А вот рацию им найти не удалось! – сообщил единственную приятную новость парнишка.

– Как это? – удивилась Пенни.

– Все благодаря сестре радиста Эльфиде. Очень уж сообразительная девушка. Она знала, где брат хранит свои шифры, и вовремя перепрятала их. А потом унесла все в тайник, туда, где у него спрятана рация. Говорят, она теперь стережет эту пещеру с ружьем в руках. Но только никто не знает, где эта пещера. А потому никто немцам ничего не сказал. Нас предали! Все связные Полентаса арестованы. Все наши контакты обрублены! Господи, защити их всех от этих проклятых убийц! – Мальчишка истово перекрестился и исчез в темноте.

Всю ночь женщины провели без сна. Да и во всей деревне мало кто спал в ту ночь. Рано утром деревенский староста и его заместитель отбыли в город с намерением подать властям жалобу на произвол, который учинили немцы в их деревне. Но из Ханьи они не вернулись. Обоих арестовали сразу же по прибытии.

– Я не поняла, что сказал тебе муж насчет мулов, – вспомнила утром Пенни странную реплику Ике, сказанную им на прощание жене. – У нас же нет никаких мулов.

– Да это у нас такой условный знак! Я должна сообщить о случившемся отцу и своим братьям. Предательство должно быть наказано, и тот, кто предал моего мужа, умрет! Рано или поздно мои поквитаются с этим подонком. Таков закон гор! – Катрина смахнула слезы с лица. – Но в чем виноват Ике? Он лишь пару раз сходил на сходки, и все!

Много в чем, подумала про себя Пенни. Они укрывали у себя в доме английских солдат. У них припрятано оружие и много еды. А за все это у немцев одна кара – смерть. Слава богу, что хоть на тот момент в доме не было ни одного австралийца, которые повадились каждое утро спускаться к ним с гор. Кстати, их нужно предупредить, что в той пещере долее оставаться небезопасно. Едва ли гестаповцы остановятся на достигнутом. С присущей им методичностью они обшарят все горы в округе. Но вслух она не рискнула озвучить ни одну из своих мыслей, а лишь сказала:

– Мне надо в горы! Надо уводить оттуда наших.

– Одну я тебя не отпущу! – разволновалась Катрина. – Везде выставлены патрули.

– Ну, во-первых, я пойду не одна, а в сопровождении солдат, – возразила Пенни. – А во-вторых, мы двинемся в путь, когда стемнеет. В нашу последнюю встречу Панайотис описал мне в общих чертах наиболее простой маршрут на юг. Попытаемся пробиться. Потому что оставлять здесь ребят – это значит подвергать риску и их, и всех нас.

Перед тем как двинуться в путь, Пенни сбегала в оливковую рощу к своему дереву, под которым любила посидеть в одиночестве, предаваясь собственным мыслям. Эта старая олива даже внешне напоминала ей любимую тетушку Кларенс, старшую сестру матери, с ее седыми букольками и добрым, испещренным морщинами лицом. Вот и сейчас, сидя под раскидистой кроной оливы, так похожей на смешные тетины шляпки, Пенни передумала обо всем на свете. Но, конечно, прежде всего о Брюсе. Она молилась о том, чтобы его миновала опасность и он остался жив. Мысленно она снова и снова перебрала в памяти все их встречи, все до единой. У нее больше не было сомнений в том, что Брюс ее любит. Конечно любит! Но как он может думать об их совместном будущем сейчас, когда ежеминутно каждый из них подвергается не просто риску, а смертельной опасности? Теперь-то она хорошо понимала его, понимала, почему он сказал ей тогда, что должен быть постоянно начеку, жертвуя собственными желаниями и страстями во благо других людей, за жизнь которых он отвечает.

А она? Готова ли она ответить за жизнь солдат, которых собирается вести ночью по горным тропам, практически не зная дороги и имея представление о маршруте лишь со слов других? Но она тут же отмела все сомнения прочь. Если по этим дорогам ходят люди, значит, пройдут и они. Ведь недаром же Брюс называл ее в свое время горной козочкой и восхищался ее умением легко прыгать по горам.

На самом деле все оказалось гораздо сложнее. Все эти прыг-скок, всё это было из другой жизни. А сейчас за ней шли люди, многие из которых никогда раньше не видели гор, не говоря уж о том, чтобы прыгать по ним как по кочкам. К тому же среди них были раненые и не до конца оправившиеся после болезни солдаты. Тот же Блу, к примеру, у которого хватило сил проковылять только первые две мили. А дальше товарищи потащили его на своих плечах, периодически сменяя друг друга. Вот какова на деле сила солдатского братства и фронтовой дружбы, готовность помочь друг другу в трудную минуту.

Но несмотря на все тяготы маршрута, несмотря на холод, рваную обувь или ее отсутствие (нельзя же, в самом деле, самодельные галоши, смастеренные из старых автомобильных шин и привязанные к ноге обрывками кожаных ремней, считать полноценной заменой сапогам или ботинкам), настроение у всех было бодрым и даже приподнятым. Стояла тихая ясная ночь. Ярко светили звезды, и луна освещала им путь.

– Поторапливайтесь! – то и дело командовала спутникам Пенни, даже не оглядываясь назад.

– Да она хуже надсмотрщика на плантации с неграми! – пыхтел себе под нос шедший за ней следом австралиец по имени Фрэнк, но все же прибавлял шагу.

Когда стало светать, Пенни поняла, что они какое-то время ходили кругами, уклонившись на несколько сот ярдов от главной цели их подъема на первом этапе. Высокогорная пастушья хижина осталась в стороне, но, к счастью, пастухи Манолис и Георгос сами вышли им навстречу. И вскоре все путники благополучно грелись у очага, а пастухи принялись отпаивать уставших до смерти солдат теплым козьим молоком. Миссия Пенни была завершена. Вверив своих подопечных пастухам и эмоционально распрощавшись с австралийцами, когда каждый из спасенных клятвенно обещал ей, что если доберется живым до дома и если у него когда-нибудь родится дочь, то он обязательно назовет ее только Афиной, Пенни засобиралась в обратный путь. Чтобы ни у кого не возникло вопросов, что она делала в горах одна и без сопровождения, пастухи разрешили ей взять из стада несколько овечек. Якобы овцы накануне отбились от стада и потерялись в горах, а она их искала, нашла и вот сейчас гонит домой. Овцы категорически не хотели покидать стадо, жались к своим товаркам, и Пенни пришлось изрядно поработать палкой, чтобы заставить их сдвинуться с места.