Юрий Рытхэу - Cкитания Анны Одинцовой

Утренний ритуал неспешного чаепития проходил в чинном молчании, в негромких, отрывочных обменах короткими замечаниями о погоде, о делах в стойбище. Однако удивительное преображение тангитанской женщины, ее превращение в тундровую чаучуванку оставалось главным невысказанным размышлением Ринто, и он теперь не знал, с какого боку завести задуманный накануне серьезный разговор.

Анна заговорила сама.

— Я так хорошо спала в пологе! И мне всё так нравится, будто я родилась здесь.

Ринто слушал ее голос и думал: можно ли верить тангитанской женщине в том, что она искренне выбрала такую судьбу: чужую, трудную, не сулящую никаких привычных радостей? И вдруг страшная догадка мелькнула в его голове. Он даже потерял интерес к чаепитию. Вынув из-за щеки нерастаявший кусок сахара, аккуратно положил его на перевернутое блюдце и вышел из яранги.

Поднимающееся солнце сулило жару, и пастухи, среди которых находился и Танат, отогнали оленей поближе к северному склону холма, на котором белел большой, сползающий к речке, язык прошлогоднего снега. Иные животные уже залегли в тени, и только подросшие беспечные телята резвились по краю снежного поля, выбрасывая копытами комья снега.

Легкий ветерок не спасал от комаров, и привычный к ним Ринто только отгонял наиболее назойливых от лица.

Навстречу спешил Танат, тоже успевший переодеться во все тундровое, только в широком вырезе летней кухлянки виднелся красный ворот матерчатой интернатской рубашки.

Они спустились к журчащему потоку речушки, которая никогда не иссякала, питаемая снежными запасами высоких холмов водораздела Чукотского полуострова. Уселись на теплые подушки наросшего на камни мха, и Ринто спросил:

— Ты хорошо знаешь ее?

Что мог ответить Танат? За две недели трудно узнать человека, тем более, если это тангитан. Поэтому он осторожно ответил:

— Она мне очень нравится…

Это был приблизительный эквивалент русского слова «любить».

— Если бы не нравилась, то не потерял бы голову, — жестко, с недоброй усмешкой проговорил отец. — Что она собирается делать в тундре?

— Она собирается здесь жить и заодно изучать нашу жизнь.

— Для чего?

— Наверное, чтобы хорошо понять нас и сделать эту жизнь как бы своей, — предположил Танат.

— Никогда тангитан добровольно не станет жить как мы, — жестко произнес Ринто. — Если хочешь знать, наш образ жизни для них — сущее наказание. Царь ссылал сюда непокорных своих подданных, а нынче большевики сгоняют сюда в невольничьи поселки, обнесенные острой колючей проволокой, своих врагов и охраняют вооруженными часовыми. Вблизи Чауна уже нагородили таких поселений, и ссыльные тангитаны там мрут от непривычной холодной, голодной жизни и тяжелой работы в каменных пещерах.

— Но она мне так сказала, и я верю ей…

— Веришь, потому что она очень нравится тебе, потому что она непохожа на наших женщин. Эта непохожесть и ее глаза соблазняют тебя, разжигают твою мужскую силу.

— Это не так, отец, — слабо пытался возразить Танат.

— А теперь вот что скажу, — продолжил Ринто. — Она неспроста завлекла тебя. Через тебя она хочет проникнуть в наши умы и души и склонить нас к вступлению в колхоз!

Танат не смог сдержать улыбки: Анна Одинцова отнюдь не все одобряла, что принесли ее соплеменники на Чукотку. К примеру, она утверждала, что объявлять все прошлое чукотского народа дурным пережитком — это неправильно и неумно. «Если вы все прежние времена жили в темноте и невежестве, то каким образом вы ухитрились дожить до двадцатого века?.. Почему балалайка и гармошка больше подходят чукчам и эскимосам, чем ваш привычный, испытанный, древний бубен?.. А пусти русского в его ватном пальто и валенках в зимнюю тундру, он и дня не проживет… Не говоря уже о том, что пока ничего более надежного, чем собачьи упряжки для путешествий по полярным пустыням, не изобретено человечеством. Великие исследователи Арктики — Нансен, Пири, Амундсен обязаны своими успехами в значительной степени тем, что изучали жизнь и опыт коренных жителей полярных стран… Зачем сразу ломать то, что испытано веками? Я вижу, как уэленцы, члены колхоза «Красная заря», тем не менее, охотятся по-старинному. Хотя во главе каждой бригады стоит «ытвэрмэчьын» [15] Буквально: глава лодки, начальник лодки. , самый опытный и умелый ловец и кормчий, как и сотни лет назад. Даже большевикам не приходит в голову требовать, чтобы на корме сидел представитель беднейших трудящихся. Морские охотники этого не позволят, потому что от того, кто управляет байдарой и вельботом, зависит жизнь. А вот во главе сельского Совета они согласны терпеть беднейшего и глупого Евьяка, потому что твои соплеменники прекрасно понимают: на этом, с точки зрения большевиков, важном и ответственном посту он большого вреда не принесет и от него мало что зависит».

— Я верю в нее, — медленно сказал Танат. — Наверное, все дело в том, что между нами то самое, что русские называют словом «любовь»…

— Любовь? Что это такое?

— Это очень сильное сердечное влечение к женщине. Об этом написано множество книг. Лучшие великие писатели писали о любви!

— А, это из книг! — удивился Ринто. — Ты что, решил теперь жить только по написанному и напечатанному? Очень сомневаюсь, что это у тебя получится.

— Когда это сильное чувство обоюдное, тогда с этим невозможно совладать. Из-за этого тангитаны даже иногда убивают друг друга или добровольно уходят из жизни… Я об этом много читал.

— Мне кажется, — осторожно заметил Ринто, — то, что написано в книгах, не всегда подходит к нашей жизни. Уверен, что в книгах не написано о том, что ты был предназначен для Кати Тонто.

— Это сильнее меня, — тихо произнес Танат.

Ринто в глубоком смятении возвратился в ярангу. Анна, спустив один рукав кэркэра, как заправская чаучуванка, орудовала инструментом для выделки оленьей шкуры. Пока ее действия еще были неумелы и неуклюжи, но Вэльвунэ поправляла невестку. Пот градом катился с девичьего лба, густые волосы намокли и время от времени падали на глаза, мешая работе.

Под каким-то незначительным предлогом Ринто отозвал в сторону жену и сокрушенно произнес:

— Пропадает наш парень…

— А что такое? — встревоженно спросила Вэльвунэ.

— Он мне сказал, что между ними случилась тангитанская любовная душевная болезнь, которая называется «любовь». Пораженные этой болезнью тангитаны часто убивают друг друга, а некоторые даже добровольно уходят из жизни. Похоже, что Анна застит для него все на свете, и Танат, кроме нее, ничего и никого не видит…

Вэльвунэ долго не отвечала.

— Когда я тебя впервые увидела, — медленно произнесла она. — у меня тоже было душевное потрясение… И солнечный день не был достаточно светлым, если я тебя не видела, тепло не было теплом, если рядом не было тебя… А сейчас ты будто живая моя половина.