Элис Манро - Любовь хорошей женщины [сборник]

Когда дебаты завершились, отец встал и выключил телевизор. Он не станет смотреть рекламу, хотя миссис Б. тоже здесь и горячо «за», говорит, что хочет посмотреть на миленького младенца с торчащими передними зубками или на курицу, догоняющую этого, как его (она даже не пытается выговорить «страуса» — или действительно забыла). А потом, когда ей позволено то, что она любит, вплоть до пляшущих кукурузных палочек, отец даже говорит:

— Ну, по-своему это где-то даже остроумно.

Думаю, это своего рода предупреждение мне.

А что же он думает насчет дебатов Кеннеди с Никсоном? Я пытаюсь чуть оживить беседу.

— Ой, да просто двое американцев.

— Что ты хочешь этим сказать?

Когда предлагаешь ему углубиться в тему, которую, по его мнению, обсуждать не нужно, или оспариваешь довод, не требующий доказательств, он, по обыкновению, поднимает верхнюю губу с одной стороны, скаля пару больших прокуренных зубов.

— Просто двое американцев, — говорит он так, словно в первый раз я пропустила эти слова мимо ушей.

И вот мы сидим и не разговариваем, но не в полной тишине, потому что, как ты, наверное, помнишь, дышит отец очень шумно. Его дыхание продирается через каменные переулки и скрипучие ворота. А затем вырывается наружу с чириканьем и бульканьем, словно некий нечеловеческий агрегат заперт у него в грудной клетке. Пластиковые трубочки и радужные пузыри. Предполагается, что его никто не замечает, и я вскоре привыкну. Но агрегат занимает уйму места в комнате. Правда, отец и так бы его занимал — с таким-то объемистым тугим животом, такими длинными ногами и таким выражением лица. Что это за выражение? Словно у него имеется список проступков, явных и предполагаемых, и он доводит до сведения, как именно пациент будет судим не только за преступления, которые он совершил осознанно, но и за то, о чем даже не предполагал. Думаю, многие отцы и деды мечтают о таком выражении лица, даже те, чья власть ограничивается лишь собственным домом, но мой отец — единственный, получивший это лицо в пожизненное пользование.

Знаешь, Р., тут для меня работы непочатый край, и хандрить, как говорится, некогда. В приемной все стены обшарпанные — несколько поколений пациентов елозили по ним спинками стульев. Кипы зачитанных номеров «Ридерз дайджест» на столе. Личные дела пациентов в картотеке под смотровым столом, корзины для мусора — они из лозы — сверху ободраны, будто их крысы обглодали. И в доме не лучше. Раковина наверху вся в коричневых трещинах, словно волосами присыпана, а унитаз зарос ржавчиной, просто беда. Ну да ты сам заметил, наверное. Глупость, конечно, но больше всего меня раздражают купоны на скидку и рекламные бумажки. И в ящиках, и под блюдцами, и просто так повсюду валяются, анонсируя скидки и распродажи недельной, а то и годичной давности.

Не то чтобы отец и миссис Б. отстранились или махнули на все рукой. Но все очень запущено. Белье они сдают в прачечную — и это разумно, — вместо того чтобы миссис Б. до сих пор все стирала сама, но потом отец забывает, когда его должны доставить, и начинается несусветная суета насчет того, хватит ли ему чистых халатов и т. п. А миссис Б. уверена, что прачечная ее обжуливает, что, не жалея времени, тамошние работники перешивают метки с нашего хорошего белья на чье-то захудалое бельишко. И ругается с доставщиком, обвиняя его, что он нарочно приезжает сюда напоследок, и наверное, так оно и есть.

К тому же карнизы давно не мыты, должен был приехать и помыть племянник миссис Б., но он сорвал спину, так что ожидается племянников сын. Но племянникову сыну пришлось взвалить на себя столько работы, что он не справляется, и т. д. и т. п.

Мой отец зовет племянникова сына по имени его отца. Он со всеми так. Он величает городские лавки и конторы по имени предыдущего владельца или даже предшественника предыдущего владельца. Это не простые провалы в памяти, это особая такая заносчивость. Мол, не обязан я помнить всякую ерунду. И замечать перемены. Или отдельных людей.

Я спросила, какой цвет он предпочитает для стен в приемной. Светло-зеленый или желтоватый.

— А красить-то кто будет? — спросил он.

— Я.

— Никогда не думал, что ты малярша.

— Я сама красила стены у себя дома.

— Может, и так, но я их не видел. А куда денешь пациентов, пока будешь красить?

— Я сделаю это в воскресенье.

— Некоторым из них не понравится, когда они прознают, что ты работала в воскресенье.

— Ты шутишь? В наши дни? В нашем веке?

— Дни и век могут оказаться совсем не такими, как ты думаешь. Особенно в нашей округе.

Тогда я сказала, что могу сделать это ночью, но он возразил, что поутру от вони слишком многие желудки разболятся. Все, что мне позволено было сделать в конце концов, — это выкинуть «Ридерз дайджест», заменив их несколькими экземплярами «Маклинс», «Шатлен», «Тайм» и «Сатердей-найт». После чего он заявил, что были недовольные. Люди скучали по бородатым остротам из «Ридерз дайджест». К тому же многим не нравятся современные писаки. Вроде Пьера Бертона [51] Пьер Франси де Марини Бертон (1920–2004) — канадский писатель, автор около 50 книг по истории Канады, журналист и теледеятель. .

— Очень плохо, — сказала я и сама не поверила, что голос у меня дрожит.

Затем я взялась за картотечный шкаф в столовой. Решила, что там, наверное, горы личных дел давно умерших пациентов, и если уж я не могу выкинуть их, то хотя бы распихаю по этим ящикам личные дела из буфета, а потом отправлю картотеку туда, где ей самое место, — обратно в кабинет.

Миссис Б. глянула на мои дела и пошла звать отца. Мне ни слова не сказала.

— Кто тебе разрешил здесь рыться? — возмутился он. — Я не разрешал.

Р., в те дни, когда ты приезжал, миссис Б. отлучалась — навещала семью на Рождество (у нее есть муж, который, кажется, полжизни болеет эмфиземой, детей у них нет, зато целая орда племянников, племянниц и прочей родни). Не думаю, что ты вообще видел миссис Б. Зато она тебя видела. Вчера говорит мне:

— А где мистер Такой-то, с которым ты собиралась обручиться?

Разумеется, она заметила, что кольца на мне нет.

— В Торонто, наверное, — отвечаю.

— На Рождество я гостила у племяшки, и мы видели, как вы с ним прошвыривались мимо водокачки. Племяшка еще спросила: «Интересно, куда эти двое намылились?»

Вот такая у нее манера выражаться, и теперь это уже кажется мне почти нормальным, если только не приходится цитировать письменно. Думаю, она имела в виду, что мы идем куда-нибудь уединиться, но на улице, если помнишь, стоял трескучий мороз, и мы просто вышли, чтобы не сидеть в доме. Нет. Мы вышли, чтобы продолжить ссору, а то пришлось бы вечно держать все в себе.

Миссис Б. начала работать у моего отца приблизительно тогда же, когда я пошла в школу. До этого у нас работали молодые женщины, которые мне нравились, но они повыходили замуж или отправились работать на военные заводы. Когда мне было лет девять или десять и я уже повидала, как обстоят дела в домах у некоторых моих одноклассниц, я спросила отца: