Михаил Чулаки - Долгие поиски

— Себя не уважать.

Ребята стояли над рольгангом с валками в руках, но дело не двигалось. Ясно, что у каждого есть что сказать.

— Давайте, ребята. Прения в перекур.

Не каждый месяц такое случается, охота бы обсудить. Но бригадир сказал, и пошла работа.

Каретка, на которую крепится пиноль, должна скользить но станине. А когда две металлические поверхности должны скользить одна по другой, тут не миновать притирки.

После обеда с Игорем работал Климович. Хотя тот гораздо старше и внешне держался покровительственно, когда доходило до дела, командовал Игорь. Он и сам не замечал, что командует, это выходило само собой. Если хотя бы двое работают вместе, они не могут быть полностью на равных, один невольно становится как бы бригадиром. Если бы Игорь осознал, что командует, он бы покраснел и стушевался, но он не осознавал — он решал, как лучше сделать, только и всего. Притирку Игорь, не колеблясь, поручил себе: он любит это дело.

Притирка — это целое священнодействие. Игорь отошел к своему верстаку, достал несколько банок и занялся алхимией. Он выложил в плошку, которую специально держал для такого случая, полстакана свиного жира и стал, размешивая, добавлять машинное масло. Масло сначала текло ручейками по поверхности (Игорь про себя называл эту картину: «Молочные реки, кисельные берега»), но постепенно равномерно пропитывало жир, который темнел и размягчался. Сначала он становился упругим, как тянучка, которая получается, если долго варить банку сгущенки (Игорь любит), потом вязким, как джем; еще масла, еще — и тут нужно уловить момент, когда смесь станет по консистенции как сгущенное молоко; не уловишь, пережижишь — начинай сначала, процесс необратимый: если снова добавлять для густоты свиной жир, ничего хорошего не получится — впрочем, с Игорем давно не случается, чтобы он пережижил. Потом он всыпал в полученную мазь корундового порошка — тоже на глаз, тоже надо чувствовать — и снова стал перемешивать. Сейчас почти все перешли на готовые пасты, хорошие пасты, ничего не скажешь, хотя многие старики их ругают, но старики, известно, уверены, что в старое время все делалось добротнее (Игорь раз подловил самого Кузьмича: «В твое время и телевизоры были лучше?» — «Ага, лучше!» — радостно подтвердил старик, и только когда все засмеялись, понял — покраснел, топнул ногой); Игорь, понятно, так думать не может, но уважение к своему чутью, глазомеру и собственным приспособлениям, секретам — это от стариков перенял. Потому и составляет пасту собственноручно.

Когда паста была готова — она так нравилась Игорю, что хотелось попробовать на язык, — он взял тяжелый чугунный притир (тоже от Кузьмича достался, так и прилипает к руке) и стал густо намазывать рабочее зеркало. Бутерброд получился аппетитный.

У Игоря вообще часто возникают вкусовые ассоциации; наверное, это пошло с детства: когда он первый раз услышал афоризм «уголь — хлеб промышленности», у него рот наполнился слюной, так живо он представил толстую сильную Промышленность, как она черпает горстями уголь и жует, жует — вкусно ей, сытно! И теперь, если бы его спросили, какой он, уголь, Игорь бы ответил: «Сытный».

Густо намазав притир, полюбовавшись, Игорь начал шаржировать. Шаржирование, которым занимался Игорь, не имеет никакого отношения к процветающему юмористическому жанру; нет, это занятие сугубо серьезное. Игорь яростно катал по чугунному зеркалу стальным катком, вдавливая микроскопические осколки корунда в невидимые глазу чугунные поры.

А Боря Климович в это время регулировал гидроцилиндр, который должен будет двигать каретку. За этими занятиями их и застал новоиспеченный технолог Леша.

У него острый взгляд, у Леши. Другому надо подойти, постоять за спиной, подышать в ухо, чтобы разобраться, чем занят слесарь, а Леша все разглядел издали. И еще на ходу начал кричать:

— Вы чего делаете? Технологическую карту не читали? Сначала надо червяк собирать!

Технологическую карту Игорь читал. Просматривал. И Боря просматривал. В принципе они признают, что технологи нужны. Конструкторы могут такое нарисовать, что и не сделать, им ведь нет дела, как делать, их интересует только — что. И тут святая обязанность технолога им это объяснить. Бывают, наверное, и другие случаи. Но это в теории. А на практике, когда опытный слесарь-сборщик берет технологическую карту?.. Он там должен вычитывать, что ему делать сначала, а что — потом? Но ведь опытный-то слесарь понимает сам, что сначала, а что потом! И потому карта раздражает, даже когда толково составлена. А ведь и не всегда составлена толково. Вот и Леша тут понаписал, чтобы сначала собирать червячную передачу, с помощью которой происходит тонкая подналадка, а потом каретку, которая обеспечивает грубую подачу. Для понимающего человека — чушь. И даже непонимающий поймет: каретка расположена ниже, так как же удобнее собирать — снизу вверх или сверху вниз?

— Слушай, Леша, — сказал Боря с притворной задушевностью, — ты токарь, и указывай, если хочешь, токарям. А к слесарям не ходи. Я уже двадцать лет слесарь, чему ты меня можешь научить?

— Я технолог, — упрямо сказал Леша. — И вы должны выполнять технологию.

— Ты токарь, Леша, токарь. — Боря говорил ласковым голосом, и это было Леше невыносимее всего. — То, что у тебя месяц как вечерний диплом, — это ничего не значит. Поработаешь здесь на должности десять лет — может быть, станешь технологом. А пока ты нуль. — И закончил резко: — И чтоб близко со своими поучениями не подходил, понятно?

— У меня такая работа, чтобы подходить близко.

Леша еще не настолько освоился со своей новой должностью, чтобы накричать, кулаком стукнуть. Поэтому он упрямо и даже чуть грустно твердил свое:

— У меня работа такая.

— Работу мы сделаем, — заверил Боря. — На «хорошо» и «отлично». А ты не позорься. Кому сказать, что червяка раньше каретки собирать, — со смеху лопнет. Иди учи токарей.

Игорь слушал Борю с удивлением. То есть в принципе Боря был совершенно прав, но Игорь никогда раньше не слышал, чтобы Боря был так смел и независим с начальством, хоть бы и мелким. У Бори бывали неприятности из-за прогулов и приводов в вытрезвитель, поэтому он старался быть тише воды.

— Чего это ты? — спросил Игорь, когда Леша отошел.

— Понимаешь, не могу! Всякая шушера лезет командовать. Знаю я эти вечерние техникумы. Сам кончал.

— Ты — техникум?

— Непохоже? Я уж потом закладывать стал.

— Чего ж ты сам техником не работаешь?

— А на кой? Бегать на подхвате, как этот Леша? Да и заработаю больше на сдельщине.

Недолго проработал Егор на участке после обеда: пришел Леша-технолог и сказал, что у Ароныча совещание бригадиров (на Климовича Леша жаловаться не решился, промолчал). Егор уже привык: половину времени работает, половину совещается. А иногда и что-нибудь дельное там услышишь — приятно узнавать новости первым. И вообще, когда много знаешь, уверенности в себе прибавляется.