Роушин Мини - Два дня в апреле

Уна слегка приподнимает голову, переворачивает подушку и снова утыкается лицом в мягкую прохладную ткань наволочки. Вряд ли она заснёт сегодня… Ведь о стольком надо еще подумать. Ведь завтра первый день пасхальных каникул! Не надо вставать в школу. Так что успеет отоспаться!

Она перебирает в памяти все подробности той ужасной встречи с насильником, вспоминает, как удирала от него через весь город, босая, в темноте… И цель у неё была одна — папин магазин! Не дом, который был гораздо ближе, а именно папин магазин… Она закрывает глаза и вспоминает, как душила её Дафния в самый первый момент их встречи. Пожалуй, её объятия были такими же горячими и сердечными, как и объятия Джуди.

Она вспоминает, как мачеха рыдала, и этот бессвязный поток слов… И как впервые до неё самой дошло, что она для этой женщины — совсем даже не пустое место. Дафния по-настоящему переживает и волнуется за неё.

Потом Уна думает о том, как некрасиво обошлась со своей лучшей подругой… солгала ей… И эта маленькая ложь повлекла за собой целую цепочку событий, к которым оказалась причастной и Дафния. Сколько волнений и хлопот Уна доставила всем… Надо будет обязательно завтра же навестить Кьяру, извиниться перед ней и постараться всё объяснить. Быть может, Кьяра даже простит её!

Потом она снова мысленно переносится в магазин отца, вспоминает тёмное пыльное помещение торгового зала. «А хорошо было бы снова вернуть его к жизни! Отмыть, отскоблить добела полы, покрасить заново все полки и заполнить их… да чем угодно!» Она представляет себе новую нарядную вывеску над входом в магазин. Мелодично звенит колокольчик, и очередной покупатель заходит в зал, открывая новенькую входную дверь, совсем даже не похожую на громоздкую старую. А она в это время стоит за прилавком в нарядной униформе обязательно из натуральной ткани… чтобы было прохладно. И цвет чтобы ей шёл. Но над фасоном можно будет подумать отдельно…

Потом она начинает думать о Кевине и Джуди, о том, как они были добры к ней всё это время, как Джуди буквально закармливала её своими вкусными сдобными булочками, как они пригласили её на свадьбу дочери. Она вспоминает самую свою первую встречу с Кевином и его слова о том, что отец гордился бы ею. И эти слова немного утешают её. Не совсем, конечно! Она по-прежнему очень переживает гибель папы… но всё же хоть и слабое, но утешение…

Наконец она снова возвращается мыслями к Дафнии. Вспоминает, как та трижды повторила ей: «В том, что случилось с твоим отцом, нет ни капли твоей вины», — и всякий раз просила, чтобы она поверила ей. Ах, как было бы здорово, если бы Уна действительно смогла поверить!

Может, она и правда ни в чём не виновата…

А ещё она вспоминает, как бежала по газону в своём нарядном шёлковом платье, изо всех сил пытаясь удержать в руке воздушного змея, пока не попала прямиком в объятия мальчика, который подхватил её на руки, закружил и стал целовать. А ведь он пообещал ей перезвонить завтра с самого утра. От одной мысли об этом она чувствует, как сладостно сжимается сердце.

И снова о Дафнии! О том, как она опять обняла её на пороге спальни, когда они уже желали друг другу доброй ночи, и прошептала ей прямо на ухо: «Ну что, мир? Отныне и навсегда! О’кей?»

А потом Уна долго размышляет о своём французском отце, которого она никогда не видела. И вряд ли увидит, даже если Дафния возьмется ей помочь. Конечно, грустно осознавать, что вот живёт на белом свете человек и даже не знает о том, что у него есть дочь. Но грусть её, как ни странно, легка и послушна ей. В конце концов, у неё ведь уже был отец, самый замечательный отец в мире. Пусть недолго, но он всё же присутствовал в её жизни.

«Хорошенький же у тебя получился день рождения!» — невесело пошутила Дафния, когда они обе уже поднимались наверх. Но Уна лишь пожала плечами в ответ и сказала, что всё в конце концов обернулось совсем даже неплохо.

Наверняка Дафния подумала, что главным образом она имела в виду свадебные торжества.

Дафния заходит на кухню, и сразу же в глаза бросается жёлтый бумажный пакет, стоящий прямо посреди стола.

Она осторожно закрывает за собой дверь, раздвигает ночные шторы на окнах. Утро обещает погожий день. Небо радует своей безоблачной синевой. Она подходит к столу на цыпочках, чтобы не стучать высокими каблуками по плитке. Какое-то время разглядывает пакет со всех сторон, но не прикасается к нему. Хочет просто насладиться его созерцанием.

Из пакета выглядывает небольшой деревянный шест, на который наколот белоснежный треугольник, похожий на бумажный флажок. На нем зелеными чернилами слегка округлыми буквами — почерк Уны! — написано: «С днём рождения!»

«С днём рождения, миссис Дарлинг!» — поздравил её Финн. И это было всего лишь пять лет тому назад. Ей тогда было тридцать два. И она только что стала его женой. Левой рукой он слегка обнимал за талию, ладонь её правой руки покоилась в его руке. Они вальсировали (во всяком случае, пытались вальсировать) на глазах собравшихся гостей. Сорок семь пар глаз наблюдали за их первым вальсом в качестве мужа и жены. «Я люблю тебя», — тихо прошептал он ей, и она ответила ему теми же словами. Никогда в жизни она не чувствовала себя более счастливой, чем в тот момент.

И вот уже два года, как его нет. И каждый день, прожитый без Финна, по-прежнему отдаётся болью в сердце. Лёжа по ночам без сна, Дафния вспоминает его голос, его улыбку, и слёзы сами собой льются из глаз. Впрочем, постепенно её стало отпускать. Горечь утраты уже не представляется такой всепоглощающе безысходной. Время, как оказывается, действительно лечит. Во всяком случае, ему под силу хоть как-то облегчить страдания и сделать их более терпимыми.

Хотя, по большому счёту, проку в этом немного.

Дафния вытаскивает из пакета поздравительный флажок. Внизу полно свёртков самой разнообразной формы в нарядной подарочной бумаге всех цветов и оттенков. Сиреневый, лимонно-жёлтый, розовый, светло-зелёный, голубой, абрикосовый. Каждый пакет перевязан белыми ленточками.

Она разворачивает свёртки один за другим.

Пара резиновых перчаток в синюю и зелёную полоску для работы в саду.

Две увесистые деревянные подставки для книг, выкрашенные в оранжевый цвет, одна — в форме буквы «А», другая — в форме буквы «Z».

Набор фигурных формочек для выпечки печенья. Четыре формочки: звезда, полумесяц, пальма, фигурка пряничного человечка.

Небольшой кошелёк из мягкой голубой кожи для монеток, а внутрь засунут крохотный пакетик с любимым шоколадным драже именинницы.

Серебряный браслет, тонкий, словно струна.