Гийом Мюссо - Квартира в Париже

Трое детей, с которыми он познакомился накануне, сидели за тем же семейным столом. Только в этот раз они поглощали обильный завтрак: гранола, сливки, ананас, желтые киви. Все это сопровождалось смехом, весельем, атмосферой семейного тепла на фоне «Вальса цветов» из «Щелкунчика». В семье Ланглуа делалось все для приобщения детей к культуре.

– Вот, значит, как: я горбачусь на работе, а моя жена тем временем потчует вас гоголь-моголем! – пошутил Андре, наливая гостю кофе.

Он был моложе жены, накачанный, как культурист, с наголо бритым черепом, смуглый, сверкал ослепительными зубами и моментально внушал симпатию. На нем были спортивные штаны и футболка с эмблемой президентской кампании Тэда Копленда.

Гаспар вкратце повторил то, что рассказал накануне Изабелле, и назвался писателем, работающим над биографией Шона Лоренца и пытающимся разобраться со странными обстоятельствами гибели его сына.

Внимательно его слушая, Андре чистил апельсин для своего младшего, восседавшего на высоком детском стуле.

– Я виделся с Лоренцом один-единственный раз. Полагаю, вам это уже известно.

Гаспар не стал его перебивать, а просто кивнул.

– Честно говоря, я слышал о нем раньше, от жены. Я знал, что задолго до нашего брака у них был роман, поэтому принял его немного настороженно.

– Но стоило вам его увидеть – и настороженность сняло как рукой…

Ланглуа не спорил.

– Я пожалел его, когда он заговорил о сыне. Он был совершенно убит, можно сказать, на последнем издыхании, со взглядом безумца… Больше смахивал на бездомного, чем на неотразимого донжуана.

Андре сунул сынишке несколько долек апельсина и дал старшим наставления, начиная от чистки зубов и кончая приготовлениями походного ланча, с которым им надлежало прибыть к бабушке.

– Сперва я мало что понял из рассказа Шона о его дружбе с кузеном Адриано, но Изабелла позволила ему порыться в доме. – Андре начал убирать со стола, и Гаспар машинально стал ему помогать, составляя в раковину грязную посуду. – У меня не возникло возражений, – продолжил Андре Ланглуа. – Это ведь наследство жены. Вступление в права наследования, оказалось, заняло больше времени, чем мы думали. Я посоветовал Изабелле увести детей и остался сторожить Лоренца.

– По ее словам, он унес какие-то документы.

Как и накануне, Гаспар готовился узнать что-то важное, но Ланглуа быстро перечеркнул его надежды.

– Да, унес. – Он вытянул из хромированного бака набитый мусором пакет. – Но что именно, я вам сказать не сумею. В комнате Адриано было полно папок и бумаг.

Он завязал на пакете лямки и открыл дверь, чтобы отнести пакет в мусорный контейнер.

– Но Шон Лоренц унес отсюда не только это, – продолжил он, спускаясь с крыльца.

Гаспар поспешил за ним следом.

– Он попросил разрешения осмотреть машину Адриано «Додж Чарджер», простоявшую за домом больше года. – И он указал кивком на перпендикулярную улице дорожку через сад. – Я продал ее этим летом. Классная была тачка, жаль, после смерти кузена никто ею не занимался. Шон застал ее с разрядившимся аккумулятором. Он облазил весь «Додж». Кажется, он сам не знал, чего ищет. Потом, как по внезапному наитию, отправился в магазин на 131-й стрит и через пять минут вернулся с рулоном мусорных пакетов. Открыл багажник «Доджа». Вынул оттуда коврик и запихал в пакет. После этого ушел, не сказав мне больше ни слова.

– Папа, папа! Сидни меня бьет!

Один из мальчишек кубарем выкатился из дома и бросился на руки к отцу.

– Вы отпустили Шона, ни о чем его не спросив? – удивился Гаспар.

– Ему было трудно помешать, – объяснил Андре, успокаивая сынишку. – Лоренц был как одержимый. Можно было подумать, что он – обитатель другой планеты на расстоянии многих световых лет от нашей. Вся его боль отпечаталась у него на лице.

Мальчишка уже забыл про слезы и рвался обратно к брату. Андре взъерошил ему волосы.

– Утрата ребенка – совершенно невообразимое горе. Никому такого не пожелаю, – пробормотал он, как будто обращаясь к самому себе.

Доминику Ву самое место было бы в фильме Вонга Карвая [78] Гонконгский кинорежиссер и сценарист. .

Агент ФБР был безупречным денди, всегда щеголял в безукоризненно скроенных костюмах, никогда не забывал о модном галстуке и шелковом платке в нагрудном кармашке. Этим утром он, пряча глаза за солнечными очками, предстал на фоне зубчатой стены небоскребов, как будто специально посиневших и позаботившихся о стальном отблеске, чтобы соответствовать его кашемировому макинтошу.

– Спасибо, что пришел, Доминик.

– У меня в обрез времени, Маделин. Ганс и девочки ждут меня в машине. Сегодня даже песок в детском саду твердый, как камень.

Он опустился на скамейку рядом с ней, но оставил некоторое расстояние. Рукой в перчатке из тончайшей черной лайки он аккуратно извлек из внутреннего кармана сложенный вчетверо листок.

– Ты попросила меня кое-что проверить, и я проверил. В гибели Адриано Сотомайора ничего не настораживает.

– То есть?

– Этот дуралей забыл о бдительности и встрял в ссору двух мелких торговцев наркотиками. Слово за слово – и его полоснули ножом по горлу. Вот и все.

– Что известно об убийце?

– Нестор Мендоса, двадцать два года. Мелкий хулиган из Эль-Баррио. Вспыльчивый, нервный. Только вышел после трех лет в тюрьме Рикерс.

– Почему его не арестовали?

Азиат пожал плечами:

– Потому что он удрал – а ты что подумала? У него родня в Сан-Антонио, но там он так и не появился.

– Обычно при розыске убийц полицейских проявляют больше рвения.

– Рано или поздно его задержат за нарушение правил дорожного движения. Или найдут его труп после поножовщины в Маленькой Гаване. Лучше объясни, почему ты заинтересовалась гибелью Сотомайора.

Ву палец в рот не клади. Маделин знала, что он согласился поделиться с ней информацией исключительно из практических соображений. Зная ее как настоящего профессионала, он решил, что она что-то учуяла, и решил этим воспользоваться.

– Я считаю, что гибель Сотомайора связана с другим делом, – осторожно ответила она.

– С каким?

– Это я хочу узнать у тебя.

Ву ни за что не пришел бы на эту встречу всего с одной стрелой в колчане.

– Намекаешь на его брата?

Брат?.. Какой брат? Маделин вспотела, несмотря на холод.

– Выкладывай! Что тебе известно? – вцепилась она в фэбээровца.

Тот изящным жестом поправил серебристые солнечные очки. Все его движения выглядели как просчитанные, заранее отрепетированные па загадочного балета.

– Я наткнулся на странную вещь, касающуюся Сотомайора. У него был младший брат Рубен, преподаватель истории в университете Флориды.