Мари Осмундсен - Благие дела

Хотя у нее как будто было с кем поговорить…

Грезила Рут и о Магнаре. Сам он, впрочем, редко появлялся во сне, обычно она искала его, он был где-то в другом месте и нуждался в помощи, ему грозила опасность, Рут шла по нескончаемым улицам, пробиралась сквозь лесные заросли, проходила через запущенные чердачные помещения с их невообразимым хаосом, через трущобы, а Магнар звал ее, без слов, одним только криком, и она не знала, что именно он пытается сказать.

В Португалии она видела сны едва ли не каждую ночь…

Вот что значит дать себе полентяйничать, побить баклуши, вот что значит раскрепостить свое сознание. Сны приносили наслаждение.

Рут снимала комнату с пансионом в прибрежной деревушке провинции Алгарви, неподалеку от Лагуша; она пила вино, при случае общалась с местными жителями на смеси английского и французского — по-португальски она знала всего несколько слов, хотя ей казалось, что она понимает довольно много из разговоров вокруг. Она загорала, купалась, долго спала по утрам. Рыба, мухи, куры, машины… Здесь, в южной стране, ее сны никому не могли причинить вреда, она была слитком далеко от всех, тут не было никого, кроме Рут, которая вела беспрерывные беседы сама с собой…

Так что если она, проснувшись поздним утром после сладостного парения между небом и землей, открывала глаза и позволяла себе еще с полчаса поваляться в постели, грезя уже наяву, кому от этого хуже? Она была в Португалии, Магнар с Лейвом и Анеттой — за тридевять земель, да и фантазии ее относились не к Магнару: он был лишь символом в ее сознании, она позаимствовала его лицо, голос и тело, чтобы было к чему привязать свои грезы. Не могла же она ночь за ночью мечтать о безымянном индейце, которого никогда в жизни не встречала и наверняка не встретит?

Только недели через три-четыре после возвращения домой Рут поняла, насколько ошибочны были ее рассуждения.

Дни перестали мчаться так стремительно, как прежде, и Рут обнаружила, что, когда она после работы вешает свою куртку в прихожей, взгляд ее невольно задерживается на куртке Магнара. Она не спускала глаз с него и Анетты, она беспокоилась: как у них дела? Все ли хорошо? Но это был обман, на самом деле ее интересовал он.

Неправда! Ее фантазия разыгралась на пустом месте, от нечего делать!

И все же кое-что оказалось правдой.

Ей подсказывало это собственное тело. Если они большой компанией сидели вечером в гостиной, смотрели телевизор или читали, Рут чудилось, что Магнар все время следит за ней, и стоило ей поднять взгляд, как она натыкалась на его лицо. Она старалась избегать таких ситуаций, рано уходила к себе, ложилась спать — и видела его во сне.

Анетта, которая как будто обрела былую силу и независимость, по-прежнему сторонилась Рут.

И вот однажды между ними опять произошло то же самое.

Рут не ожидала, что в тот вечер они останутся единственными взрослыми в доме. Лейв спал наверху. Угомонив ребенка, Магнар сошел вниз, Рут хотела было улизнуть, но у них завязалась беседа.

Они поговорили о детях, затем разговор перешел на Магнара и Анетту, потом на Магнара и Рут.

Вот и хорошо, они отвели душу, сняли тягостное напряжение, ведь это замечательно, когда есть с кем поговорить, объяснял Магнар. Да-да, это были его слова, а не ее, оправдывалась перед собой Рут.

Почему бы людям не поговорить?

И вдруг получилось так, что они сидят на диване и держатся за руки и не ищут больше никаких оправданий И было немыслимо где-то остановиться, немыслимо определить границы дозволенного. Это было невозможно и даже несущественно: какая разница, ласкают ли они друг друга руками или соприкоснутся всей кожей? Они никому не приносят вреда… все так чудесно и просто…

Однако вспоминать об этом наутро было далеко не просто.

Спустя два дня Рут позвонила Карианне. Если Карианна и теперь живет в спальне при кухне, значит, Миммина комната до сих пор пустует? Не согласится ли она взять Рут в квартирантки?

— По-о-о-жалуйста, — несколько удивленно отвечала Карианна, — с удовольствием, и мне же будет легче с расходами на квартиру, но…

Не надо сейчас, торопливо прервала ее Рут, подробности они обсудят после, она только хотела убедиться, что Карианна не против. Отлично!..

В коммуне на нее обиделись. Грённер досадовал, что Рут не предупредила их заранее: неизвестно, удастся ли быстро найти жильца на ее место! Аннета уговаривала Рут остаться. Ей будет далеко от работы, от центра. Рут не понимала, к чему клонит Аннета. Она вообще ничего больше не понимала, она только знала, что ей непременно нужно съезжать.

Тина расценила отъезд Рут как бегство.

Магнар промолчал.

И она съехала.

— Ты умудряешься представлять самые банальные вещи невероятно запутанными! — сказала Карианна.

Дело было поздно вечером, они сидели в гостиной на Тересесгате, пили чай и приходили в себя после того, как отволокли на чердак последнюю мебель из Мимминой комнаты.

— Все было совсем не банально, — возразила Рут.

— Увести мужа у своей подруги, куда уж банальнее! — отозвалась Карианна. — Дальше ехать некуда.

— Но я же… — начала Рут и запнулась. — Конечно, это неоригинально, но неужели ты думаешь, что я собиралась?.. Ты не права, у меня и в голове не было кого-то «уводить». Да и можно ли увести человека? Взрослого человека? Все было совершенно безобидно, очень естественно и… приятно, — закончила она, чуть замявшись, словно неуверенная в том, правильное ли подыскала слово.

— Ах вот как! — отвечала Карианна. — Только имей в виду, — назидательно продолжала она, — что все приятное при ближайшем рассмотрении кусается. Наклонишься к нему, а оно возьмет и цапнет тебя за нос!

— Вот почему у меня такой нос, — сказала Рут.

— Час от часу не легче! Что у тебя такое с носом?

— Ему самое место в огороде, так он похож на картошку.

— Рут! — воскликнула Карианна. — Ты не иначе как каждый вечер проводила перед телевизором и насмотрелась американских сериалов. Тебе повезло, что у меня нет телевизора.

— А может, нам стоит его завести? — спросила Рут.

— Ни в коем случае. Чтобы сидеть по вечерам приклеенными к ящику? Ну уж нет! Лучше куда-нибудь ходить. Хочешь подвергаться промывке мозгов, приступай к делу основательно. Другими словами, иди в кино. К тому же будет какой-никакой моцион, отсюда до «Колизея» прекрасная прогулка.

— Да, погулять было бы невредно, — признала Рут.

— Кстати, если мы не ухнули большое кресло вниз по чердачной лестнице, — сказала Карианна, — твоей заслуги в том нет. Хоть бы немножко потренировала руки! Они у тебя как две щепочки!

— Что же это такое? — вздохнула Рут. — Я еще и въехать не успела, а ты уже разбираешь меня по косточкам, точно мы с тобой десять лет женаты. Может, тебе еще кажется, что у меня плохо пахнет изо рта?