Энн Тайлер - Уксусная девушка

На десерт подали магазинное мороженое, потому что и у Петра, и у доктора Баттиста идеи иссякли. Они с надеждой посмотрели на Кейт, и она сказала: "Подумаю, что можно сделать". В конце ужина она сходила на кухню, достала из морозилки коробку сливочного мороженого с орехами пекан. Пока она расставляла мисочки в ряд, двери гостиной распахнулись, и появился Петр. Он подошел к ней и толкнул локтем в бок.

— Перестань! — велела она.

— Кажется, все идет хорошо! — прошептал он ей на ухо. — Думаю, я им понравился!

Широким жестом Петр обхватил ее за талию, притянул к себе и поцеловал в щеку. Сперва Кейт не противилась — его рука лежала так уверенно, и от него так приятно пахло свежим сеном… Потом вскрикнула и отшатнулась.

— Петр! — строго сказала она, глядя ему в лицо. — Вспомни, о чем мы договаривались!

— Да-да, — ответил он, попятился и поднял руки. — Да, никто ни по кому с ума не сходит. Можно, я помогу отнести миски?

— Вперед, — кивнула Кейт.

Он взял в руки две порции мороженого и, пятясь, вышел через створчатые двери.

Петр действительно понравился родственникам. За десертом дядюшка Барклай расспрашивал про хеджевые фонды в его стране, дядя Терон интересовался, есть ли у них мороженое, а тетя Тельма подалась вперед и предложила называть ее "тетушка Тельма". (Он тут же урезал ее имя до "тетушка Тел", в его произношении "тетушка Фел".) После обсуждения вопросов с жильем доктор Баттиста погрузился в мрачное молчание, зато трое гостей вели себя очень оживленно.

Что ж, ничего удивительного. Они счастливы избавиться от Кейт. Она всегда была для них сущим наказанием — трудный ребенок, угрюмый подросток, нерадивая студентка. Что с ней было делать? Зато теперь ответ нашелся: выдать ее замуж! Не церемонясь.

Когда дядя Терон напомнил ей, что нужно получить разрешение на брак, Кейт язвительно заметила:

— Отец с Петром уже об этом позаботились. И еще он велел мне заполнить документы для иммиграционной службы. — И она бросила на них вызывающий взгляд.

Дядя и тетя должны были подскочить от удивления и принять информацию к сведению, однако дядюшка Терон лишь кивнул, и беседа продолжилась. Они предпочли сделать вид, что ничего не поняли.

"Погодите! — хотелось ей крикнуть. — Неужели вы считаете, что большего я не стою?! Так нельзя! Я заслуживаю настоящей любви и человека, который будет любить меня такой, какая я есть, для которого я стану сокровищем! И он будет дарить мне цветы, стихи собственного сочинения и ловушки снов…"

Вслух Кейт не сказала ничего, лишь помешала мороженое ложечкой.

За пару дней до свадьбы Петр заехал после работы, чтобы забрать пожитки Кейт. Их оказалось не так уж много: вещи из комода, уложенные в пару чемоданов, коробка с подарками от коллег и портплед с одеждой из шкафа. Чемоданы и коробка легко уместились в багажник, портплед расстелили на заднем сиденье.

Белочка поздоровалась с Петром почти холодно и удалилась, доктор Баттиста еще не вернулся из лаборатории. Похоже, таким образом он выражал свое неодобрение. Узнав о переезде Кейт, отец вел себя нарочито отчужденно.

Петр жил в большом доме в колониальном стиле, построенном для сотрудников университета Хопкинса в двух шагах от кампуса — обшитые крашеными белыми досками стены, выгоревшие на солнце зеленые ставни. Хотя сбоку имелась подъездная дорожка, Петр припарковался на обочине напротив дома. Как он объяснил Кейт, чтобы не блокировать выезд миссис Лью — сиделки миссис Мерфи, проживавшей тут же.

Вещи они перенесли за один раз: Кейт взяла чемоданы, Петр — коробку и портплед, повесил его на плечо. На крыльце он поставил коробку и отпер дверь.

— Занесем вещи наверх и заглянем к миссис Мерфи, — сказал Петр. — Она хочет с тобой познакомиться.

— Она не против, что я перееду к тебе? — запоздало спохватилась Кейт.

— Нет, что ты. Только опасается, что через некоторое время мы захотим обзавестись собственным жильем.

Кейт фыркнула. Небось, миссис Мерфи считает ее типичной женушкой в переднике с оборками.

В холле было довольно сумрачно и пахло плесенью. Старинный буфет красного дерева на львиных лапах, над ним огромное зеркало в золоченой раме, двойные двери в комнаты хозяйки плотно закрыты. Это обнадеживает — не придется всякий раз здороваться со старушками, когда пробегаешь мимо. В остальных комнатах было не так темно. Центральную лестницу освещали лучи полуденного солнца, падавшие сквозь высокое окно, и чем дальше поднимались Кейт и Петр, тем становилось светлее.

Холл второго этажа застилал ковер, на последнем, где раньше, по-видимому, жили слуги, был голый пол из сосновых половиц, стены отделаны деревом цвета меда. Кейт вздохнула с облегчением — не так мрачно, как на других этажах. Дверь рядом с лестницей отсутствовала, зато звуки снизу не долетали — слишком высоко. Здесь можно чувствовать себя вполне уединенно.

Петр повел ее направо, к комнате в конце холла.

— Твоя спальня, — сказал он, пропуская Кейт вперед.

Раньше здесь явно был кабинет. В одном конце возвышался огромный письменный стол, уставленный компьютерной техникой, напротив — кушетка, застеленная аляповатым покрывалом с леопардовым принтом. Рядом с окном стоял антикварный комод с зеркалом — маленький, но для скромных нужд Кейт вполне подходящий. В углу — неказистое креслице с оборкой и пуфиком для ног.

— Стол передвину в гостиную, — пообещал Петр. Коробку он поставил на комод, портплед повесил в шкаф. — Если решишь продолжить учебу, найдем тебе стол поменьше.

— О как! Ладно, спасибо, Петр.

— Миссис Мерфи могла бы одолжить нам свой. Мебелей у нее полно.

Кейт поставила чемоданы и выглянула в окно, выходившее на задний двор. Внизу расстилалась большая зеленая лужайка, обрамленная кустами, среди которых вполне могли быть и розы. Прежде Кейт розы не выращивала, потому что не хватало солнца. В дальнем конце участка, огороженного штакетником, виднелся прямоугольник вскопанной земли — наверное, огородик Петра.

— Пойдем смотреть остальные комнаты, — предложил он.

Петр отошел к двери, пропустил Кейт вперед, и, проходя мимо, она всем телом ощутила его близость. Прежде она воспринимала эту квартиру как общежитие, теперь до нее дошло, что ей придется жить вдвоем с мужчиной… Петр пересек холл, открыл следующую дверь и объявил: "Моя комната". Кейт лишь заглянула внутрь (двуспальная кровать, тумбочка) и отшатнулась. Вероятно, он почувствовал ее неловкость, поэтому быстро закрыл дверь.

— Ванная, — махнул он в сторону полуоткрытой двери в конце холла, однако зайти не предложил. — Всего одна, увы, придется делиться.

— Не страшно: дома у нас одна ванная на троих, — со смехом сказала Кейт, но Петр даже не улыбнулся.