Энн Тайлер - Уксусная девушка

Хозяйственные вопросы они практически не обсуждали.

Рядом с душевой кабиной висело полотенце, которым явно пользовались, на хромированной рейке — мочалка, на рейке рядом с унитазом — другое полотенце и мочалка, совершенно новые. Наверное, для Кейт. При виде такой заботы она почти простила ему голый матрац в спальне.

Было уже три часа. Кейт достала из сумки мобильник и проверила, нет ли пропущенных вызовов. Никто не звонил. Внезапно она поняла, что проголодалась, пошла на кухню и положила немного яичного салата на белую тарелку с обитыми краями. Взяла вилку и кусок бумажного полотенца, потому что салфеток не нашла, и присела за стол. Посмотрев на свой ланч, она обнаружила на желтке ярко-красное пятно — ее собственная кровь! Потом еще пятно, и еще. По правде говоря, с салатом Кейт явно погорячилась, вдобавок выглядел он довольно неряшливо. Она встала и выбросила содержимое тарелки в мусорное ведро, туда же вытряхнула салат из миски и замаскировала все бумажным полотенцем. Посудомоечной машины у Петра не было, пришлось споласкивать посуду под краном, вытирать и убирать на место. Улики уничтожены.

Жизнь в студенческом общежитии была куда веселее. Взглянув на свою левую руку, Кейт поняла, что желтое и белое золото плохо сочетаются. И о чем она думала, доверившись отцу в вопросах стиля? Кстати, глупо носить кольца тому, у кого ногти короткие и неухоженные, да еще в садовой земле.

Она достала из холодильника пиво, открыла, сделала несколько больших глотков и вернулась на лестничную площадку. С банкой в руках побрела к комнате Петра. Дверь закрыта, но какого черта?! Кейт повернула ручку и вошла.

Меблировка скудная, как и во всей квартире, и очень чисто. Стоявшая посреди комнаты гладильная доска с утюгом выглядит крайне неуместно. На ней — выглаженная белоснежная рубашка, при виде которой Кейт умилилась не меньше, чем обнаружив в ванной чистое полотенце.

Двуспальная кровать у окна была застелена красным атласным одеялом с золотой бахромой по краям, как в дешевом мотеле, в изголовье прикручена лампа для чтения. На тумбочке стоял пузырек с аспирином и фотография Кейт в позолоченной рамке. Неужели? Кейт взяла ее в руки. На снимке Кейт и Петр, только его почти не разглядеть, потому что ее стул гораздо выше. Лицо удивленное, лоб пошел некрасивыми морщинами, виднеющаяся из-под замшевой куртки футболка выпачкана грязью. Так себе фотография. Единственное, что отличает ее от других, чуть более удачных, — это их самая первая фотография, сделанная в день знакомства.

Кейт задумалась, затем поставила фотографию обратно на тумбочку.

На комоде лежала пыльная салфетка, выполненная в технике ришелье, вероятно, скромный вклад миссис Лью, и блюдце с монетами и английской булавкой. И все. Зеркало в раме из орехового дерева над ним было таким старым, что Кейт будто смотрела на себя сквозь вуаль — лицо бледное, черные волосы потускнели до седины. Она сделала еще глоток пива и открыла ящик.

Кейт суеверно полагала, что люди, сующие нос в чужие дела, непременно бывают наказаны неприятными находками, однако в ящиках Петра она обнаружила лишь мизерное количество одежды, причем аккуратно сложенной. Две толстовки, которые Кейт видела на нем раз десять, две рубашки-поло с коротким рукавом, несколько пар носков, свернутых по два (все белые спортивные, кроме одной пары темно-синих, явно на выход), несколько пар белых трикотажных трусов, как у маленьких мальчиков в четвертой группе, и несколько маек тонкого трикотажа, судя по необычному фасону, явно не американских. Ни пижамы, ни мелких принадлежностей, ни безделушек. Похоже, повседневная жизнь ее мужа трогательно проста. Проста и… правильна, вот подходящее слово.

В шкафу Кейт обнаружила костюм, который Петр, очевидно, собирался надеть на свадьбу (блестящий темно-синий), две пары джинсов, одни из них с ремнем. Через штангу для вешалок перекинут лиловый галстук с желтыми зигзагами, внизу коричневые ботинки и кеды.

Кейт отхлебнула еще пива и вышла из комнаты. В кухне она допила остатки и сунула банку в бумажный пакет, куда Петр складывал перерабатываемые отходы. Достала из холодильника новую банку и вернулась в свою спальню.

Из портпледа Кейт вынула платье, которое собиралась надеть на вечеринку у тетушки Тельмы. Оно единственное годилось для подобных событий — из красного хлопка, с глубоким круглым декольте. Она повесила его на дверцу шкафа и отошла подальше, придирчиво рассматривая. Не пройтись ли по нему утюгом?… Она задумчиво отхлебнула пива и решила не заморачиваться.

Стены спальни были такими же голыми, как и в остальной квартире. До чего же уныло выглядит комната без картин! Некоторое время Кейт мечтала о том, как бы все украсить и что можно повесить. Взять вещи из своей старой комнаты? Впрочем, им сто лет в обед — выгоревшие плакаты рок-групп, которые она давно не слушает, фотографии школьной баскетбольной команды. Надо поискать что-нибудь другое. Начать все заново.

Внезапно Кейт ощутила усталость. Возможно, виновато пиво или проведенная без сна ночь накануне свадьбы. Ей захотелось немного вздремнуть. Будь постель застелена, она бы прилегла. Увы. Кейт села в кресло, скинула туфли и положила ноги на пуфик. Щебет птиц доносился даже через закрытое окно. Постепенно веки налились тяжестью. Кейт поставила банку на пол и уснула.

На лестнице раздались шаги: топ-топ-топ.

— Првет! — Шаги уже на площадке. — Где ты? — позвал Петр. В проеме появился огромный куст пиона, за ним маячил Петр. — А! Отдыхаешь.

Лицо его закрывал куст, торчавший из зеленого горшочка для рассады, на веточках виднелись бутоны. Похоже, пион белый. Кейт выпрямилась. Хмель не прошел. Зря она выпила днем.

— Что случилось?

— Почему ты не легла на кровать? — спросил Петр, не ответив на вопрос. Потом он хлопнул себя по лбу, едва не выронив куст пиона. — Белье! Я же купил новый комплект и решил постирать, чтобы смыть токсичные химикаты, которые используют производители. Забыл его в сушилке миссис Мерфи!

Это было до смешного трогательно. Кейт нащупала туфли и обулась.

— Ты рассказал полиции? — спросила она.

— Что рассказывать-то? — выпалил Петр, поставил куст пиона на пол и оттряхнул руки. — А, кстати, — небрежно добавил он, — мыши снова на месте.

— На месте?…

— После того как ты сказала, что это сделал Эдди, я задумался. Да. Похоже на то. Сел в машину, поехал к нему и забарабанил в дверь. "Где мои мыши?" — спрашиваю я. "Какие мыши?" — удивляется парень. Притворяется, я понял сразу. "Только не говори, что ты выпустил их на улицу!" — прошу я. "На улицу!" — повторяет он. "Надеюсь, они остались в клетке, — говорю я. — Только не говори, что ты выпустил их к обычным домовым мышам". Он надувает губы и смотрит на меня исподлобья. "Они у меня в комнате, в полной безопасности", — говорит Эдди. Его мать на меня орет, я не обращаю внимания. "Сейчас вызову полицию!" — кричит она, я бегу наверх и нахожу его комнату. Мыши в клетках, стоят на самом верху.