Автор неизвестен - Юность компьютерщика

И быстрым шагом приближался к четырехэтажному зданию, чемто напоминающему типовую школу. Квадратные окна, вытянутые в длинные ряды, были покрыты зеркальной пленкой, тускло отражавщую мглу серого неба и скрывающую внутреннее убранство. В некоторых окнах штабелями громоздились кондиционеры, навевая обывателям былую летнюю жару. И создавая образ строго засекреченого и стратегически важного объекта. Впрочем, сомневающимся предназначалась у входа вывеска:

"Городское управление образования"

"Вычислительный центр"

Димка ворвался в холл, привычно поздоровавшись с дежурившей в этот день на вахте бабой Нюрой, и быстро вбежав на второй этаж, помчался по коридору к своему рабочему месту. На двери красовалась надпись:

"Машинный зал ЕС ЭВМ"

"Посторонним вход воспрещен"

"Вход только в сменной обуви"

Переобуваться ему не было небходимости: последнее касалось лишь некоторых системных и ведущих программистов, имеющих допуск в машинный зал. Остальным вход вообще не дозволялся "во избежание занесения вредоносной пыли", и общение со всеми ЭВМ ограничивлось маленькими оконцами, устроенными в запасных дверях залов: сдав утром свою колоду перфокарт, штатный "юзер" к вечеру мог рассчитывать получить ее обратно вместе с результатом — листом бумаги, отпечатанной машиной. Для студентов и старшеклассников математических классов — самого многочисленного контингента пользователей, путь был закрыт и сюда. Для них на первом этаже создали зал для приема и выдачи заданий. Заполнив специальные бланки строчками машинного языка, юзеры совали их в окно приема. Лаборантки пачками, в специальных ящиках, (наподобие, как для плотницкого инструмента) таскали их на второй этаж, в зал подготовки данных. Где алгоритм с бланка воплощался отверстиями в перфокартах нли перфоленте. Только потом задача поступала на соответствующую ЭВМ, и два-три дня спустя возвращалась к хозяину через окно выдачи. Который тут же с рвением и усердием принимался править ошибки: как свои, так и вляпанные по небрежности наборщицами-машинистками и выявленные беспристрастным компьютером. Вновь и вновь сдавал карты на перебивки, недельными муками добиваясь верного результата.

На центре уже вовсю шла кипучая деятельность. Девушки с пачками перфокарт и рулонами бумаги шустро летали по коридорам. Программеры, по очереди, пытаясь просунуть головы в тесные окошки залов, громко справлялись о судьбе своих задач. Три сотни человек — математиков, системщиков, программистов, операторов, электронщиков, механиков, лаборанток, машинисток и лиц других профессий трудились, прилагая все свои способности и знания ради очередного шага вперед в сфере компьютерных технологий.

В машинном зале — большом, ярко освещенном помещении, где пол был приподнят на полметра выше коридорного, были установлены две машины: ЕС-1033 и недавно приобретенная ЕС-1060. Каждая из них представляла собой бесконечный набор всевозможных металлических шкафов, тумбочек, коробок, окрашенных в синий цвет и снабженных разнообразными панелями с кнопками тумблерами, клавишами; мигающими разноцветными лампочками. За стеклянными крышками шкафов-магитофонов бешенно вертелись взад-вперед полуметровые бобины с широкой магнитной лентой. На тумбах дисководов под большими прозрачными дверками с воем вращались стопки дисков с магнитным покрытием; и внутри них, пощелкивая, сновали головки, сканируя и записывая информацию. Жадно урча, считывающее устройство прогоняло одну за другой колоду перфокарт; печатаюшие устройство с пулеметным треском выдавало результаты на широкое бумажное полотно. (*2)

По залу сновали девушки-операторы в белых халатах. Они снимали и снова ставили на места бобины с лентами, колпаки с дисками, настраивая компьютер на специфику очередной задачи; подносили от окошка все новые и новые пачки перфокарт; и спешно кромсали на части бумажную ленту с распечатками. Отлаженный ритм вычислительного процесса кипел в зале круглые сутки, изредка прерываясь на очередную короткую профилактику или на вынужденный простой из-за технической поломки. Тогда-то и приходилось Димке и его коллегам вступать в решающий бой…

Главным же процессом вычислений управляла лишь одна девушка, сидящая за пультом оператора. Она шустро набирала необходимые команды на экране зеленого монитора. По этим командам запускалось считывание перфокарт; далее машина функционировала согласно алгоритму задачи, зажигая на мониторе ответные строчки. Они же печатались на бумажный рулон автоматической пишущей машиной "Консул" на скорости, недостижимой самой виртуозной машинисткой. Этот рулон потом хранился, как документальный отчет о решенных компьютером задачах. Если же задача продолжала считаться более положенного времени, либо явно зависала, то набрав строку прерывания, запускали следующую программу.

ЭВМ ЕС-1060 привычно же ушла в отказ. Редко кто мог вспомнить, когда эта "капризная дама" стабильно работала более двухтрех часов в день. Все компьютеры, названные у нас "ЕС" на самом деле являлись приближённо-точной копией зарубежных IBM360/370 и видимо плагиаторы-разработчики упустили некие тонкости, "передирая" схему "новейшей" модели. Дверцы шкафа центрального процессора: куба с ребром более двух метров, были навстежь распахнуты и вокруг него хлопотали наладчики ЦТО — городского центра по обслуживанию вычислительной техники. У наладочного пульта: полутораметровой вогнутой панели, лениво помигивающей тысячами микролампочек, стояли, безучастно наблюдая за действиями наладчков двое. Первый из них: кучерявый, с небольшой бородкой, в наглаженном сером пиджаке — Леонид Петрович, непосредственный начальник Димки и всего машинного зала.

Второму — без году пенсионеру, с лысиной и сутулому, на глаза лучше не попадаться. Прославленный своим склочным характером, неслуховоспримчивым бухтящим голосом и придирчивый по мелочам:

Семён Семёнович Алексеев, зам. директора по технической части.

То есть начальник отдела техобслуживания.

— Почему опаздываем?! — не преминул наехать он. — Объяснительную!

— А что я, виноват? — хмуро оправдывался инженер. — Все троллейбусы встали.

— Ничего не знаю! Пиши, садись! Раньше выходить надо!

— Насколько раньше?.. Может еще следует здесь ночевать?

— Ты с кем так разговариваешь?! Ты своей разболтанностью подводишь весь коллектив! Ты совсем забыл, что скоро нас посещает большая комиссия!

Ему были абсолютно незнакомы транспортные страдания, которым ежедневно подвергались большинство его подчиненных. Он жил в доме буквально бок-о-бок с учреждением и на путь к работе ему хватало двух минут. Он даже никогда не брал больничные и в случае простудной хвори руководил прямо из дому по телефону.