Автор неизвестен - Юность компьютерщика

Гришке.

Поломка в этом аппарате приключилась более, чем типовая: он не реагировал ни на одну кнопку. Хотя и включался, мотор крутился, на индикаторе горели зеленые полоски. "Полетела" логика, управляющая всеми функциями. Которая построена была кстати на тех же микросхемах серии 155 — основной базе ЕС ЭВМ. Однако в машинах все платы были съемные. В отличие от этого "Маяка", где звуковые платы установили на разъемах, управляющую будто специально жестко замонтировали вглубь корпуса, вдобавок опутав паутиной разноцветных проводков.

… Он уже второй час мучился с познанием причины дефекта.

Контакты в кнопках замыкались четко, логические элементы переключались. Но механизм упорно не срабатывал. Даже при том, что блок питания исправно выдавал положенные напряжения.

Загадочные поломки кассетных "стационаров" порядком уже намучили как их владельцев, так и всех ремонтников: эти "Маяки" заслужили репутацию "каверзных". При этом у народа выбора не было: или быстрей брать, пока они есть в продаже, или не покупать ничего. Единственной альтернативой мог стать комиссионный отдел универмага, где на прилавках стояла заграничная аппаратура, с подчеркнуто вычурной изящной внешностью и разноцветно сияющая сигнальными лампочками. Которая, как уверяли некие "знатоки", "никогда не сломается и имеет гарантию на 25 лет".

Однако стать ее счастливым обладателем препятствовала небольшая особенность: цена каждого комплекта зачастую приближалась к стоимости автомобиля "Лада" новейшей модели.

Устав осмысливать неработоспособность схемы, Димка вздремнул. Спустя промежуток времени сон прервал оказавшийся в комнате Гришка. Видя по-прежнему разобранный аппарат, затосковал:

— Чего, Димон? Все никак не ладится этот гроб? Так и праздники проторчим без музона?

— Думаю, у меня время еще есть для поисков, — потягиваясь ото сна, промолвил Димка. — Надо будет — возьмешь мой "Юпитер".

— А сам ты как без музыки? Будешь с тоски помирать?

— А я к тебе подвалю и будем вместе праздновать.

— Ну давай. Будем весело гудеть, пока твоя мамаша не припрется доставать своими зае. ми.

Гришка, хотя и очень поверхностно соображал в электронике, предложил заменить целиком всю плату управления. Димка пояснил

— невозможно: достать новую нельзя нигде. А предложение поменять на ней подряд все детали вообще вызвало оторопь. Он представил эти фольговые дорожки, которые отлклеиваются если не при первой, то уж точно при второй перепайке. Попутно долго пришлось объяснять Гришке все сложности отпайки микросхем со множеством выводов.

— А может сообразишь и выкинешь к черту эту автоматику? И поставишь рычаг, как в старых машинах. Главное чтоб играл и не ломался.

Димка втолковал: подобная затея не выйдет, такая кинематика расчитана именно на электронное управление. Проще купить новый аппарат, нежели переделывать этот… В конце концов расссудили: время еще есть и помыслив неторопясь, можно будет допереть до истинной причины.

— Ну, Димон, погнали ко мне.

— У тебя что, телки ждут?

— Угадал.

— Сколько их? Одна, двое, трое?

— Много.

— Как это?

— Я сказал — много!

… Но в Гришкиной хате не ощущалось никого лишнего. Димка подивился:

— Опять твои телки сорвались, почуяв меня?

— Чего? Никак нет.

Он вынул из под стола колоду игральных порнокарт. Раскинув их веером на столе, промолвил:

— Вот. Все они перед тобой. Купил сегодня на рынке у алкаша за пятерку. А так четвертной за них просят. Ну, доволен? Давай в дурачка сразимся.

Они играли, потеряв счет времени и партиям. Фигуры обнаженных девиц постепенно примелькались, и в ходе игры эти карты стали восприниматься самыми обыкновенными. Как и те, "приличные", продающиеся во всех галантерейных магазинах…

Шел уже одиннадцатый час вечера. На очередном ходу в дверь раздались прерывистые звонки, под аккомпанемент громкого стука.

— О черт, твоя мамаша приперлась. Баиньки пора. Детское время кончилось, — выругался Гришка, пряча карты под стол…

Затянув сына домой, мамаша, как оказалось, вовсе не собиралась спать. Видать, была расположена сегодня не в духе. И затеяла с бабушкой бессмысленный спор, помешав ей писать поздравительные открытки родственикам к 7 ноября. Который, незаметно наполняясь взаимными упреками, перекатил в скандал. Последствия которого с головой выдавались расстроенной бабушкой, сердито повторявшей:

— Я больная, он больной… А может ты прежде подлечиться сходишь?

— Ты, дура старая! — новым оборотом завелась дочь на старушку. — Век прожила, а всё свои глупости сваливаешь с больной головы на здоровую!

— Да успокойся, Мила! Хоть при мальчишке не ругайся!..

— Ругалась, ругаюсь и буду ругаться! Чего? Ты что ли сама сумееешь его перевоспитать!? Хоть раз бы подумала за ним проследить!

— Зачем?

— Затем, чтобы брался за ум и принимался работать над собой.

И занялся бы серьезными делами, а не выдавал всем на посмешище свою слабость, безволие и разгильдяйство. А то смотри: спрятался у дружка и они в карты резались, поджидая шлюх!

— Опять сочиняешь! — возмутился сын. — Да не ждали мы никаких шлюх!

— Ух, ты врешь! Не стыдно!? Родной матери, которая бьется, как рыба об лёд и все силы тебе отдает!

— Лучше бы не отдавала…

— Дур-рак! — воскликнула она. — Воображаешь, что какая-то стерва-подруга полюбит крепче матери!? И будет всячески ублажать!?

— Разумеется…

— Глупый же ты! Проживете вместе год, сладко, нежно и безмятежно. А потом она тебе наплодит детишек. И кто будет с ними чваниться, готовить им, кормить, одевать, убирать, гулять!?

Играться с ними, за ними следить? В садик, в школу водить? Кто лечить их будет, по докторам, больницам таскать? Где ты возьмешь деньги, чтоб их выучить, купить им книжки, тетрадки, поставить на ноги!? Взвалишь их на больную, стареющую мать!? Или на немощную бабушку!?

— Справимся. Все понимают — с детьми трудно. Но все равно же их заводят.

— Ну что в том хорошего!? Хочешь расплодить прихвостней вроде себя, чтобы свет белый разлагали своей наивностью и недалекостью!? Эгоистов и расхрист, без рода, без ума и без достоинства!?

— За что обижаешь меня?

— За то, что воспитать достойных детей ты не в состоянии!

Будешь, как ишак, гнуться на трех работах, горбеть, потеть, чтоб семью содержать! Отупеешь, сопьешься, станешь забулдыгой, вроде дяди Саши, любимого твоего заступника! И мозг твой совсем атрофируется! А добъёшься звания профессора, а еще лучше

— академика: государство даст тебе домработницу, а детям и няньку, и гувернантку, и спецучительницу, чтоб их достойно обучила и в высокие люди вывела! Бесплатно! А ты в жизни ни к чему не стремишься, а плывешь, как бревно по течению!