Илья Кормильцев - Собрание сочинений. Том 2. Проза

Антиглобалистское движение к тому же блистательно усвоило и взяло на вооружение все провокационные приемы, разработанные художественным авангардом — дадаистами, сюрреалистами, Ги Дебором и концептуалистами, а также методы дезинформации и дестабилизации, раньше относившиеся к арсеналу спецслужб. Вход идут такие приемы, как использование множественных имен, выдвижение «подставных» лидеров, уличные спектакли, устрашение врага при помощи нелогичного поведения, символические и ритуальные действия, розыгрыши, «присвоение» информационных структур противника в своих целях. (Одна из самых успешных операций такого рода была произведена на Х встрече ООН по вопросам торговли и развития в Бангкоке, когда активисту из троцкистской организации «Милитант» удалось, выдавая себя за американского конгрессмена, впихнуть спичрайтерам премьер-министра Малайзии Махатхира Мохаммада тезисы антиглобалистического содержания, которые те по простоте душевной использовали для его речи, немало шокировавшей собравшихся.)

Все это случалось и в 1960-е годы, но никогда не достигало такого размаха. Эта эстетизированность и игровая насыщенность движения, пожалуй, одна из самых привлекательных его сторон, особенно для молодежи и для людей образованных и творческих, в нынешнем мире, где в культурной жизни доминирует корпоративный мейнстрим с его фальсифицированными ценностями. Недаром борьбу антиглобалистов за списание долгов «третьего мира» и противостояние «макдоналдизации» поддерживают такие звезды Голливуда, как Сьюзен Сарандон и Тим Роббинс, и герои рок-музыки, как Боно и Кейт Флинт.

Но и тут риторика иногда побеждает здравый смысл. Не секрет, что «уплощение» современной массовой культуры, технологической вершиной которого являются японские «идору» (полностью синтезированные в компьютере поп-звезды), во многом связано с лавинообразным увеличением количества потребителей, вкусы которых примитивны, поскольку культурный код западной цивилизации усвоен ими зачастую в первом поколении. Самые одномерные жанры современности (индийское кино и бразильский сериал) — созданы явно безо всякого пособничества со стороны коварных корпораций. Спрос определяет предложение. Если с утра до вечера обязать все радиостанции мира транслировать Coil или Muslimgauze, это приведет не к росту числа поклонников этих исполнителей, а к росту числа слушателей, выключивших радио. Антиглобалисты — первое политическое движение, которое без натяжек можно назвать «партией Интернета». Повсеместно протянутая Паутина играет ключевую роль в координации действий и создании облика антиглобалистических организаций. Так же, как возможность безвизового перемещения, которая позволяет им организовывать свои акции на международном уровне. В этом заключена величайшая ирония: как справедливо отметил видный обозреватель Уолтер Андерсон, «нет ничего более глобального, чем антиглобализм». Ведь без плодов неолиберальной революции он был бы попросту невозможен.

Какое же будущее ждет антиглобализм? Сказать трудно. Пока количество участников антиглобалистических акций возрастает месяц от месяца, приближаясь к таким числам, которых улицы мегаполисов мира не видывали с бурных времен президентства Линдона Джонсона. Антиглобализм в процессе развития уже выдвинул целый ряд харизматических лидеров, таких, как Крис Гримшоу, Эрих Пробстинг, Уолден Белло и многие другие. Куда поведут они свою разношерстную паству? Внутренние противоречия и врожденные опасности антиглобализма велики, как велика и объективная потребность, вызвавшая это движение к жизни. Очевидно, как это всегда было и всегда будет, разброд и раскол рано или поздно неизбежны. Кто-то пойдет конструктивным путем, кто-то свернет в тупик современной разновидности луддитства, причем на этом направлении речи и дела обречены на то, чтобы постепенно приобретать все более и более коричневатый оттенок и националистическое звучание. В конце концов, схожее звучание имен Ральф Найдер и Йорг Хайдер — это не просто ошибка матрицы.

Какой мистической аурой ни окутывай наступающую эпоху трансглобальной цивилизации, экономическая основа ее пока ни на йоту не отступила от принципов капиталистического хозяйства. А капитал — он всего лишь отражение от природы присущего Homo sapiens инстинкта присвоения. Автор этой статьи отличается от Билла Гейтса только размерами собственности, но вряд ли отношением к тому, кто придет и заявит претензии на часть этой собственности в четыре часа ночи. Истинные ответы на проблемы, вставшие перед человечеством, лежат в области морали и религии, а в области этой, как известно, изменения происходят крайне неспешно, а демонстрации и швыряние тортами имеют очень низкую эффективность. Некоторые привычные взгляды на проблемы уже таят в себе скрытую однобокость. Ограничимся одним примером, похожим на притчу: триста лет назад африканский царек продавал в рабство своих соплеменников за бусы и ситец, и виноват в этом был капитализм. Нынче африканский царек присваивает в компании со своей черномазой братвой кредиты Всемирного банка, и виноват опять-таки капитализм. Но не пора ли нам беспристрастно посмотреть и на царька? Не будем забывать: дело все-таки не в том, чтобы выдать по отдельному глобусу каждому государству или даже каждому человеку. Дело в том, чтобы разумно отнестись к единственному наличному на данный момент глобусу. И вина каждого из нас, щедро льющего воду из крана, палящего свет во всем доме почем зря и требующего каждый год новую электронную забаву, хотя и со старой вполне можно жить, ничуть здесь не меньше, чем тех корпораций, которые живо отзываются на наши прихоти.

Мы снова стоим на краю саванны, и то, что в руках у нас теперь не палка-копалка, а мобильный телефон, не столь уж важно. Сумеем ли мы сделать рискованный шаг в пустоту и выйти в космос, где нас, возможно, ждет, как в гениальном романе Артура Кларка, позвавший впервые из леса нашего предка черный обелиск, — вот в чем вопрос. Но идти нужно.

Автор благодарит www.anarh.rи и лично Алексея Цветкова за помощь в подборе информации.

Революции, как известно, бывают разные. Промышленные, научные, технологические, культурные. Но только одна их разновидность за последние триста лет человеческой истории стала той самой Революцией с большой и трескучей буквой «Р» в начале — революция социальная. Именно она приходит на ум большинству жителей земли при упоминании слова revolutio, которое у древних латинян означало всего-то навсего круговорот времен года.

Матерью Революции, какой мы ее знали, была Реформация. До Лютера, как бы ни вольничали отдельные историки с терминами, были бунты, заговоры, перевороты, восстания — все что угодно, но не она, родимая. Дозволение толковать Писание в соответствии со своей совестью привело к восхитительному открытию — идеологий может быть много. И если отыскать среди них единственно верную и внедрить ее в сознание масс, то и общество, соответственно, обустроится наилучшим способом. Тех же, кто окажется не способен к перепрограммированию, придется ограничить в правах, подавить, изгнать или же попросту устранить физически. Такова предельная интенция любой идеологии, не обязательно тоталитарной. В одной сети человеческих компьютеров нет места для одновременного существования двух операционных систем.