Илья Кормильцев - Собрание сочинений. Том 2. Проза

Все, кроме людей, в головах которых и скрывается подлинный город, непринужденно сочетающий в себе провинциальность и амбициозность, естественность и неуместность, — город, который не устает удивлять даже тех, кто в нем родился и вырос.

От редакции: из Лондона к нам пришла телеграмма…

Литература живет, цветет и пахнет, порой нестерпимо. Велика сила слова! Даже такой, казалось бы, легкомысленный роман, как «12 стульев», аж через семьдесят лет после создания выплевывает в мир Божий отвратительных тварей. Со страниц советского романа они влезают в ящики ТВ на удивление Карлсону и на зависть Фрекен Бок. Кривляются, паясничают, стараются показаться живыми и значимыми. За многие годы литературного существования привыкшие к публичности, лезут во все медиадыры, ревниво следят за другими фантомами. Но фантом есть фантом. Поэтому из двух литературных тварей приходится лепить одну телевизионную с возможностью материализации в трехмерном пространстве: Эллочка Людоедочка + Ефимия Собак = Ксения Собчак.

Понятно, почему именно «12 стульев» порождает телетварей. Населенный исключительно тварями, вся сущность которых легко передается карандашной карикатурой, роман является идеальным материалом для клонирования современных медиагероев. Непредназначенные для реальной, неиллюзорной жизни, они радостно скачут по экранам и глянцевым страницам. Вытащенные на рынок как пример для зависти и подражания, они являются мощным инструментом превращения потребителя в карикатурно-иллюзорный электорат, иллюзией живущий, иллюзию жующий, к иллюзии стремящийся.

Распознать медиафантома в общем-то не сложно. У той же Ксюшы Собчак, считающей себя живее всех живых, как у дорогой литературной собаки, — булгаковского Шарика, ясно видны атавизмы предыдущей реинкарнации. Взяв от Фимы Собак фамилию и культурный багаж из 180 слов (включая богатое слово «гомосексуализм», так необходимое в эпоху либеральных ценностей), от Эллочки она унаследовала соревновательный инстинкт. Эллочка не на жизнь, а на смерть билась с дочкой американского миллиардера Вандербильда, в**бывая в борьбу весь скудный ресурс мужа, инженера Щукина. Измельчавшая характером Ксюша даже не соревнуется, а, безнадежно поскуливая, благоговейно лижет следы правнучки американского миллиардера Конрада Н. Хилтона — Пэрис Хилтон, самоотверженно в**бывыя ресурсы, оставленные папой (по совместительству — крестным отцом Великого Пу). Ксюшу можно понять: Эллочка, по уверению Ильфа и Петрова, была красива («милейший в Московской губернии носик…» и все такое), Ксюшу же вряд ли папа Хилтон взял бы и на конюшню, лошади у него и красивее, и породистее, и умнее, и уж наверняка — настоящие.

Полистав «12 стульев» я удивился сходству описанной эпохи советского НЭПа с современной эРэФией. Даже само выражение «новая экономическая политика» из словаря тех лет, когда появились новые русские. Появились они с той же системой ценностей, что и 70 лет назад: напихать побольше и в рот, и в жопу, лишь бы — в себя. «В голове Ипполита Матвеевича творилось черт знает что. Звучали цыганские хоры, грудастые дамские оркестры беспрерывно исполняли танго-амапа, представлялась ему московская зима и черный длинный рысак, презрительно хрюкающий на пешеходов. Много чего представлялось Ипполиту Матвеевичу: и оранжевые упоительно дорогие кальсоны, и лакейская преданность, и возможная поездка в Канны». Общее тяготение к тому, что Бендер называл «шик модерн», а другой персонаж тех времен «шик блеск», а сейчас именуют «гламуром». Слэнговое «гламур» имеет английский корень gleam, что на русский можно перевести как «блеск». «Жизнь города N была тишайшей (читай — „стабильной“). Весенние вечера были упоительны, грязь под луною сверкала (блестела), как антрацит…»

Пошлый, отступнический НЭП, чуть не доведший до самоубийства Павла Корчагина (Николая Островского), занял свое место в сатирическом романе и протоколах допросов НКВД.

И это пройдет.

Высохнет нефтяная грязь глянцевых жоп и рыл, рассыплется в лагерную пыль и прах.

Воробьяниновы и Собаки-Собчак скорчатся в карандашные карикатуры, а Остап Бендер, отсидев и встав на путь исправления, переквалифицируется в управдомы.

Только, чтобы история не повторялась в виде фарса, а фарс не становился историей, корчевать придется с корнем и на корню. Каленым железом, на х**…

В разделе приведены литературные рецензии Ильи Кормильцева, написанные им для журнала «Rolling Stone» в 2006–2007 годах. — Прим. сост.

Верность фактам заставляет нас, правда, уточнить, что разрешение на это «очередное» увольнение дал лично Джулио Андреотти, бывший тогда министром обороны. — Прим. автора.

К сожалению, оно с трудом поддается переводу на русский: поскольку в великом и могучем у слова «х**ня» некоторые проблемы с множественные числом. Но речь идет о 125 миллионах именно этих вот самых. — Прим. автора.