Борис Мишарин - Зовущие корни (СИ)

Яковлевы остались одни, Нина Павловна отчитала мужа:

— Пень ты старый… Василиса нашего Бориса любит, а за Сухорукова замуж выйдет. Вот увидишь. Жалко мне ее, тяжело жить без любви, но она выдержит и вида не покажет, детей родит. Такова ее доля, почему ее Бог так наказывает?

— Зачем тогда ей за Сухорукова выходить?

— Это ее последний шанс уехать отсюда, — пояснила Нина Павловна, — Борис ее последней надежды лишил и правильно сделал. Он тоже понимает, что влюбленной женщине нельзя давать ни малейшего повода. Умный у нас зять, Андрей, и правильный, мать своего ребенка в обиду не даст.

— А то, — довольно согласился Яковлев.

Жизнь на заводе забурлила вовсю. Пугачев договорился с заказчиками на строительство двух кораблей класса река-море. Ларчик открылся просто и без усилий. Новый заместитель директора докладывал об этом на совещании с удовольствием и радостью:

— В первый же день моей работы позвонил представитель заказчика, корабль которого стоит у нас на стапелях и предложил расторгнуть договор, вернуть деньги. Спасибо главному инженеру, — он посмотрел на Зарубина, — что ввел меня в курс дела. Я, естественно, спросил об основаниях расторжения договора, на что получил ответ о банкротстве нашего завода. Не стал отрицать некоторых сложностей, возникших ранее на несколько дней, пояснил, что сменился директор и сейчас мы богачи, а не банкроты. Строительство корабля идет с опережением графика, в этом они могут убедиться сами, отправив кого-либо с проверкой. Представитель усомнился — зачем опережать график, если все равно до весны время есть. А я пояснил, что нужно освободить цех, они же не единственные заказчики у нас, генерал не только с ними работает. Конечно, возник вопрос о генерале и я снова пояснил, что директор у нас генерал. Я не подтвердил мысль представителя заказчика о военных заказах, но и не опроверг ее. Через два часа мне перезвонили, пояснив, что информация о финансовом состоянии и генерале подтвердилась, они переговорили с бывшим владельцем завода и готовы разместить у нас новый заказ. Разговор с другой фирмой, когда протекла нужная информация, труда не составил. У меня все, Борис Николаевич.

— Спасибо, молодец, Емельян Иванович, хорошо поработал. Будем считать, что испытательный срок вы прошли досрочно. Я посмотрел проект договора, юридический отдел отнесся к нему явно небрежно и непрофессионально. Пока накажу юристов рублем на первый раз. Второго раза элементарно не будет — уволю. Сколько времени вам нужно на доработку договора? — спросил он юристов.

— Три дня, — ответил начальник юротдела.

— Хорошо, согласен на три часа. Теперь следующее, пока готовится договор, вы, Николай Карапедович, проработайте вопросы поставок двигателей, металла и оборудования, будьте готовы доложить об этом завтра утром. Спасибо, все свободны.

— Борис Николаевич, — обратился начальник юротдела, — три часа — это не реально.

— Не возражаю. Вы уволены, проект договора оставьте на столе, до свиданья. Людмила, — он обратился к секретарю по селектору, — пригласи ко мне обоих юристов. Скажи кадрам и бухгалтерии, чтобы рассчитали их начальника сегодня же, он уволен.

— Вы не имеете права, — возразил юрист.

— Согласен, но зато вы имеете право написать заявление по собственному желанию с сегодняшнего дня. А я имею право создать аттестационную комиссию, которая найдет в этом договоре столько огрехов, что вам не работать по специальности более ни в одной фирме. Все должно быть законно, в этом нет никаких сомнений. Создаем аттестационную комиссию?

— Нет, — сразу же стушевался начальник юротдела, — я напишу заявление по собственному желанию.

— Отлично, — улыбнулся Михайлов, — стороны пришли к единому мнению.

В кабинет вошли оба юриста, Михайлов объяснил им задачу.

— Справитесь в течение часа? — спросил директор.

— Справимся, — ответили оба.

— Тогда без помощи друг другу, пусть это будет вашей конкурсной работой на должность начальника отдела, — добавил Михайлов.

Через час оба юриста вошли в кабинет директора. Он видел, как они волнуются, переживают и ждут вердикта. Михайлов взял оба договора, на одном подписал сверху карандашом — Иванов Евгений Давыдович, на другом — Егоров Тарас Захарович. Просмотрел оба документа.

— Что ж, господа юристы, вижу, что ваша квалификация, судя по этому договору, выше, чем у бывшего начальника отдела. Меня это радует, оба отметили подсудность по месту постройки корабля, это важно, молодцы. Но вот господин Егоров добавил в договор неустойку за срыв сроков оплаты траншей заказчиком, молодец, быть тебе начальником отдела, иди, принимай подразделение. Оба свободны.

Михайлов остался один в кабинете, пил кофе с молоком. Протасова он отпустил домой и теперь знал возможности завода и перспективу развития. Допив кофе, он прошел в цех, где полным ходом шло строительство корабля. Рабочие трудились усердно и это радовало. Поблагодарив начальника цеха, директор попросил ускорить темп работы, сказал, что есть уже заявки на два новых корабля и надо постепенно увеличивать штат, набирая учеников. Рабочие радовались — есть работа на будущее.

Уголовное дело в отношении Пономарева и его подельников лежало на столе Белоусова практически законченным материалом. Необходимые экспертизы проведены, люди допрошены, доказательства на лицо. Но еще оставалось немного установленного законом срока производства следственных действий, и Белоусов направлять дело в суд не спешил.

С липовыми очевидцами все ясно, они в город не ездили, никого и ничего не видели, пили самогонку в Петрово, что подтвердили все деревенские жители. Пономарев сам не отрицает, что заставил их угрозами и деньгами сделать ложный донос. Он же утверждает, что поручил убитым охранникам встретить на дороге Михайлова, убить его и забрать деньги, то есть ограбить, но клянется, что сам охранников не убивал, это мог сделать только Михайлов, защищаясь от нападения. Тогда откуда он мог знать, если не убивал, что охранники мертвы и сделал второй ход с ложным доносом? Пономарев поясняет, что догадался, но снова твердит, что не убивал, не было смысла. Может, как раз и был смысл, если охранники отказались совершать преступление и решили заявить в полицию? Если предположить, что Михайлов застрелил охранников при самообороне… Но они застрелены из пистолета, а не из карабина, который бы прошил насквозь. Пули извлечены из тел, что посильно врачу, но, возможно, этого как раз и добивался Пономарев.

После долгих раздумий он решил все-таки встретиться с Михайловым, позвонил в девять утра ему на работу, но секретарь ответила, что директор занят и попросила перезвонить в десять. Он решил не перезванивать и в указанное время пришел на завод сам. Охрана не пропустила его, знакомый с детства ЧОПовец спросил: